Питер Энгелидц. Стайные животные. Глава 8

Питер Энгелидц
Стайные животные

Глава восьмая

Отель «Уитингтон» не был заражён инопланетными клопами. Однако это не означало, что в его пятизвёздочных спальнях не жили неприятные кусачие насекомые, размышлял Оуэн Харпер.
Джек попросил его провести это расследование. «Надёжная пара рук»,— так он его назвал. Ага, точно.
Джек имел в виду, что такое задание будет безопасным для него в его нынешнем состоянии. Ничто не должно сломаться, в частности, сам Оуэн.
Ходячий Мертвец. Какой был смысл в том, чтобы вернуться к жизни, если Торчвуд не может найти для него подходящую работу?
Одна из программ Тошико выявила среди больничных записей сведения о внезапной вспышке крапивницы – значительно увеличилось количество пациентов с красными, зудящими рубцами на коже. Перекрёстная проверка данных привела к отелю «Уитингтон», где тремя месяцами ранее была зафиксирована активность Разлома.
По крайней мере, Джек позволил Оуэну снова носить с собой пистолет.
— Вряд ли он сильно поможет тебе в борьбе с инопланетными насекомыми, — пояснил Йанто в то утро, когда принёс пистолет с оружейного склада. — Ты не так уж хорошо стреляешь.
— Тогда как я могу защитить себя от инопланетных клопов? — задумался Оуэн.
— Заправь брюки в носки, — посоветовал Йанто, и по его виду нельзя было сказать, что он шутит.
Оуэн прибыл в «Уитингтон» около десяти часов утра и провёл там меньше часа, маскируясь под ревизора, проверяющего состояние отеля. Этого времени хватило Оуэну, чтобы заставить руководство гостиницы запаниковать и чтобы получить доступ во все необходимые помещения. Он быстро определил, что причиной такого большого количества жалоб со стороны постояльцев стал cimex lectularis – обычный клоп. Даже в люксе для молодожёнов обнаружились яйца, фекальные пятна и личинки в стадии развития нимфы.
Так что вспышка возникла не из-за Разлома. Однако Оуэн обнаружил пропавшую вредошианку, которая работала горничной на пятом этаже. Благодаря клетчатой полиэстровой униформе сотрудники большинства крупных отелей все казались на одно лицо, и тем не менее Оуэн не мог понять, как вредошианке удалось остаться незамеченной с её треугольными зубами и бледно-серой кожей. Из-под чепчика торчали иголки, как у ежихи Ухти-Тухти. (1) Оуэн внимательно изучал свою пленницу, пока они ждали лифта.
— Как это никто тебя не заметил?
Вредошианка в наручниках неловко извивалась рядом с ним.
— Начальник подумал, что я из Восточной Европы, — прохрипела она. — Иногда он не видит очевидного.
Оуэн засмеялся.
— У меня самого такой капитан.
Лифт звякнул. Оуэн хотел было обнадёживающе втолкнуть вредошианку в лифт, но вспомнил, что именно она является разносчиком клопов. Он не был уверен, что хочет ехать вместе с ней в лифте, но разве у него была альтернатива? Ему нужно было доставить её в Хаб. А что потом – чашка молока с хлебом? Он предположил, что Джек должен знать.
— Итак, ты проделала путь в несколько миллионов миль, чтобы найти работу своей мечты, — сказал он и жестом указал ей, что она должна зайти в лифт. — Самая низкооплачиваемая должность в отеле в Южном Уэльсе. Не нашлось ничего лучше, да?
Вредошианка опустила свои колючие ресницы и ничего не ответила. Она не была опасной; всего лишь очередная чёртова неприятность в городе, где есть из-за чего беспокоиться и без инопланетян, нелегально работающих в сфере услуг в Уэльсе. Господи, только представьте себе такой заголовок в «Дейли Мейл».
Оуэн разглядывал своё отражение в зеркальной стене лифта. Вот кем он стал – нянькой для бродячих пришельцев? В порядке эксперимента он прикоснулся левой рукой к лицу, зная, что снова ничего не почувствует. Его навсегда сломанный палец на левой руке скрывался под перчаткой. Там же пряталась неряшливая повязка, удерживавшая на месте шину и, в свою очередь, прикрывавшая порез от скальпеля на ладони, который не мог зажить и который приходилось зашивать каждую неделю. Он провёл пальцем по щеке, где у него росли бакенбарды. Придя домой в первый день после своего возвращения из мёртвых, он тщательно побрился – так получилось, что в последний раз. У него больше никогда не отрастёт щетина. У него никогда не будет бороды. С другой стороны, у него, в отличие от его отца, никогда не вырастут волосы в ушах. И ему пришлось решать – тогда же, стоя перед зеркалом у себя в ванной – хочет ли он лишиться этих бакенбард до конца своей жизни. Нет, не жизни – существования.
Оуэн всё ещё размышлял над этим вопросом, когда лифт остановился на первом этаже, зеркальные двери открылись, и его отражение исчезло.
Он и его пленница вышли в вестибюль. Яркий свет утреннего солнца лился через вращающиеся двери, заставляя латунные ручки сверкать. Оранжевые украшения в виде тыкв светились, как будто изнутри в них были вставлены лампочки. Двое детей прыгали на кожаных диванах, пока их родители стояли в очереди на выписку из отеля.
Надо было вызвать служебный лифт и поехать в подвал, подумал Оуэн. Ему нужно было провезти вредошианку в Хаб через весь город. И что ему следовало сделать – вызвать такси? Он не взял свою машину, но при этом не собирался звонить Йанто и просить его о помощи. А Тошико была бы такой заботливой, такой энергичной и такой милой во всём, что он не был уверен, что сможет это вынести.
Ему не пришлось думать об этом слишком долго. Из-за вращающихся дверей послышались гудки автомобилей, сердитые крики и ужасающий скрежет металла и звук бьющегося стекла. Все находившиеся в вестибюле постояльцы и сотрудники отеля тут же бросились к окнам, чтобы посмотреть, что происходит. По первым услышанным им комментариям Оуэн понял, что произошла какая-то серьёзная авария.
Но он не знал, насколько она серьёзная, пока вместе с вредошианкой не вышел на улицу. Как только он шагнул за порог отеля, крики пешеходов стали просто оглушительными. Чуть дальше на улице лежал один из новых сочленённых одноэтажных автобусов, разбитый вдребезги, частично въехавший в стеклянную витрину магазина. Автобус «ДрагонЛайн», по-видимому, занесло на ремонтирующейся дороге, и он врезался в магазин у противоположного тротуара. Судя по сплющенной в гармошку передней части автобуса, сначала он вылетел на встречную полосу, а потом наконец остановился, впечатавшись в витрину универмага «Уэндлбиз». Зазубренные обломки, торчавшие по краям того, что когда-то было витриной, падали на землю смертоносными сосульками. Край большого рекламного плаката хлопал на ветру. Оуэну удалось прочесть на остатках изодранного баннера: «Сегодня – показ «Поиска Чудовищ»!»
Оуэн в полной мере ожидал того, что окажется первым медиком на месте происшествия. Стоявшая у него за спиной в тени эдвардианской галереи отеля «Уитингтон» вредошианка исподтишка стреляла глазами в стороны, размышляя, удастся ли ей сбежать. Оуэн прислушался к крикам пешеходов и рёву мотора разбитого автобуса. Он бросил взгляд на вредошианку, покачал головой и бросил ей ключ от наручников.
— У тебя сегодня удачный день, — сказал он и направился к месту аварии, бормоча себе под нос: — Кому-то из этих явно не так повезло.
Он прошёл мимо первых зевак.
— Отойдите, — рявкнул он на них. Пергидрольная блондинка сердито посмотрела на него. — У вас есть мобильный телефон? — спросил он у неё.
— Да, — ответила она.
Оуэн впился в неё взглядом.
— Позвоните в 999 (2). — Вид у блондинки был удивлённый. — Сейчас же, — добавил он. Она была так шокирована, что без разговоров подчинилась.
Рядом злобно рычал автобус, с его заляпанной поверхности в разные стороны брызгала грязь и вода.
Двигатель по-прежнему работал. Оуэн обогнул автобус и нажал на кнопку экстренной остановки в задней его части. Мотор затих, и шипение вырывающегося из пробитых шин воздуха и крики пассажиров стали слышны лучше.
На тротуаре между «Уэндлбиз» и развороченной задней частью автобуса застряло чёрно-белое такси. Оуэн прыгнул на капот и, переступив через расколотую табличку «Свободно», вскарабкался на боковую сторону автобуса. Он прошёл к кабине, чувствуя, как металлические панели проседают под его весом. Эмблема «ДрагонЛайн», стилизованный узор в красно-зелёных тонах, извиваясь, тянулась вдоль корпуса автобуса, как бы обозначая путь для Оуэна. На электронной панели у ощерившейся пасти нарисованного дракона прерывисто вспыхивали оранжевые надписи, по которым невозможно было понять маршрут автобуса: номер 207, идущий в Лисвейн через Лланишен, сменялся номером 102 до парка «Виктория» и обратно.
Откуда-то из-под ног Оуэна, послышался стук. Оуэн посмотрел вниз и увидел испуганное лицо, в отчаянии смотрящее на него. Женщина средних лет стучала окровавленным кулаком в двери автобуса, по стеклянным панелям, которые теперь стали потолком для запертых внутри людей. Она просовывала пальцы между резиновыми уплотнителями, пытаясь открыть двери. Из-за того, что пальцы были в крови, женщина никак не могла ухватиться за дверь, руки соскальзывали. Расстроившись, она хлопнула рукой по двери, оставив на стекле размазанный кровавый отпечаток ладони.
Оуэн махнул рукой, чтобы она отошла, нажал на аварийный контроллер дверей и сильно ударил по ним. Двери открылись, и Оуэн осторожно спрыгнул в образовавшееся отверстие.
По всему автобусу разносились исполненные ужаса крики. Шум обеспокоил Оуэна больше всего. С тех пор, как он утратил осязание и чувствительность к вкусам и запахам, его зрение и слух обострились. Поскольку одним боком автобус лежал на асфальте, половина окон оказалась закрыта, и в салоне царил полумрак.
Сердитый мужчина лет двадцати попытался схватить Оуэна за грудки, но тот оттолкнул его.
— Я врач, — сказал он громко, но спокойно. — Позвольте мне помочь этим людям. Я вижу, вы можете нормально двигаться?
У сердитого парня стал немного испуганный вид.
— Хорошо, — отрывисто продолжал Оуэн. — Тогда помогите этим людям выбраться наружу через передние двери. Я осмотрю остальных.
Во время аварии пассажиры, сидевшие слева, были отброшены вперёд и вправо. Люди пытались выбраться из-под неподвижных тел, лежавших со стороны дороги. Пока те из раненых, кто мог ходить, пробирались вперёд, к открытым дверям, Оуэн решил начать осмотр с задней части автобуса. Он осторожно прошёл по краям сидений в конец салона, призывая людей к спокойствию. У покрасневших от просочившейся в трещины в стекле окон лежали тела. А под ними виднелась серая дорога. Чьи-то руки хватали Оуэна за ноги, когда он проходил мимо. Он бормотал извинения, не останавливаясь, и обещал вернуться.
Наконец Оуэн добрался до задней части автобуса и начал раздавать советы о том, как держать травмированные конечности и накладывать давящие повязки на раны. Он знал, что сам не сможет определять пульс, и просил помощи у других пассажиров, указывая, где найти сонную или лучевую артерии.
Женщина, на вид лет сорока, тихо всхлипывала и без конца повторяла, что не может остаться, её дочь ждёт, ей нужен её мобильный телефон.
— Как вас зовут, дорогая? — спросил её Оуэн.
— Шона, — ответила женщина. — Я опаздываю на встречу с дочерью.
Она была прижата согнутым стальным сиденьем. Она смотрела на Оуэна, вцепившись руками в искорёженный металлический каркас. Пытаясь выбраться, Шона с мольбой смотрела на Оуэна.
— Дайте мне руку, — предложил седой мужчина, подтолкнув Оуэна локтем.
— Мне не больно, Дэниел, — сказала Шона. — Я просто… застряла.
— Мы только что познакомились, — сказал седой. — Охрененно подходящее время для новых знакомств. Впрочем, на ней вряд ли хоть царапина есть. Давайте вытащим её отсюда.
Оуэн отвёл его в сторону и сказал ему на ухо:
— Не могу так сказать, нет ли у неё повреждений внутренних органов. Подождите, пожалуйста. — Он заглянул под сиденье, пока пожилой мужчина рядом с ним возмущался, а Шона продолжала всхлипывать. Оуэн видел, что ноги женщины изогнуты под неестественным углом. Кругом была кровь. Он знал, что в такой тесноте и беспорядке он ничего не сможет для неё сделать. Она не чувствовала боли. Он ощутил знакомую тошнотворную беспомощность, которую помнил по своим первым дням в отделении неотложной помощи, когда впервые оказался на месте ДТП. Он хотел спасти эту женщину, отправить её к дочери. Но он понимал, что то, когда она умрёт, – лишь вопрос времени. И знал, что ожидает её после этого. И с этим он тоже ничего не мог поделать.
Они с пожилым мужчиной обменялись взглядами. Тот тоже увидел кровь. Лёгким движением головы Оуэн дал мужчине понять, что происходит. Глаза Дэниела начали наполняться слезами.
— Я останусь с ней, — сказал он Оуэну. — До тех пор, пока… — Он не стал договаривать. — Пока не приедет скорая, — сказал он Шоне, откинув волосы с её глаз своей покрытой коричневыми пигментными пятнышками рукой. — Ни о чём не беспокойтесь. — Он повернулся к Оуэну и прошипел: — А что случилось с той скотиной, которая всё это затеяла? Где этот подонок?
На лице Оуэна отразилась растерянность.
Дэниел изо всех сил старался оставаться спокойным – ради Шоны. Он кивнул в сторону тела крупной женщины, растянувшегося поперёк двух разломанных сидений.
— Он пырнул её ножом, а потом побежал по автобусу…
Остаток обличительной речи Дэниела Оуэн выслушивать не стал, заинтересовавшись ранами на шее толстой женщины. Из-за рваных краёв эти ранения не были похожи на ножевые. Могла ли она получить их во время аварии?
Молодой парень в зелёно-красно-белом университетском шарфе шумно сражался с аварийным выходом в задней части автобуса. Нет, эти красные пятна на кардиффском шарфе были кровью, разве нет? Аварийная дверь распахнулась, и парень начал помогать людям выбираться из автобуса.
Оуэн протянул руку нескольким шокированным мальчикам-подросткам. Один из их друзей копался в мусоре и пытался вытащить что-то из-под сломанных сидений.
— Оставь их, Алуин! — крикнул один из его приятелей.
— Они ультраредкие! — заныл Алуин. — Я не могу бросить здесь мои карточки «Поиска Чудовищ»!
Оуэн взял его за локоть и отвёл в сторону.
— Даже если так, тебе важнее выбраться самому. — Чтобы придать вескости своим словам, он вырвал несколько карт из рук Алуина и сунул их в карман собственной куртки. Парень заворчал, но позволил другим подросткам увести себя в безопасное место.
Оуэн в отчаянии закатил глаза и посмотрел туда, где у разбитого окна лежали оставшиеся карты Алуина. В центре этой кучи обнаружился мобильный телефон с откинутой крышечкой и мигающим экраном. Оуэн потянулся и взял его в руки, стряхнув с серебристой панели мелкие осколки стекла. На дисплее красовалась фотография улыбающейся молодой женщины с подписью: «Дженни». Он слышал доносящийся из трубки голос.
— Алло, кто это? — спрашивали на другом конце провода.
Чёрт возьми, подумал Оуэн, какова вероятность того, что это окажется правдой?
— Тош! Тош, это ты?
Её голос казался таким же удивлённым.
— Оуэн! Ты звонил на этот номер, или это она тебе звонила?
Она? Должно быть, это Дженни.
— Я просто нашёл этот телефон, — пояснил он.
— Это Дженни? — слабым голосом поинтересовалась Шона.
— Нет, это одна моя знакомая, — мягко ответил он. А потом произнёс в трубку: — Сегодня немного напряжённый день, Тош.
— Ты где?
— Я на месте ДТП, в самом эпицентре, рядом с… — он замолчал, услышав в трубке короткие гудки. Связь прервалась. Можно будет перезвонить Тошико позже.
Большинство ходячих раненых уже эвакуировались. Остались только мёртвые и те, кто оказался зажат между сиденьями. С другого конца автобуса донёсся высокий голос:
— Помогите, пожалуйста!
Китаец средних лет оказался прижат упавшей на него женщиной. Её длинные светло-коричневые волосы рассыпались по дешёвой обивке вспоротого сиденья. Её невидящие глаза смотрели прямо вперёд. Оуэн взял мужчину за плечи и осторожно освободил его. Он видел, что левая нога китайца неестественно повёрнута влево, а сквозь дыру в джинсах виднелась глубокая рана. Серьёзная травма ноги могла оказаться смертельной, и если бедренная артерия была повреждена, то человек мог погибнуть от потери крови в течение ближайших десяти минут. Оуэн неуклюже снял с мужчины ремень и затянул его вокруг травмированной ноги.
— Господи, что здесь произошло?
Китаец поморщился, когда Оуэн затянул жгут.
— Какой-то пацан в хэллоуинской маске и с ножом взбесился и устроил резню. Убил водителя. Автобус потерял управление. — Он стиснул зубы, и в его глазах появился страх. — Это террористическая атака?
— Нож? — Оуэн осмотрел мёртвого водителя, лежавшего в кабине. Рука, плечо и горло мужчины были разорваны в клочья. И снова – неровные края ран, не такие, какие остаются от ножа или от пореза металлом или стеклом.
Китайский парень поднялся, неловко опираясь на здоровую ногу. Его нога зацепилась за какую-то одетую в кожаную одежду фигуру, лежавшую на сиденье рядом с ним. Фигура зашевелилась и застонала.
— Эй, эй, эй! — закричал Оуэн. — Отойдите от него!
— Это террорист, — бросил китаец.
Это не террорист, понял Оуэн, когда фигура выпрямилась. Это долгоносик. И он очень сильно раздражён.
Долгоносик вскинул голову и завыл. Китаец отшатнулся, но бежать было некуда. Долгоносик зашипел и бросился на него.
Оуэн ударил долгоносика по лицу.
— Давай, вали отсюда, — сказал он. — Если думаешь, что тебе это удастся.
Господи Иисусе, подумал он, когда существо повернуло голову, чтобы посмотреть на него, лучше бы ты оказался прав в этом, Харпер. После воскрешения Оуэн обнаружил, что одно его присутствие успокаивает долгоносиков. Но знало ли это чудище, что Оуэн – Король долгоносиков? Или ему предстояло стать Закуской долгоносиков?
Глубоко посаженные глаза существа сверкнули. Долгоносик тихо зарычал и опустил голову.
Оуэн медленно моргнул.
— Хороший мальчик.
С улицы донёсся визг тормозов автомобиля «скорой помощи». Вокруг внезапно замерцали синие огни, и автобус наполнился пронзительным визгом сирен. Испугавшись, долгоносик выскочил из укрытия и выбежал через открытые двери автобуса.
Оуэн попытался нащупать пистолет под ремнём на спине. Из-за слабой чувствительности в руках ему приходилось дважды проверять, пытаясь достать что-то, находящееся вне поля его зрения. Он выругался. Он не мог нащупать кошелёк, не мог нащупать пистолет, что он вообще мог?
К тому времени, как Оуэн смог пуститься в погоню за долгоносиком, тот уже пробежал мимо толпы собравшихся на улице людей. Оуэн беспомощно наблюдал, как пришелец исчезает в боковом переулке. К тому времени, как Оуэн выберется из автобуса, долгоносик будет уже у себя дома, в канализации, есть пирожки из дерьма.
Оуэн в отчаянии ударил по боку автобуса, и грохот рукоятки пистолета о металлическую обшивку принёс ему некоторое удовлетворение. Заметив шок на лицах парамедиков, он спрятал пистолет. Потом тяжело опустился на боковую сторону автобуса и снова выругался. Его внимание привлекло какое-то движение в витрине «Уэндлбиз» за его спиной; что-то хлопало на ветру, освещаемое вспышками маячков на машинах «скорой помощи». Если бы сердце Оуэна до сих пор билось, оно бы судорожно ухнуло вниз. Это «что-то» оказалось всего лишь рекламным плакатом «Поиска Чудовищ». Но изображённый на нём большой рисунок подозрительно смахивал на долгоносика.
Оуэн сунул руку в карман куртки и вытащил несколько смятых карт «Поиск Чудовищ», которые отобрал у Алуина. С каждой из этих больших карт на него косились стилизованные изображения долгоносиков. Точно таких же, как тот, который сбежал в переулок. Они как будто дразнили Оуэна. Король долгоносиков, точно.
Оранжевая электронная панель у драконьей пасти, похоже, наконец определилась со своим статусом: «Не работает». Это напомнило Оуэну о прерванном телефонном разговоре с Тошико. Он прикоснулся к мочке уха и попытался вызвать Тош.
Что за чёрт?..
«Акенбрайт приносит извинения за возникшие проблемы со связью, — произнёс спокойный голос. — Пожалуйста, оставайтесь на линии».
_____________________
(1) - Персонаж сказки английской писательницы Беатрис Поттер (1866 – 1943).
(2) - Телефонный номер для вызова полиции, скорой помощи или пожарной бригады в Великобритании.

@темы: книги, перевод, Peter Anghelides, Питер Энгелидц, Torchwood, Торчвуд, Pack Animals, Стайные животные

---

Питер Энгелидц. Стайные животные. Глава 7

Питер Энгелидц
Стайные животные

Глава седьмая

Ллойд Мэддок не впечатлил Тошико. Преждевременно лысеющий главный менеджер торгового центра «Пендевиг» насмешливо отмахнулся, когда она в первый раз подошла к нему. Но всё изменилось, когда она, сверкая своей обаятельной улыбкой, напомнила ему о встрече, которую тайком добавила в его онлайн-календарь. Незапланированная проверка систем безопасности, организованная материнской компанией «Пендевиг». И теперь он преувеличенно бодро и напыщенно, со своим изобилующим паузами акцентом уроженца Суонси, рассказывал, как его великолепная команда всегда очень старательно работает, чтобы предоставить клиентам наилучший опыт в области шопинга в Уэльсе, в то время как «специально обученная группа по работе с клиентами» под вой пожарной сирены выводила покупателей из торгового центра на улицу.
Тошико сказала ему, что хочет увидеть записи с камер видеонаблюдения. Мэддоку не удалось вызвать начальника охраны по рации. Наземные линии связи, похоже, тоже не работали.
— Должно быть, порывом ветра повредило провода, — предположил Мэддок. — Пусть только мне попадутся эти подрядчики. Между прочим, рекомендованные правлением. Но они, должно быть, вконец испортили систему кондиционирования. — Он смущённо замолк, вспомнив, что Тошико как раз из правления, чей авторитет он только что поставил под сомнение. В неловком молчании Мэддок оглядел торговый центр, пока они с Тошико поднимались на эскалаторе вверх. — Скорая, полиция… Бог его знает, сможет ли сумма страховки покрыть расходы. — Эта мысль заметно его приободрила. — Может быть, если это форс-мажорное обстоятельство, то торговый центр не будет нести ответственность за произошедшее?
Тошико не разделила его бессердечного энтузиазма. Она нахмурилась, взглянув на главного менеджера.
— Почему бы нам не пойти и поискать мистера Белдена на посту охраны?
Тошико прикусила губу. Она не даст Мэддоку понять, как много она уже знает о планировке и сотрудниках «Пендевиг». Она сунула свой карманный компьютер в карман куртки и снова улыбнулась.
Мэддок потёр руки и елейным тоном выразил согласие сопроводить её в своё «оборудованное по последнему слову техники охранное подразделение» на верхнем этаже. Тошико пришлось прослушать целую лекцию о том, как внимательно руководство торгового центра относится к качеству, выбору продавцов и интересным рекламным акциям. Она сомневалась, что в «Пендевиг» когда-либо случалось что-то столь же интересное, как нападение долгоносиков.
Высокий бледный лоб Мэддока блестел от пота. Он стёр пот со лба тыльной стороной ладони и вытер руку о полу пиджака.
— Красивый костюм, — заметила Тошико.
— Джаспер Литтман, — ухмыльнулся Мэддок. — Сшит на заказ.
Этот костюм куплен не в торговом центре «Пендевиг», подумала Тошико. Несмотря на то, как настойчиво он повторял о ремонте стоимостью в десять миллионов фунтов, Мэддок считал, что он слишком хорош для этого места. Его энтузиазм был таким же искусственным, как растения, заполнявшие промежуток между эскалаторами, ведущими вверх и вниз.
— Почему здесь все цветы искусственные? — спросила Тошико.
— Их не нужно поливать, — ответил Мэддок. — Только время от времени вытирать пыль. В торговом центре нет естественного освещения.
— Почему? — Даже в Хаб проникают отблески с улицы, освещая его подземный интерьер, подумала Тошико. — Это как в казино? Чтобы люди забывали, сколько времени они здесь провели, и продолжали тратить деньги? — Она огляделась по сторонам. — Здесь и часов нет.
В ответ Мэддок неприятно улыбнулся и начал объяснять, что это современный элемент дизайна для обновления основных торговых площадей, расположенных под незастеклённой крышей. Тошико лишь почувствовала, что практически отключается.
По эскалатору они добрались до самого верхнего этажа. Слева от них U-образная лестница вела в помещение охраны. Никаких эскалаторов для сотрудников, отметила Тошико. Простые ступеньки, поцарапанные деревянные перила.
На этом этаже не было и магазинов. Лишь несколько закрытых павильонов, ожидающих реконструкции, которая могла бы сделать их привлекательными для покупателей даже в этом дальнем конце торгового центра. Всю противоположную сторону открытого пространства занимала библиотека. По другую сторону широких зеркальных витрин яркие плакаты рекламировали книги, DVD-диски, публичные чтения и мероприятия, посвящённые Хэллоуину.
Однако одно из этих ярких пятен не было плакатом. Это было большое смазанное пятно крови, которое заканчивалось примерно на уровне головы. Тошико просканировала остатки; синие огни её прибора отражались в разбитом стекле.
— Человек, — сказала она сама себе.
Красные следы вели к пожарной лестнице; по их форме можно было предположить, что их оставило существо с четырьмя растопыренными пальцами и одним задним когтем на каждой ноге. Всего было две цепочки размазанных кровавых следов, одна из которых вела к лестнице, вторая – в обратную сторону. Следы не пересекались, и Тошико не могла определить, который из них свежее. Ожидало ли её это существо на лестнице или уже ушло. Её прибор не показывал никаких признаков остаточной энергии Разлома.
— Подождите здесь, — крикнула она Мэддоку.
Мэддок только теперь увидел кровавый след. Он закрыл рот обеими руками. Когда он поднял взгляд на Тошико, она увидела ужас в его глазах.
— Полиция… — наконец пролепетал он.
— Уже в пути, — соврала она. Полиция приедет сюда только после того, как Тошико её вызовет, а этого не произойдёт до тех пор, пока она не исследует местность.
— Ждите здесь, — повторила она. Она включила аварийный ограничитель, и эскалатор со скрежетом замер. — Если кто-нибудь сюда поднимется, сразу же отправляйте их обратно вниз. Вы можете сделать это?
Он неуверенно смотрел на неё.
— Вы можете это сделать? — настаивала она.
Мэддок молча кивнул, вертя в руках мобильный телефон.
— Никуда не звоните, — сказала Тошико. Она решила ещё раз соврать. Ей не хотелось, чтобы он звонил в полицию или своим друзьям, пока она не разведает обстановку. — Линия должна быть свободна на случай, если понадобится связаться с аварийными службами.
Мэддок смиренно подчинился. Он спрятал дрожащие руки в карманы своего дорогого пиджака и стал испуганно смотреть мимо эскалатора вниз, на торговый центр.
Тошико скользнула на пожарную лестницу и осторожно пошла по кровавому следу.
Она обнаружила тело на следующей лестничной площадке внизу. По тому, что осталось, Тошико определила, что это женщина чуть старше двадцати. Тело было скрючено, конечности неловко раскинуты среди смятых пластиковых пакетов. Верхняя часть туловища представляла собой сплошное месиво разорванной одежды и изодранной плоти. Сильным ударом в шею кто-то разорвал сонную артерию жертвы, и обшарпанная серая бетонная стена была забрызгана тёмно-красной кровью. Тело уже остывало. Тошико закрыла широко распахнутые от ужаса глаза трупа.
С лестницы, ведущей вниз, послышался электронный писк. Тошико нашла там открытый серебристый мобильный телефон-раскладушку. Она подняла его и послушала доносившуюся из динамика хаотичную болтовню.
— Алло, кто это? — спросила она.
— Тош! Тош, это ты? — ответили на другом конце провода.
Она не могла поверить в это.
— Оуэн! Ты звонил на этот номер, или это она тебе звонила?
— Я просто нашёл этот телефон, — продолжал голос Оуэна. Похоже, он разговаривал ещё с кем-то, кто находился рядом с ним. — Сегодня немного напряжённый день, Тош.
— Ты где?
— Я в… — связь внезапно оборвалась.
— Ладно, — сказала Тошико замолкшему телефону. Она готова была закрыть крышечку аппарата, когда из динамика послышался шорох и механический голос: «Акенбрайт приносит извинения за возникшие проблемы со связью. Пожалуйста, оставайтесь на линии». Сообщение повторялось снова и снова. Тошико сунула мобильный телефон в карман и постучала по коннектору в правом ухе, чтобы активировать торчвудскую систему коммуникации. Там повторялось всё то же сообщение: «Акенбрайт приносит извинения…» Она постучала снова.
Этого не могло произойти. У Торчвуда была выделенная сеть связи. На экране её карманного компьютера тоже мерцали интерферограммы (1). Может быть, она сможет проверить это с Йанто, возможно, он знает, что…
Она поймала себя на том, что снова инстинктивно постукивает по уху. Это быстро входило в привычку. Легко было стать зависимой от технологий, и она как никто другой должна была знать это.
Вернувшись в библиотеку, она застала там Мэддока, который хмурился, глядя на свой мобильный телефон. Она слышала доносящееся из его динамика всё то же сообщение.
— Кажется, я сказала вам не использовать эту вещь, — укорила она его и направилась к U-образной лестнице. — Я собираюсь просмотреть записи с камер наблюдения. Вы сказали, мне нужно искать мистера Белдена?
Он этого не говорил; эту информацию чуть раньше дал ей её карманный компьютер, но вопрос помог ей заставить испуганного главного менеджера сосредоточиться.
Ведущая в помещение охраны U-образная лестница дала ей новые подсказки. При ближайшем рассмотрении перила оказались не просто поцарапаны, на них по всей их длине красовались глубокие рубцы. Тошико изучила угол, под которым были расположены свежие царапины, и брызги крови на стене. Значит, существо спустилось отсюда по перилам, наткнулось на витрину библиотеки на нижнем этаже, и ушло через пожарный выход. Там на него наткнулась какая-то неудачливая покупательница и оказалась разорвана на куски. Существо пересекло верхний этаж и вернулось обратно по той же лестнице. Тошико сжала рукоятку своего пистолета и осторожно поднялась по ступенькам на самый верхний уровень.
Дверь в комнату охраны оказалась сорвана с петель. Рядом с петлями не хватало куска штукатурки. Покрытая трещинами дверь лежала на полу. Сверху на ней лежала оторванная человеческая рука, по-прежнему нелепо одетая в бледно-голубой рукав униформы сотрудника торгового центра; её скрюченные пальцы так и не дотянулись по дверной ручки.
Экран карманного компьютера по-прежнему бесполезно шипел. Невозможно было понять, отмечалась ли здесь в последнее время активность Разлома. Невозможно было отследить, куда ушло существо.
Дверь открывалась внутрь, но перемычка сломалась, и, когда Тошико подошла, в её сторону полетели острые обломки дерева. Кто бы ни вынес дверь комнаты для охраны, он проделал это изнутри.
А внутри была бойня.
Тошико приходилось бывать в местах убийств и на бойнях, и всё равно она ощутила тошноту. Из записей она знала, что это помещение было рассчитано на двух человек; но с первого взгляда было по-прежнему сложно сосчитать трупы. Ошмётки розовой плоти и бледно-голубой ткани усеивали весь пол, стулья и оборудование. По полу растекались огромные лужи крови. Уцелевшее оборудование мигало и щёлкало, но убитые охранники больше не могли ничего заметить.
Тошико попыталась сосредоточиться на чём-то другом, оставаться спокойной. Она разглядывала мультиплексор (2), показывавший по четыре изображения сразу – компромисс между охватом большего количества территорий и сложностью последующей обработки записей. Это напоминало матричный коммутатор. Изображения на этом мониторе были в низком цветовом разрешении, чёрно-белые. Это было лучше для мест со слабым освещением. Инфракрасная камера передавала изображение из погрузочного цеха, где чуть раньше они с Гвен встретили долгоносиков. В этой камере был датчик движения, так что она записывала видео, только если в помещении что-то двигалось, и тем самым избавляла охранников от необходимости пересматривать множество бессмысленных записей.
Но растерзанные тела мёртвых мужчин неизбежно притягивали её взгляд. Одно из тел лежало в углу и было наполовину закрыто листьями какого-то странного растения, которое там росло. Пёстрые листья с зубчатыми краями. Не лучшее место для растений, подумала она. То, что нуждается в поливе, не должно находиться так близко к дорогому электрическому оборудованию.
Какой-то грохот заставил её резко повернуться. Её сердце забилось сильнее, дыхание перехватило. Она подняла пистолет и прицелилась, направив его в сторону дверного проёма.
— Там кто-то на крыше, — сказал Мэддок. Он замолчал, заметив её пистолет. А потом увидел бойню в комнате. — О Господи, — выдавил он, его глаза закатились, и он рухнул на пол в коридоре.
Тошико осторожно шагнула к нему. Мэддок был без сознания, но он определённо не пострадал. Она повернула его на бок. По крайней мере, ей не придётся объяснять ему, почему сотрудники головного офиса компании нынче разгуливают с оружием.
С ближайшего лестничного пролёта, ведущего вверх, на крышу, послышался шорох. На бетонные ступеньки закапала свежая кровь.
Карманный компьютер Тошико по-прежнему не работал. Она не могла узнать, что там, наверху. Это могло быть существо, которое растерзало охранников, а могла быть одна из его жертв, которой удалось удрать. В этом нужно было разобраться.
Тошико направила свой пистолет в сторону невысокой лестницы и прижалась к наружной стене. Перила и бетонная стена были вымазаны красным там, но сейчас было не время беспокоиться из-за возможности испачкать одежду. Она вспомнила, как Джек предупреждал её об этом во время тренировок: «Лучше красный, чем мёртвый», — шутил он. Однако необходимость остаться в живых не была шуткой. Тот, кто чистил её одежду, видел вещи и похуже и никогда не задавал вопросов. Хотя, опять же, – её одежду чистил Йанто.
Она толкнула пожарную дверь, и та распахнулась, скрипя несмазанными петлями. Тошико быстро скользнула сквозь дверной проём и прижалась к ближайшей стене. Она прищурилась, ожидая, пока глаза привыкнут к неожиданно яркому свету.
Крыша представляла собой ряды металлических мостиков. Угловатые очертания вентиляционных шахт и подъёмных механизмов резко выделялись на фоне ясного утреннего неба. Лёгкий ветер доносил до Тошико шум автомобилей и фабричные звуки. Вдали по трём сторонам от крыши сверкал Кардифф.
А на краю, глядя вниз, сидел тёмный силуэт.
Существо было размером с крупную собаку. Оно сидело на дальнем краю крыши, как тёмная гаргулья, спиной к Тошико. Его большие остроконечные уши шевелились, когда существо прислушивалось к тому, что происходит впереди. То, что сначала показалось Тошико широкой горбатой спиной, на самом деле было парой сложенных крыльев. Они были согнуты так, словно существо готово было взлететь. Голова поворачивалась туда-сюда, словно у кошки, выслеживающей свою добычу.
Не имея возможности свериться с карманным компьютером, Тошико попыталась вспомнить план здания, где она только что была. Возможно, изображения по-прежнему хранились в памяти компьютера, но, возможно, на этот раз следовало полагаться только на себя. Эта сторона торгового центра смотрела на многоэтажную автомобильную стоянку. Так что существо наблюдало за людьми, которые парковали свои машины.
Крылья развернулись. Тонкая, с прожилками чёрная кожа была туго натянута между тонких косточек; в одном крыле красовалась небольшая дырка. Короткие согнутые конечности с длинными когтями чётко выделялись на фоне неба. Существо было похоже на огромную хищную летучую мышь.
Летучая мышь размером с лабрадора. Не её ли видела Гвен?
И оно готовилось взлететь.
Тошико выпрямилась и приготовилась стрелять. Когда она изменила позу, металлический мостик под её ногами загремел. Существо тут же повернулось на звук и оказалось лицом к ней. Под большими ушами оказалось маленькое, дикое лицо, половину которого занимал рот с острыми, как бритва, зубами, на которых застыла слюна. Оно быстро переставило ноги, согнуло крылья в нужную сторону и приготовилось броситься на Тошико.
Запаниковав, Тошико несколько раз выстрелила. Одна из её пуль прошла мимо, вторая разорвала кожу на правом крыле существа. Существо испустило яростный вопль и прыгнуло на неё.
Тошико упала на бок и скатилась с металлического мостика. Покрытая гравием поверхность крыши просела под её тяжестью, и Тошико изо всех сил попыталась снова вскочить на ноги.
Похожее на летучую мышь существо налетело на неё с устрашающей скоростью. Голова Тошико откинулась назад и ударилась о металл. Перед глазами закружились огни, накатила тошнота. Когти вонзились в её куртку. Она закрыла лицо рукой, пытаясь просунуть другую руку, в которой был зажат пистолет, между собой и своим противником. Однако существо пренебрежительно махнуло задней ногой, и пистолет отлетел в сторону, к краю крыши.
У Тошико начало темнеть в глазах.
Чудовище всем своим весом давило на её грудь. Крошечная уродливая голова наклонилась к её голове, рот существа был широко раскрыт, и его крик бил по ушам.
Тошико вспомнила об изодранных останках в комнате охраны и задумалась, что останется от неё, чтобы можно было опознать тело.
Она почувствовала сильный удар. Существо отскочило от неё к краю крыши.
Тошико даже не заметила, как перестала дышать. Теперь она снова начала втягивать воздух, жадно, отчаянно. Почему чудовище остановилось? Она хотела посмотреть, куда оно ушло, но собственное тело казалось ей слишком тяжёлым, чтобы двигаться, и ей хотелось только закрыть глаза.
В воздухе неподалёку послышалось потрескивание статического разряда. Похожее на летучую мышь существо снова взвыло, хотя на сей раз звук словно затих в воздухе. Тошико заставила себя приподняться и посмотреть на него. По крыше к нему шли двое мужчин в серых комбинезонах. Что было у них в руках – винтовки? По форме они были похожи на оружие, и несли их мужчины как оружие, но стволы заканчивались нелепыми округлыми наконечниками, как у садового шланга. Странные приспособления выпустили облачка мелких брызг, которые зашипели и поплыли в сторону съёжившегося существа.
Двое мужчин прошли мимо Тошико, не обратив на неё внимания. Она попыталась окликнуть их, но не смогла произнести ни слова. Эти люди не могли её не заметить; они просто проигнорировали её.
Похожее на летучую мышь существо было уже далеко. Оно должно было быть метрах в ста от того места, где находилась Тошико.
Но это было невозможно, потому что крыша была не настолько широкой. Чудовище, похожее на летучую мышь, съёживалось, уменьшалось, борясь с шипящим облаком частиц, вылетевшим из винтовок. Один из мужчин вытащил небольшой контейнер, не больше обувной коробки. Натянув пару толстых перчаток, он положил беспомощное существо в коробку.
Тошико почувствовала, что теряет сознание. Последним, что она увидела, прежде чем закрыть глаза, была эмблема на комбинезонах мужчин. Стилизованное изображение перекрещенных ключей и единственное слово: «Акенбрайт».
_____________________
(1) - Зарегистрированная каким-либо способом модуляция интенсивности исследуемого электромагнитного излучения, полученная путём плавного изменения разности хода лучей в интерферометре.
(2) - Устройство, позволяющее пересылать по одному выходному высокоскоростному физическому каналу одновременно сигналы с нескольких входных линий.

@темы: книги, перевод, Peter Anghelides, Питер Энгелидц, Torchwood, Торчвуд, Pack Animals, Стайные животные

---

Питер Энгелидц. Стайные животные. Глава 6

Питер Энгелидц
Стайные животные

Глава шестая

Снег в ноябре подошёл бы Амур, подумал Малькольм Беркли. Смотритель зоопарка наблюдал, как великолепная оранжево-коричневая бенгальская тигрица бродит по вольеру, безразлично глядя на знакомую бетонную ограду своими серо-голубыми глазами. Она пребывала в таком состоянии уже около месяца, с тех пор, как умер другой тигр, белый бенгальский по имени Уссури. Тигры были одиночными животными, и до тех пор, пока сотрудники зоопарка не придумают, как подселить к Амур нового тигра, жизнь для неё должна была стать более одинокой и холодной в отсутствие её белоснежного товарища.
Однако снега сегодня не предвиделось. Этим морозным ноябрьским субботним утром небо было льдисто-голубым, без единого облачка, и не стоило ожидать каких-либо осадков.
В зоологическом парке «Торланнай» было тихо, приближалось время открытия, и сотрудники готовились к приходу посетителей. По утрам в субботу обычно ухаживали за Амур. Чаще всего её кормили сердцем и говяжьим фаршем с примесью витаминов и минералов. Сегодня ей должны были дать целого кролика.
Иногда, подумал смотритель, животные питаются лучше него. Может быть, если бы он был достаточно щедр, он мог бы бросить тигрице ещё и коровью кость. Это могло бы позабавить дневных посетителей. Люди любили наблюдать, как большая кошка грызёт огромную кость. Малькольм смеялся, глядя, как дети в тигровых наушниках прижимаются лицами к прозрачной стеклянной стене, отделявшей их от большой кошки. Кроме этой стены, конечно, была ещё кирпично-бетонная ограда и шестиметровый ров.
Амур продолжала ходить кругами, легко огибая изогнутый ствол дерева, растущего почти в самом центре вольера. Она знала, что, если прикоснётся к нему, то получит несильный, но ощутимый удар тока от натянутых вокруг основания ствола проводов. Это исключало вероятность того, что тигрица заберётся ан дерево и с его декоративных ветвей перепрыгнет через ров.
Внимание Малькольма Беркли привлекло какое-то движение в ветвях дерева. Вниз спикировал, должно быть, большой ворон, в надежде поживиться остатками последнего обеда Амур.
Это оказалась не птица. Это был молодой человек. Что, чёрт возьми, он тут делает? Определённо, это не мог быть один из смотрителей, он не был одет в сине-жёлтую униформу «Торланнай» или белый комбинезон обслуживающего персонала. Беркли издал предостерегающий возглас – не будучи, впрочем, уверенным, заставит ли его крик запаниковать человека или поможет тигрице найти его. Он потянулся к своему ремню, чтобы взять рацию, и выругался сквозь зубы, когда рука нащупала пустоту. Он оставил рацию на своём столе в административном здании. Даже несмотря на то, что утро было холодным, его мороз продрал по коже.
Он не мог оставить этого человека здесь. Беркли со всех ног побежал ко входу в вольер, спотыкаясь на гравийной дорожке. Слава Богу, у него был при себе пропуск. Беркли сунул его в пропускной механизм и слегка надавил. Быстро миновав внешние ворота, он схватил ведро с заранее приготовленным говяжьим фаршем. Это могло понадобиться для того, чтобы отвлечь большую кошку и вывести человека в безопасное место.
Внутренняя калитка со скрипом открылась, и этот звук в морозном воздухе казался очень неприятным. Амур повернула голову; она узнала звук.
— Уходи отсюда! — рявкнул Беркли на непрошеного гостя.
Тот повернулся к нему лицом. Беркли ощутил, как холодный страх превращается в жгучую ярость. Это был Гарет!
— Гарет, что ты творишь, чёрт возьми? Уходи отсюда сейчас же! Не иди слишком медленно, но и не беги. Ты ведь должен помнить, чему тебя учили?
Гарет стоял на месте и улыбался. Теперь он был на три-четыре года старше, чем помнил Беркли. Волосы стали длиннее, общий вид – запущеннее. Но в нём по-прежнему можно было узнать студента, проходившего летнюю практику в «Торланнай».
— Мистер Беркли, — в лаконичных, насмешливых словах Гарета чувствовалось пугающее отсутствие беспокойства.
— Ты что, под кайфом? — прошипел Беркли.
Гарет помахал ему своим мобильным телефоном. Это была уродливая, неказистая старомодная модель.
Беркли уставился на него.
— Тебя так убьют. Возможно, нас обоих! Этого тигра сегодня не кормили...
— Какого тигра? — Гарет приложил руку ребром ладони ко лбу и стал оглядываться по сторонам, словно старый моряк, смотрящий на море.
Беркли обернулся, чтобы посмотреть, где Амур. Её нигде не было видно. Не было её и за тонким стволом единственного дерева. Он стал вертеть головой в разные стороны, не веря своим глазам. Нигде не было ни следа большой полосатой кошки. Могла ли она соскользнуть вниз, в ров? Там она могла забраться в большой тоннель в дальнем конце рва и по нему вернуться в основную часть зоопарка. Амур не стала бы пытаться перепрыгнуть через ров, потому что на противоположной его стороне под углом в 90 градусов стояла стена из гладкого бетона и стекла, которую Беркли ежедневно осматривал на предмет повреждений.
Нет, этого не могло быть. С того места, где стоял Беркли, он мог видеть практически весь зоопарк. Гладкая стена просто исчезла. Тигр мог перепрыгнуть через ров.
Нарушитель подошёл к смотрителю зоопарка. Та вещь, которую он держал в руке, не была мобильным телефоном. Она была слишком необычной формы, и мигающие огоньки казались слишком странными.
— Что происходит, Гарет?
Молодой человек махнул ему рукой. Из его пальцев, кружась, выпал плоский кусок картонки, и смотритель зоопарка невольно вздрогнул. Картонка напоминала какую-то фотографию, возможно, это была одна из тех больших открыток, которые продаются в магазине при зоопарке. Беркли разозлился. Он наклонился, чтобы поднять картонку с земли, и увидел, что это не фотография, а рисунок, изображающий монстра, с надписями и какими-то цифрами внизу.
Беркли окинул нарушителя презрительным взглядом.
— Хватит играть в игрушки, Гарет. Ты был засранцем и тогда, когда проходил здесь практику, но ты, конечно же, помнишь правила, которые касаются больших кошек?
— Одиночные животные, — улыбнулся Гарет. — Они не охотятся стаей. Этим они мне нравятся.
— Это не смешно, Гарет.
— Но вы ведь любите пошутить, разве нет, мистер Беркли?—насмешливо заметил Гарет.—Помните, как учили меня обращаться с большими кошками? Как вы подумали, что это весело – пропустить меня через внешние ворота и запереть внутри. Конечно же, до того, как я узнал, что есть ещё и внутренняя калитка. Вы позволили мне наложить штаны от страха. Я в прямом смысле обосрался. Вы это знали, мистер Беркли? Знали?
Парень сошёл с ума, подумал Беркли. Не имело значения, какие шутки любили сыграть над студентами сотрудники зопарка, это невозможно было объяснить и простить. Он смерил взглядом промежуток в дальней стене, торопливо размышляя над приоритетами. Сообщить другим сотрудникам зоопарка. Добраться до одного из пистолетов, заряженных транквилизаторами, спрятанных в пяти тайниках по всему зоопарку. Но в первую очередь нужно было спасти этого сумасшедшего.
— Ладно, парень, — Беркли встал и протянул Гарету руку. — Давай выйдем отсюда.
Гарет не слушал. Он показывал на карту, которую Беркли держал в руке.
— Полагаю, вы умеете обращаться с большими животными, да, мистер Беркли?
Беркли стряхнул песок с карты. На оборотной её стороне красовался разноцветный логотип: «Поиск Чудовищ». На лицевой стороне располагалась стилизованная картинка. Двухголовый дракон косился на него, с его челюстей капала слюна, и у него было впечатляющее количество острых, как иглы, зубов.
Гарет подошёл совсем близко и протянул Беркли ещё одну карту «Поиск Чудовищ». На ней была изображена гроза, из-за ливня проблёскивали изогнутые голубые линии. Едва заметив это, Беркли почувствовал, как на его голову и плечи капает вода. Спустя несколько секунд он почувствовал себя так, словно кто-то направил на него шланг с водой. На льдисто-голубом небе по-прежнему не было ни облачка, но земля у ног смотрителя зоопарка потемнела и начала размокать.
По грохоту захлопнувшихся ворот он понял, что Гарет ушёл. Беркли услышал, как опустился засов. С воплем он бросился к выходу. Ворота оказались заперты. Гарета нигде не было видно.
Беркли вернулся в вольер. Сквозь дыру в стене он видел, что в остальных частях зоопарка по-прежнему сухо. Но перебраться через ров было невозможно.
И как могло оказаться, что дождь идёт только в тигрином вольере?
Послышался новый звук. Визгливая какофония, что-то звериное, чего Беркли никогда не слышал за двадцать лет работы в зоопарке. Перед ним мелькнул заострённый чешуйчатый хвост, сбив его с ног. Беркли упал на землю, перекатился на спину, и льющийся на него дождь смыл с его щёк песок и грязь.
Существо искоса взглянуло на него. Это был невероятный двухголовый дракон с карточки «Поиска Чудовищ».
Обе его головы ревели и капали слюной от нескрываемой ярости, словно сражаясь друг с другом за первенство.
Чудовище стояло между Беркли и запертыми воротами. Перебраться через ров было невозможно. Беркли попытался влезть на дерево в центре вольера, но получил болезненный удар тока от проводов, натянутых вокруг ствола.
Запыхавшись, Малькольм Беркли лёг на землю, в грязь, под дождём. Он успел закрыть глаза и закричать как раз перед тем, как существо из ночного кошмара наконец определилось, какую из его челюстей оно использует в первую очередь.

@темы: книги, перевод, Peter Anghelides, Питер Энгелидц, Torchwood, Торчвуд, Pack Animals, Стайные животные

---

Питер Энгелидц. Стайные животные. Глава 5

Питер Энгелидц
Стайные животные

Глава пятая

Невымытая посуда поддразнивала Риса с другого конца комнаты. Покачивающаяся стопка тарелок и чашек хитро косилась на него, словно посудный монстр, поселившийся в раковине. Если бы это был настоящий пришелец – и Бог его знает, он уже почти готов был поверить в существование тех вещей, о которых рассказывала ему Гвен – его невеста без колебаний прикончила бы этого монстра с помощью своего торчвудского пистолета. К несчастью, именно Рис обещал ей разделаться с посудой, когда целовал её на прощание – он сказал, что это будет первым, что он сделает утром. Шею кольнуло чувство вины: ещё одно нарушенное обещание.
Он включил стоящий на шкафчике радиоприёмник, настроив его на волну «Радио ВВС Уэльс» в качестве фонового шума, и принялся за дело. Он попал на окончание новостного репортажа о нападении вандалов на торговый центр – это могло бы объяснить, почему в «Пендевиг» сработала пожарная сигнализация. Затем последовала какая-то передача из тех, что сводили Риса с ума – что-то вроде «человеческого интереса». Дэвид Бригсток сообщил о двух членах Партии Уэльса (1), которые подали запрос на расследование вопроса о том, почему оседает здание Ассамблеи.
— Не копайте слишком глубоко! — крикнул Рис ответ радио.
Группа детей-скаутов нарядилась в костюмы для Хэллоуина, чтобы собрать деньги на очистку пляжей от мусора. Женщина подала в суд на солярий из-за полученных ей ожогов, потому что ей позволили провести четыре сеанса загара за день. Мыльными пальцами Рис переключил канал, как только понял, как громко кричал на радио. Может быть, он услышит рекламную песенку «Харвудз» в перерыве между передачами. Он напевал себе под нос: «Кому вы можете доверить мытьё своих тарелок?», когда хлопнула входная дверь и он услышал, как вошла Гвен.
Она бросила свою кожаную куртку на подлокотник дивана.
— Это ты голосил? — с неодобрением поинтересовалась она. — Тебя с лестницы было слышно.
— Не надо так говорить о моём пении.
Гвен издала весёлый возглас и отмахнулась от мыльных объятий Риса. Когда тот подошёл к ней, чтобы поцеловать, с него во все стороны капала пена.
— Разве ты не должен был сделать это в первую очередь? И где мой обед? — Она наблюдала, как он вытирает руки. — Не посудным полотенцем, возьми другое!
— Ты говоришь, как твоя мама, — поддразнил Рис. Он заключил Гвен в тесные объятия и уткнулся лицом в её шею. — М-м. Ты надела свой сексуальный красный топ. Ты мне в нём нравишься. Но ещё больше ты мне нравишься без него...
Гвен с довольным видом попыталась освободиться из его объятий.
— Это твоё оправдание за то, что ты не приготовил обед?
— Я бы сделал это раньше, любимая, — сказал Рис, — но в магазинах чёрт знает что творилось.
Он почувствовал, как она напряглась в его объятиях.
— Я выскочил ненадолго, чтобы купить кое-какие мелочи, — осторожно пояснил он. — Я тут кое-что подслушал. Та женщина у Лекворта сказала своей подруге: «Она оставила себе его проездной на автобус, потому что там, где он теперь, этот билет ему не понадобится», и её подруга спросила: «Там – это где, на небесах?». И женщина ответила: «Нет, в Кармартене» (2).
Гвен вырвалась из его хватки и сложила руки на груди.
— Лекворт?
— ...И Банан сказал: «Вот, Рис, это истинный голос Коубридж-роуд...» — он сник под её взглядом.
— Под Леквортом ты имеешь торговый центр «Пендевиг»? — Гвен говорила таким тоном, какой обычно использовала её мать, когда делала кому-либо выговор. Рис решил не упоминать об этом в данный момент. — Ты обещал мне, Рис.
— Я и близко не подходил к магазину с платьями.
— И ты прихватил с собой Божий дар валлийским женщинам! Я должна была знать.
Рис успокаивающе взмахнул руками и схватил лежавшие на шкафчике карты «Поиска Чудовищ».
— Банан недолго там был, — соврал он. Он протянул Гвен большую колоду карт, отчасти в знак извинения, отчасти в качестве жеста примирения. — Я купил это для него, в шутку. Может, подойдёт на свадьбу, как ты думаешь?
Она буквально вырвала карты из его трясущихся пальцев.
— Не беспокойся из-за Банана, — прошипела она. — Если бы Торчвуд не надавил на испанцев, он до сих пор сидел бы в тюрьме в Лансароте.
Рис нахмурился.
— Ну да, спасибо Торчвуду, как всегда.
— Как ты думаешь, благодаря кому он благополчно вылетел из аэропорта Арресифе (3)? Я должна была сказать Йанто, чтобы он обеспечил ему полный обыск на таможне. Чтобы узнать, сколько DVD-дисков он пытается провезти контрабандой.
— Это были CD-диски, — поправил Рис и тут же пожалел об этом.
Гвен швырнула колоду карт «Поиск Чудовищ» в Риса, словно фрисби (4). Колода ударилась о радиоприёмник, сбив его настройки прямо посреди весёлой рекламной песенки. Целлофановая упаковка порвалась, и разноцветные карты посыпались на шкафчик и выложенный плиткой пол.
— Тише, тише, тише! — Рис поднял руки вверх, пытаясь успокоить её. Он выключил радио из розетки и вздохнул, увидев, что несколько карт из колоды плавают в раковине, полной грязной воды. Гвен продолжала сердито смотреть на него. Она прижала ладонь ко рту и отвела взгляд. Рис увидел слёзы в её глазах.
— Это ведь не из-за Банана, правда? — Он осторожно взял её за руку, не позволяя Гвен отмахнуться от него. — И не из-за похода по магазинам. Что случилось, любимая?
— Ты не должен был узнать, — тихо сказала она и отошла, чтобы присесть на диван. — Я оставила Тош, чтобы она со всем разобралась. Сегодня утром на торговый центр «Пендевиг» напали.
— О, да, я ушёл, когда услышал пожарные сирены. По радио сказали, что это детишки разбушевались. Я видел одного из них. В дурацкой хэллоуинской маске. Он болтался по эскалаторам.
— Это были не дети.
— Значит, хулиганы. Может быть, они разминались перед сегодняшним дневным матчем.
— И не хулиганы. Это была не маска, Рис. Это был настоящий, живой, смертельно опасный долгоносик.
— Я думал, это подросток, — задумчиво произнёс Рис. — Ты говорила, что долгоносики не любят светлые места. Что они предпочитают темноту. Ночь. Что они прячутся вместе со своими сородичами. — Он помолчал секунду или две. — Сейчас, когда я думаю об этом, это всё больше похоже на подростков, разве нет?
— Это точно был долгоносик, — настаивала Гвен.
— Такое существо, как то, что ты показывала мне в подземной камере? — Рис присвистнул. — Ого. Я не слишком присматривался к этому вашему. Но, с другой стороны, нельзя было ожидать, что увидишь одного из них в магазине.
— И ещё кое-что. Кое-что похуже.
Рис сел рядом с Гвен, и она позволила ему обнять её.
— Держу пари, для тебя это не проблема. Эй, — продолжал он. — Помнишь свои первые несколько дней в полиции? Я думал, что ты ни за что не справишься с хулиганами. А теперь ты больше привыкла иметь дело с Тварью из Чёрной Лагуны (5)...
— Погибли люди, Рис, — упорствовала Гвен, пристально глядя на удивлённого Риса.
— Что?
— Я не могла их остановить. — Гвен печально вздохнула. — И ты не смог бы остановить их. И тебя могли убить. Прямо перед нашей свадьбой.
— Да ну, — льстиво возразил Рис. — Разве таким должен стать наш брак, Гвен? Ты не можешь каждый день защищать меня. Я уже большой мальчик. Может быть, немного слишком большой, но я уже заказал костюм, так что мне только надо будет в него влезть...
— Ты не должен недооценивать то, чего не понимаешь.
— Спасибо, — проворчал он. — Это одна из поговорок Джека, да? «То, что нас не убивает, делает нас сильнее» – это тоже он сказал? А как насчёт «Помидоры демонстрируют разницу между знаниями и мудростью»?
— Понятия не имею, о чём это ты... — Её голос затих, и она встала.
Чёрт возьми, Рис, ты доигрался.
— Ладно, я должен был сказать тебе, — признал он. — Прости меня.
Гвен присела на корточки перед ним, положила руки ему на бёдра и поцеловала его.
— И ты меня прости.
Она подошла к шкафчику.
— И я не должна была кидать эти... — Она остановилась возле раковины и стала двумя пальцами вылавливать из грязной воды перепачканные карты.
Рис присоединился к ней и принялся собирать то, что было разбросано по полу. Стильно изображённые на картах существа рычали и угрожали – безобидные нарисованные чудовища. Он не понимал, почему они так популярны среди студентов и прочей молодёжи. Рис смахнул с них пушинки и собрал бóльшую часть колоды воедино. Почти все карты по-прежнему выглядели прилично, и если он выкинет те, которые упали в раковину, Банана ничего не заметит – или ему будет всё равно.
— Где ты это взял? — спросила Гвен. Она хмурилась, глядя на одну из карт, выловленных из раковины. — Рис, ты внимательно их рассматривал? — Она показала ему лицевую сторону карты. На ней было написано «Зубастик». Брови нарисованного монстра были нахмурены даже сильнее, чем у Гвен.
— Я купил их в магазине с играми в торговом центре. Там и костюмы были. Так что, когда я увидел хулигана в хэллоуинской маске, я даже не задумался об этом... — Он замолчал, уловив связь. — Ты сказала, это был не хулиган.
Гвен покачала головой.
— Долгоносик. Главная тайна кардиффской канализации – благодаряТорчвуду.
Рис взял у Гвен мокрую карту и посмотрел на неё. Неожиданно нарисованное существо перестало казаться ему таким уж безобидным.
— Что за магазин продаёт карты и хэллоуинские маски чудовищ, о которых никто не знает?
Гвен схватила с дивана свою куртку и бросилась к лестнице, которая вела к выходу из их квартиры.
— Пойдём и выясним. Ты покажешь мне, где этот магазин. Плевать на опасность, а?
Мгновение Рис колебался.
— То, что нас не убивает, делает нас сильнее?
— Теперь ты большой мальчик. — Она бросила ему ключи от автомобиля. — Я позволю тебе вести машину.
___________________
(1) - Партия Уэльса (Plaid Cymru) - политическая партия валлийских националистов. Отстаивает идеи отделения Уэльса от Великобритании и создания независимого государства. Обычно получает поддержку в сельских районах северного и западного Уэльса, среди населения, говорящего на валлийском.
(2) - Город на юго-западе Уэльса.
(3) - Арресифе – муниципалитет в Испании, входит в провинцию Лас-Пальмас в составе автономного сообщества Канарские острова.
(4) - Фрисби (летающий диск) – общее название спортивного снаряда, представляющего собой пластиковый диск с загнутыми краями диаметром 20—25 сантиметров. Диск сделан таким образом, чтобы при его полёте создавалась подъёмная сила, что позволяет бросать диски на значительные расстояния и с большой точностью.
(5) - Рис имеет в виду американский фильм ужасов 1954 года.

@темы: книги, перевод, Peter Anghelides, Питер Энгелидц, Torchwood, Торчвуд, Pack Animals, Стайные животные

---

Питер Энгелидц. Стайные животные. Глава 4

Питер Энгелидц
Стайные животные

Глава четвёртая

Идель Гетин ковыляла по автобусу, извиняясь перед пассажирами, когда её сумки задевали их колени. Водитель, поганец, не стал ждать, пока она усядется. Как будто из-за лишних нескольких секунд он бы слишком задержался. Автобус набирал скорость. С обеими занятыми руками Идель пришлось изо всех сил стараться удержать равновесие, не топчась по ногам других пассажиров. Она видела двойное сиденье на задней площадке. Это было то, что надо. Из-за её больных коленей и грузного тела стоять всю дорогу до конечной остановки не было вариантом.
Она жалела, что не поехала более ранним автобусом. Но знакомое лицо женщины средних лет в боковом окне заставило Идель отказаться от поездки. Она не знала имени этой женщины, хотя иногда видела её в автобусе этого маршрута. Женщина была странной; у неё были тревожные, выпуклые глаза человека с гипертиреозом (1). Идель знала, что гадкие дети в автобусе будут дразнить бедную женщину – называть её «красавицей Полли» – и ей хотелось избежать того смущения, которое она всегда испытывала, когда это происходило; она слишком нервничала, чтобы вмешаться и остановить их. Слишком беспокоилась из-за того, что они переключат своё внимание на неё и начнут дразнить Идель из-за её полноты.
Кевн Уэлч слушал рычание девятилитрового двигателя «Скании», когда автобус завёлся и поехал. До следующей остановки дорога была прямой, и теперь, аккуратно преодолевая те участки пути, где проводились дорожные работы, он мог компенсировать предыдущие задержки и вернуться в рамки расписания. В зеркале заднего вида он заметил человека, подпрыгивающего в проходе. Это была та толстая женщина, которая пыталась найти нужную сумму денег на билет. Поторопись и найди что-нибудь, дорогая, подумал он. Шестьдесят сидений и в два раза больше стоячих пассажиров, чего же ты ждёшь?
В отличие от своих товарищей из депо, Кевн любил эти новые сочленённые автобусы. Он представлял их крадущимися по городским джунглям Кардиффа, словно хищники, гладкие, целеустремлённые. Ему нравилось расположение кнопок, ручек и рычагов на приборной панели, его внушительный вид из-за огромного цельного ветрового стекла, гортанный рёв девятилитрового двигателя. И запах новой обивки был определённо лучше, чем вонь мочи и пыли от старых сидений. Надо идти в ногу со временем, сказал он Рональду, когда тот начал жаловаться на все эти изменения в автобусном парке «ДрагонЛайн». И с этими мыслями Кевн вёл свой извилистый автобус между светофорами, включив третью скорость.
Дэниел Пью положил свой портфель на колени, чтобы толстая женщина могла пройти по проходу. В задней части автобуса, за «гармошкой», остались уже только стоячие места. Дэниел задумался, стоит ли уступить ей место. Или это будет означать, что он принял её за беременную? Она может обидеться. Такое уже случалось. Тогда он рассказал об этом Шейле, но его жена презрительно посмеялась над ним. «Если ты достаточно стар, чтобы досрочно выйти на пенсию, Дэн, то ты, может быть, и имеешь право на сидячее место в автобусе. Это дети должны уступать места. Заставь их». Как те подростки – нет, может быть, парни постарше – играющие в карты с другой стороны прохода. Дэниел видел, что это не обычная колода бубён, пик и так далее; эти карты были намного больше по формату, больше похожи на портретные фотографии. На каждой из них были яркие иллюстрации, изображающие уродливых существ, и сложные аннотации. На обороте карт было написано «Поиск Чудовищ», что бы это ни означало.
— Вы не староваты для такого, парни? — пошутил он.
Они весело улыбнулись в ответ.
— Сегодня в торговом центре будет турнир, — сказали они. — Знаете, это не какие-нибудь там шахматы или бридж.
За ними сидел другой высокий парень, судя по бело-зелёному шарфу, студент. Этот парень поймал его взгляд. Дэниел улыбнулся ему и отвернулся. Он увидел собственное отражение в пыльном стекле. У него всё ещё густые белые волосы, подумал он, и забарабанил пальцами по портфелю.
Херольд Шоонховен поплотнее запахнул своё коричневое шерстяное пальто и поправил шарф. Он читал книгу о международной торговле, потому что в понедельник у него должна была быть письменная работа. Он продолжал своё образование на факультете морских технологий и судоходства. Он мог бы лучше сосредоточиться в библиотеке, без всей этой автобусной суеты и шумных студентов, сидящих на соседних сиденьях и играющих со своими картами «Поиск Чудовищ».
Обычно Херольд ездил в университетскую библиотеку на велосипеде – он завёл этот ритуал, когда учился в университете в Амстердаме, – но он не доверял кардиффским субботним пробкам. Поэтому сегодня утром он пообещал своей новой девушке, что будет осторожнее. В прошлом месяце симпатичная индианка в баре «Амфора» подумала, что он как-то сумел угадать её имя. На самом деле он говорил о своей учёбе, кляня себя за то, что не умеет болтать ни о чём. Смущение и её вежливый смех сработали, и с начала семестра он стал встречаться с Марин Калхорой. Если бы он закончил письменную работу в университетской библиотеке сегодня утром, днём они вдвоём могли бы сходить в кино. Женщина на сиденье рядом с ним толкнула его ногу и пробормотала извинения, неуклюже пытаясь найти что-то в кармане своего пальто.
Шона Болтон посмотрела на часы. Господи, уже 10.30, она так опаздывает. Словно в подтверждение того, её мобильный телефон ожил, загудел, завибрировал и стал требовать её внимания, словно живое существо, оказавшееся в ловушке у неё в кармане. Она нащупала его, виновато осознавая, что толкнула локтем сидящего рядом парня.
Шона опаздывала с того момента, как только проснулась. Том принёс ей её обычную чашку кофе, разбудил и напомнил, что она планировала встретиться в городе со своей дочерью Дженни. Она выпуталась из одеяла и приняла душ, превозмогая ослепляющую головную боль. Том постоянно ныл, что она опоздает, она в самом деле опоздает, да, хорошо, она слышала его, когда он повторил это первые двадцать раз, чёрт возьми. Она уходила в спешке, даже не успев нормально высушить волосы.
Когда она шла к автобусной остановке, за ней побежал Том. Он выглядел как идиот в своих пушистых тапочках, неистово размахивая её мобильным телефоном.
— Ты опять его забыла! — задыхаясь, сообщил он. — Позвони ей. Скажи, что опаздываешь.
Шона сунула телефон в карман и снова отчитала Тома за нытьё, но на самом деле по большей части из-за того, что ей не хотелось говорить, что она ненавидит эту чёртову вещь. Том купил два телефона – один для Шоны, другой – чтобы она подарила его Дженни на день рождения. Поэтому она не собиралась говорить ему, что едва разобралась, на какие кнопки нужно нажимать. В отличие от Дженни, которая обожала посылать своей маме видео с местами, где она была, людьми, с которыми встречалась, и, по одной неприятной случайности, с бойфрендом, с которым она… ладно, речь не об этом.
На блестящем серебристом экране телефона загорелось фото – Дженни, снятая её отцом в тот день, когда он купил им с Шоной телефоны. Дочь могла бы позвонить ей и отругать. Дженни наверняка ждала мать с нетерпением, а Шоне ещё нужно было сделать пересадку на конечной остановке, чтобы попасть в торговый центр «Пендевиг».
Это было видеосообщение. Шона сомневалась, приложить ли телефон к уху или смотреть на него. Она с надеждой нажала несколько кнопок. Экран телефона стал светлее. И ещё светлее. А потом он стал совсем невероятно, обжигающе ярким. И во всём этом блеске буквально ниоткуда появилась тёмная фигура.
Идель Гетин оставила надежду добраться до свободного сиденья и не упасть. Она поставила сумки на пол и согнулась у поручня, пытаясь сохранять вертикальное положение. Рядом с ней лохматая женщина смотрела на свой мобильный телефон. Сначала Идель показалось, что этот яркий свет – от раннего утреннего солнца. Потом она почувствовала на своём лице горячее зловонное дыхание. Прямо у неё перед носом клацнули острые зубы. Из-под мохнатых кожистых бровей на неё смотрели безумные глаза. Женщина с гипертиреозом была последним, о чём подумала Идель, когда существо из ночного кошмара вцепилось ей в горло.
Херольд Шоонховен был с головой погружён в статью о показателях эффективности работы транспорта, когда началась суматоха. Кто-то пытался протиснуться мимо толстой женщины с кучей сумок. По автобусу разлетелись брызги какой-то жидкости. На мгновение Херольд подумал, что кто-то открыл банку газировки. Однако послышался вздох, и на его бумаги брызнула струя артериальной крови. Сидящие рядом студенты в ужасе заорали. Херольд отшатнулся, судорожно пытаясь понять, что происходит. Какое-то дикое существо напало на толстую женщину, которая с последним булькающим вздохом упала на пол. Но откуда оно появилось, и кто мог так одеть это существо?
Автобус заполнил порыв зловонного воздуха. Существо прыгнуло вперёд, его глаза бешено вращались на уродливом лице. Оно царапало своими острыми когтями всё подряд, пробираясь в переднюю часть автобуса. Пассажиры в ужасе отшатывались; из-за мягких глубоких сидений они не могли крепко прижаться к холодным оконным стёклам.
Кевн Уэлч услышал крики сзади. Опять эти чёртовы студенты, подумал он. Они считают, что сбор денег на благотворительность даёт им право вести себя, как им заблагорассудится. Ну, только не в этом автобусе. Он проедет этот участок, где производятся дорожные работы, съедет на обочину и вышвырнет их вон. Фургон на другой полосе мигнул ему фарами, Кевн нажал на педаль газа и направил автобус в промежуток между автомобилями.
Так что он не ожидал нападения. Сначала его настиг горячий, кислый запах. Как мерзкое нездоровое дыхание бродяг в ночных автобусах. Затем – острая боль в левой руке. Горячие иглы впились в его плечо и горло. Он удивлённо задержал дыхание и ещё больше удивился, когда понял, что не может дышать. Он упал у двери запасного выхода, и всё его тело дрожало. На него смотрело отвратительное, деформированное лицо.
Водитель фургона отчаянно сигналил. Кевн поднял голову, чувствуя боль в шее. Сквозь огромное ветровое стекло он видел, как приближается участок с дорожными работами. Кевн рванулся к рулю, но «Скания» уже прорвалась за барьер и неслась к куче земли. Вид за ветровым стеклом изогнулся под причудливым углом. Автобус врезался в земляную гору и свернул вправо, словно вставшее на дыбы животное. Двигатель продолжал реветь, как будто Кевн до сих пор давил на газ, но он больше не чувствовал свою левую ногу.
Дэниел Пью упал с сиденья в проход. Автобус резко развернулся и с грохотом повалился на бок. От удара и трения о край тротуара боковое окно треснуло, издав душераздирающий визг протеста, который мог бы конкурировать с криками пассажиров. Соединительная «гармошка» застонала и порвалась, когда задняя часть автобуса нехотя повернулась вслед за передней, сбросив пассажиров со своих мест с глухим стуком, как будто они попадали на твёрдую поверхность.
Когда автобус наконец остановился, Шона в оцепенении лежала на разбитом окне. Толстая женщина завалилась на неё мёртвым грузом, и Шона не знала, чья кровь заливает ей глаза. Двигатель продолжал работать вхолостую. Шипение выпускаемого воздуха смешивалось со всхлипываниями выживших.
Шона по-прежнему сжимала в руке телефон. Звуки становились менее чёткими, более отдалёнными. Она пыталась сфокусировать взгляд на маленьком дисплее. Она слабо надавливала на телефон, но её пальцы словно онемели, и она не могла нащупать маленькие кнопки. Она начала паниковать. Что это – телефон службы спасения, повторный набор или кнопка, с помощью которой можно перезвонить?
Пронзительный крик обезумевшего и раненого существа заполнил автобус. Шона перестала беспокоиться из-за того, что опаздывает на встречу к дочери, и начала беспокоиться о том, не умрёт ли она.
_________________
(1) - Гиперфункция щитовидной железы.

@темы: книги, перевод, Peter Anghelides, Питер Энгелидц, Torchwood, Торчвуд, Pack Animals, Стайные животные

---

Питер Энгелидц. Стайные животные. Глава 3

Питер Энгелидц
Стайные животные

Глава третья

Свадебное платье не было готово. Гвен Купер спокойно сидела в кафе, пока подружка невесты Меган злилась на скамейке рядом с ней.
— Это безобразие, вот что, — резко бросила Меган. — Откуда ты знаешь, будет ли оно вообще готово вовремя? Может случиться всё, что угодно.
— По тому, как ты себя ведёшь, можно подумать, что это твоё свадебное платье! — Гвен пригубила свой капуччино и улыбнулась. Ей пришло в голову, что существует множество вещей ещё похуже этого – например, вчерашняя стычка с Йанто, существо, похожее на слизняка, и ведро со шваброй. Но об этом она не могла рассказать Меган. — Давай сделаем как можно больше. Мы можем подобрать мне наряд для отъезда. В «Happy» распродажа, я видела надписи на витрине. — Она посмотрела на часы: почти половина десятого. — Мы ещё можем избежать толкучки.
У Меган был такой вид, словно она предпочла бы вернуться в магазин свадебных товаров и продолжить ругаться с незадачливым менеджером.
Гвен погладила руку Меган.
— Мама настояла, чтобы я купила что-то особенное. Она сказала: «Не хочу, чтобы эта надменная корова Бренда злорадствовала, когда твоя машина отправится в аэропорт». — Она знала, что Меган повеселят жалобы на грозную мамашу Риса. Которая вскоре должна была стать грозной свекровью Гвен.
— Мне здесь не нравится, — объявила Меган, когда они пробирались сквозь толпу утренних покупателей в торговом центре «Пендевиг». — Все цветы искусственные. Мусорок вечно нет, когда они нужны. Туалеты в нескольких милях отсюда, на верхнем этаже. И в это время года здесь всегда полно чёртовых английских студентов.
— А что с Саймоном из Саутгэмптона, с которым ты ходила на свидание? Он был аспирантом, да?
— Точно, — отрезала Меган. Она вытянула шею, оглядываясь по сторонам, как сурикат (1). — Итак, как насчёт «Valley Girl»? Там есть прекрасные жакеты от Вивьен Вествуд.
Покупатели смотрели в противоположный конец торгового центра. Судя по крику и волнению в толпе, кто-то торопливо спускался по эскалатору. Гвен подавила искушение пойти и посмотреть, в чём дело – у неё был выходной, и сейчас было не время заниматься охраной правопорядка. Она пошла вслед за Меган. Крепко зажав сумочку под мышкой, она почувствовала рукоятку своего торчвудского пистолета. У неё может быть выходной, но её никогда не застигнут врасплох.
— Кстати, мне нравятся твои ботинки, — оценила Меган чёрную, высотой до щиколотки обувь Гвен. — Это «Конверс»?
— «Белстаф» (2), — ответила Гвен.
— Господи! — взвизгнула Меган. — Тебе хорошо платят в твоём спецотделе. Сколько?
Гвен не хотелось говорить, сколько она потратила на ботинки. Она ещё не сказала об этом Рису.
— Через пару часов ноги в них начинают уставать, — заметила она. — Понимаешь, я обула их, потому что хочу убедиться, что жакет к ним подойдёт.
— Как тебе этот? Похоже, он приталенный, — Меган взяла строгий антрацитовый пиджак. — Подойдёт для девичника, а? — воскликнула она. — Хорошо повеселимся.
Гвен приложила к себе жакет. До присоединения к Торчвуду она купила такую вещь не задумываясь. Теперь же она поймала себя на том, что её больше интересует, легко ли будет вывести с пиджака инопланетную грязь, чем то, имя какого дизайнера указано на бирке. Теперь – по возможности никаких «только сухая чистка».
— На ярлычке написано «Англомания». — Меган втянула щёки. — Хотя вещичка милая. Так что я не скажу Рису, если хочешь.
Гвен накинула жакет и изучила своё отражение в большом зеркале. Она вежливо отказалась от предложения Меган подержать её сумку, вместо этого прижав ремешок ногой.
— Моя задница не слишком торчит? И если ты не можешь сказать ничего хорошего, Меган, то хотя бы имей совесть и скажи что-нибудь неопределённое.
Меган захихикала.
— Я говорила это Банану. Не похоже, что он понял намёк. — Она притворилась, что стряхивает нитку с рукава жакета Гвен. — Он вернулся в страну?
— Тебе его не хватает?
— Как дырки в голове, — Меган сморщила нос. — Это была ещё большая ошибка, чем доктор Саймон.
— Или Герайнт Хонесс.
Меган театрально застонала.
— И всё же, если бы передо мной стояли эти трое и у меня был дробовик с двумя патронами, знаешь, кого я бы убила, а кого пощадила? — Она склонила голову набок, но не стала дожидаться ответа Гвен. — Я бы выстрелила в этого идиота Банана дважды, чтобы быть точно уверенной.
— А потом разбила бы ему голову рукояткой! — засмеялась Гвен.
— Рукояткой? Слышала бы ты себя, — заметила Меган.
Гвен отвела взгляд.
— Тренировки по стрельбе, — пробормотала она.
Однако настроение Меган, кажется, улучшилось.
— Хотя это же не свадьба дробовиков. Правда? — поддразнила она.
Гвен не ответила. Она смотрела сквозь открытую дверь наружу – что-то привлекло её внимание. До боли знакомая сутулая фигура в кожаной куртке проталкивалась сквозь толпу, плюясь и рыча.
— Оставайся здесь, — сказала Гвен. Она схватила свою сумку, выбежала из магазина и помчалась за долгоносиком.

* * *

— Ублюдок невоспитанный! — рявкнула Дженни Болтон. — Я тебе покажу!
Паршивец врезался в неё, и она налетела на пожилую женщину, тащившую магазинную тележку на колёсиках. Дженни как раз звонила своей маме чтобы узнать, где она. Телефон мама подарила ей на день рождения. И куда она подевалась? Она должна была быть рядом с «Бутс» четверть часа назад. Дженни ведь не собиралась ждать весь день.
Пацан продолжал проталкиваться сквозь толпу перед ней; у него была странная подпрыгивающая походка. Он столкнулся с группой подростков, которые заходили в «Valley Girl». Толстый гот с длинными чёрными волосами и накрашенными глазами схватил паршивца за отвороты его кожаной куртки.
— Смотри, приятель, — медленно и спокойно произнёс гот. — Здесь другие люди. Ты что, не видишь из-под маски?
Другие покупатели не были уверены, стоит ли наблюдать за происходящим или лучше смущённо отвести глаза, чтобы не быть вовлечёнными в скандал. Но не Дженни. Она возилась с настройками камеры в телефоне. Нужно было сделать фото и заявить на него в полицию. Ей уже надоело, что её толкают.
И всё же, что с ним было не так? Эти редкие тусклые волосы – возможно, алопеция. Или химиотерапия. На мгновение Дженни засомневалась, стоит ли делать фотографию. Затем паршивец издал странный гортанный рёв и бросился на гота, ударив его головой. Гот завопил и упал на спину, на его лице была кровь.
Поганец закружился, отпугивая окружающих своим рёвом. Его маска была ужасно реалистичной – с красными глазами, капающей слюной, а теперь ещё и перепачканная кровью. Большой палец Дженни дёрнулся и почти невольно надавил на кнопку фотографирования. Мигнула вспышка, парень поднял когтистую руку.
— Попался, — сказала Дженни. Хотя это было не так. Её отвлекла вспышка фотокамеры, и паршивец, должно быть, шмыгнул в толпу.
Рядом с ней резко остановилась молодая женщина. Длинные чёрные волосы, прямая чёлка, немного дикий взгляд. Милый жакет, отметила Дженни, но всё ещё с защитной этикеткой на рукаве. Это объясняло, почему воет сигнализация. Сердитый светловолосый парень – голубая рубашка «Valley Girl», розовое лицо – схватил её за плечо. Темноволосая женщина полезла в сумку и продемонстрировала ему удостоверение:
— Уходите. Я Гвен Купер, из полиции.
— Полиция не ворует в магазинах, — отрезал злобный парень. Его розовое лицо побледнело, когда Гвен Купер сменила своё удостоверение на пистолет.
Толпа расступилась. Гвен Купер закрыла свободной рукой телефон Дженни, чтобы та не могла её сфотографировать.
— Вы видели, куда оно ушло?
Дженни молча покачала головой.
Вооружённая женщина выудила из сумки ещё что-то. Слишком маленькое, чтобы это можно было разглядеть, но она пальцем засунула эту вещь в ухо.
— Тош, — сказала она. Но остальное невозможно было расслышать из-за шума вокруг.
Сквозь ближайший аварийный выход ворвались ещё двое хулиганов и врезались в толпу. За ними в тогрговый центр проник мощный поток холодного воздуха. Газеты и листовки взвились в воздух и закружились.
Покупатели отшатывались, падали на пол, их пакеты лопались, и их содержимое разлеталось по полу. Некоторые стонали от шока и боли, когда паршивцы в масках пробегали мимо. Крики смешивались с воем ветра. Вокруг были слёзы и кровь. Хулиганы бросались на людей с ножами, похожими на растущие из их рук когти. Толпа вновь собралась, когда эти мерзавцы пробежали мимо по направлению к выходу и исчезли.
Стена дрожащих покупателей шарахнулась назад, случайно прижав Дженни к стеклянной витрине «Valley Girl». Каблук-шпилька впился в её ногу, влажный зонтик прижался к лицу. Она слышала, как стекло за её спиной трещит. Дженни в панике начала толкаться локтями и стараться отползти в сторону. Ей удалось уйти от окна и практически упасть за дверь пожарного выхода.
Пошатываясь, Дженни шла по гулкому пространству, заполненному холодным воздухом. Здесь была пожарная лестница. Двери захлопнулись. Она выглянула через узкие, длинные окна и увидела, что люди по-прежнему толпятся в торговом центре. Пройти мимо них было невозможно, поэтому она решила вместо этого влезть по пожарной лестнице на верхний этаж.
На следующем лестничном пролёте она нашла порванное кожаное пальто. Чуть дальше на лестнице лежало тело другого хулигана, на нём по-прежнему была маска. Он что, упал? Наверно, он был пьян. Пахло от него так, словно он обделался. Дженни отважиалсь подойти ближе.
— С вами всё в порядке?
Было очень много крови. Одна рука была оторвана от тела. Артериальная кровь забрызгала всю лестницу и стену. Дженни видела, что это не человек, а скорее что-то похожее на дикую обезьяну. Кому пришло в голову одеть животное в такую же одежду, как у того мерзавца в магазине? В руках у неё по-прежнему был зажат телефон, и она посмотрела на фотографию, которую сделала – существо, без сомнений, было то же самое. Должно быть, растерявшись, она отправила эту фотографию своей маме. Теперь мама ей перезванивала.
Нажимая «Принять вызов», Дженни всхлипнула. Потом вскрикнула, услышав, как взвыла пожарная сигнализация.
Шум потревожил ещё кое-кого на лестничной площадке. Дженни не заметила его, устроившегося на нижних ступеньках. Отвратительное, похожее на летучую мышь существо упало перед ней; оно было размером с крупную собаку. Оно изучало Дженни своими безжалостными чёрными как смоль глазами.
Телефон выпал из её рук и полетел вниз.
«Если я разбила этот телефон, мама меня убьёт», — в отчаянии подумала Дженни.
Но не мама убила Дженни Болтон.

* * *

Гвен не могла понять, откуда взялся этот резкий порыв воздуха. Даже если бы где-то открыли дверь, от этого не поднялся бы такой ветер. Она неловко прикрыла правое ухо левой рукой.
— Я почти не слышу тебя, Тош. Пришли подкрепление в торговый центр «Пендевиг». Здесь на свободе два долгоносика, и они такое устроили...
— Я говорю, я думала, у тебя выходной, — крикнула Тошико.— В любом случае, я не могу прислать подкрепление.
Гвен побежала за долгоносиками прочь от «Valley Girl» сквозь орущую толпу; она не могла выстрелить, боясь задеть случайного прохожего. Большинство покупателей отскакивали в сторону, а на тех, кто этого не делал, нападали долгоносики. Гвен не припоминала, видела ли она когда-нибудь этих инопланетных существ в таких толпах. Возможно, именно это пугало их. Бегая по торговому центру, эти уродливые создания без конца оглядывались. В конце концов они, должно быть, заметили естественный свет, льющийся сквозь стеклянную входную дверь в торговый центр, и их бег ускорился.
Гвен уже почти решила бросить своих дорогие ботинки, потому что из-за каблуков гнаться за долгоносиками было слишком сложно. Но пока она снимала бы их, долгоносики уже давно убежали бы.
Взвыла пожарная сигнализация, невероятно громкая. Толпа вновь зароптала.
Долгоносики врезались в стеклянную дверь и отскочили. Гвен тщательно прицелилась в ближайшего из них, но на линии огня появилась какая-то женщина. Гвен спокойно отошла в сторону и прицелилась снова, но долгоносики решили прекратить свою короткую атаку на выход. У смежной стены открылась дверь пожарного выхода. Долгоносики прыгнули туда, сбив с ног ошеломлённого уборщика, чьё ведро покатилось по лестнице за ними.
— Хулиганы чёртовы! — заорал он им вслед. Однако остальные слова застряли у него в горле, когда Гвен протиснулась мимо него, держа наготове пистолет.
Лестница вела к служебным помещениям в подвале. К счастью, здесь отсутствовали орущие покупатели, и самыми громкими звуками были жужжание оборудования и настойчивый вой пожарной сигнализации. Даже звук ветра сменил гул систем кондиционирования. Гвен наконец смогла услышать, что кричит ей Тошико.
— Ладно, теперь тебя очень хорошо слышно, Тош. — Её тихий голос отдавался странным эхом на бетонной лестничной клетке.
В ухе снова послышался голос Тошико.
— Я еду.
— Кто присматривает за магазином?
— Наш питомец.
— А что, птеродактиль умеет отвечать на телефонные звонки? — прошипела Гвен.
— Птеранодон, — возразила Тошико.
— Да, это важное отличие. А где остальные?
— Джек с Йанто в Ньюпорте. Проверяют активность Разлома.
— Теперь это так называется?
— Приборы зафиксировали подозрительную вспышку в районе церкви, — продолжала Тошико. — А Оуэн проводит расследование в отеле. Так что остаёмся только ты и я. Скоро увидимся.
Связь прервалась.
Гвен продолжила спускаться по холодной, выкрашенной в серый цвет лестнице. Следы крови на стенах показывали, где долгоносики задевали их в своей бурной гонке.
Лампа в коридоре гудела. Одна из флуоресцентных лампочек-трубок перегорела и теперь прерывисто мигала и искрила. Гвен попыталась сориентироваться. Если бы Тошико была здесь, она бы открыла на своём карманном компьютере план торгового центра и разобралась, где они находятся, с помощью GPS. У Гвен не было времени доставать свой наладонник из сумочки, не говоря уж о том, чтобы подключить его к магазинной беспроводной сети. Насколько она знала местность, где был построен «Пендевиг», этот служебный коридор под торговыми залами должен был вести к дальнему концу магазина и погрузочным помещениям.
На ярком свету в пятидесяти метрах впереди один из долгоносиков остановился. Он, дрожа, сгорбился у стены. У его ног лежало скрюченное тело. Очередная человеческая жертва, подумала Гвен, и её захлестнула горячая волна гнева. Человек, убитый и съеденный инопланетянином. Не имело значения, сколько жертв она видела с тех пор, как вступила в Торчвуд – их были дюжины, не меньше – она была уверена, что никогда не привыкнет к этому. У неё были знакомые в полиции, которые шутили о найденных на улице останках так, словно это были вещи, а не люди. У них бы поубавилось этого холодного равнодушия, подумала она, если бы они увидели, как животные из других миров обращаются с людьми, как с мешками с мясом. И они стали бы проявлять немного больше уважения даже к вонючим бродягам с Куин-стрит или алкоголикам, вываливающимся из бара «Адонис» по ночам в пятницу.
Долгоносик медленно покачивал головой над телом. Он не ел, он плакал. Тело в его руках принадлежало другому долгоносику. Гвен чуть не засмеялась, нацелив на него пистолет. Уцелевший долгоносик пытался казаться маленьким, даже несмотря на то, что был виден как на ладони. Неужели он думал, что она его не видит?
Хотя он прятался не от неё. Теперь он в ужасе смотрел на что-то напротив.
Ещё одно существо присело в пластиковых дверях склада. Гвен видела, как от его дыхания запотевает мутный, поцарапанный пластик.
Внезапно оно бросилось за дверь. Долгоносик вздрогнул, но не убежал. Он замер на месте, покорившись судьбе. Нападающий вгрызся своим звериным лицом в шею долгоносика и начал трясти его, словно собака – игрушку. Долгоносик издал единственный высокий жалостный вопль и упал, ударившись о стену.
Гвен задохнулась от ужаса. И напавшее на долгоносика существо тут же повернуло голову в её сторону. Оно было размером с лабрадора. У него было чешуйчатое чёрное тело и сильные задние конечности. Когда оно расправило свои тонкие, мощные руки, по обе стороны от его крошечной уродливой головы развернулись до нелепости большие крылья. Угольно-чёрные глаза поблёскивали в свете коридора, и из его широкого рта с острыми зубами послышалось предупреждающее шипение. С развёрнутыми крыльями это существо было похоже на странную летучую мышь.
Мощные задние ноги задрожали. Гвен видела такое, когда кот её мамы готовился прыгнуть на птичку в саду.
Гвен сделала ложный выпад вправо. Когда летучая мышь прыгнула, Гвен дважды выстрелила и упала, откатившись влево.
Существо вскрикнуло, когда обе пули разорвали его крыло, и крик эхом разнёсся по помещению. Оно продолжало бежать, пронеслось мимо Гвен и направилось к выходу в конце серого коридора. Гвен бросилась за ним, выстрелив ещё дважды ему в спину.
Она вырвалась наружу, щурясь от яркого утреннего света; её нервы были натянуты до предела, потому что она думала, что похожее на летучую мышь существо будет поджидать её. Вместо этого оно бегало по кругу, неспособное взлететь и окружённое со всех сторон припаркованными автомобилями служб доставки. Его неумолимые чёрные глаза смотрели на неё, но существо никуда не кидалось.
У него не было вариантов.
Гвен встала поудобнее – ноги на ширине плеч, левая чуть впереди, тело чуть наклонено вперёд, правый локоть почти прямой. Это уже стало инстинктом, и у неё редко была потребность – или такая роскошь, как время – чтобы подумать об этом.
Она глубоко вздохнула и приготовилась выстрелить.
Вспышка яркого света ослепила её. Полоса бело-жёлтого света спиралью обвивалась вокруг похожего на летучую мышь существа, обволакивая его, а затем рассеиваясь.
Гвен повернулась, в глубине души опасаясь, что чудовище обошло её и оказалось сзади. Но оттуда не доносилось никакого шума, не было и движения под ближайшими транзитными фургонами. Висящая высоко на столбе камера видеонаблюдения лениво повернулась в её сторону, словно дразнясь.
Никто не мог ничего увидеть. Существо исчезло.

* * *

Автомобили «скорой помощи» отбрасывали синие отблески на рыночные лотки у входа. Торговцы торопливо упаковывали свои товары в картонные коробки или в бумагу, когда из торгового центра на улицу хлынула толпа людей. Пустые пластиковые корзинки для фруктов и ягод хрустели под ногами среди разбросанных остатков фруктово-овощного киоска, опрокинутого в ходе эвакуации. Гвен слышала болтовню Тошико у себя в правом ухе. Та говорила что-то о парковке. В левое ухо что-то проворчала Меган.
— Безумие какое-то, — прощебетала Меган. — Вентиляция как с ума сошла. Одежда летала по всему магазину. Мы вышли через пожарный выход в задней части «Valley Girl».
— Мы?
— Мы с Робертом. — Она показала большим пальцем в сторону стоящего неподалёку парня с розовым лицом и заговорщицки понизила голос. — Симпатичный, правда?
— Ты предпочитаешь блондинов, — улыбнулась Гвен.
— Заткнись, — сказала Меган. — Лучше бы ему не видеть этот жакет. Ты будешь его брать, или как?
Гвен смущённо прикрыла защитную этикетку.
— Когда я позвонила Трине, она ничего об этом не знала.
Гвен подняла брови.
— Ты позвонила сначала Трине, а потом мне? Меня могли затоптать до смерти.
— Ты умеешь контролировать толпу, — небрежно ответила Меган. Это было доказательством того, что она не видела, что делала Гвен после того, как убежала из магазина. — И телефон Трины у меня на быстром наборе. Посмотри на эту компашку. Чёртовы студенты, я же говорила тебе, что от них одни неприятности. Кажется, эта студенческая неделя никогда не закончится, это всего лишь оправдание для них, чтобы можно было везде шляться. Всё это много шума из ничего.
— Кто-то сказал, что они нападали на людей с ножами, — Роберт неторопливо подошёл к ним и положил руку на плечо Меган. — Люди пострадали. — Он задумчиво посмотрел на Гвен. Она спрятала руки за спину, чтобы скрыть защитную этикетку, и улыбнулась ему в ответ.
— Это были не студенты, — сказала Тошико Сато, выходя из-за стойки с кожаной одеждой у них за спинами. — Это скинхеды разбушевались. Я слышала это от полицейских.
Гвен немного расслабилась.
— Меган, это моя подруга с работы. Тош, это…
— Меган, — просияла Меган. — Знаете, я одна из подружек невесты.
— Я не знала, — сказала Тошико.
Меган не обратила внимания на её реакцию.
— Мы с Робертом сходим за кофе. До скорого! — весело заключила она, взяла за руку удивлённого, но довольного продавца, и ушла. Уходя, она оглянулась через плечо и широко улыбнулась Гвен.
— Ты шлюшка, — одними губами сообщила ей Гвен.
— Я знаю, — ответила Меган, сделав большие глаза.
Тошико возилась со своим карманным компьютером, водя им из стороны в сторону; в конце концов она остановилась на дороге, ведущей к задней части торгового центра.
Пройдя за ней до погрузочного цеха, Гвен сказала Тошико:
— Это были не скинхеды.
— Долгоносики, — согласилась Тошико. — Да, ты уже говорила раньше. Но если ты внушишь людям, что это было что-нибудь вроде скинхедов, ты удивишься тому, что они будут думать о своих воспоминаниях. Я уже бросила несколько копий черновиков в ящики для входящих сообщений местных газет. И сфальсифицировала несколько учётных записей свидетелей в их партнёрских блогах.
— А что с записями с камер наблюдения? — спросила Гвен. Они дошли до транзитных фургонов рядом с погрузочным цехом, и она увидела крутящуюся камеру на столбе. — Или нет ничего такого, что лежит за пределами твоих способностей?
— Уж точно не закрытая система подобного рода. Красивый жакет, — добавила она. — Ты собираешься его купить?
Гвен смущённо улыбнулась, когда Тошико постучала по защитной этикетке на рукаве. А потом удивлённо выдохнула, когда Тошико что-то сделала со своим карманным компьютером так, что этикетка без всяких последствий отвалилась. Затем, без всякого перехода, Тошико показала Гвен дисплей.
— Теперь взгляни на это – показатели активности Разлома на этой территории только что снизились почти до нуля. Это очень быстро.
— Я никогда не видела таких пришельцев раньше, Тош. Отвратительное существо. Похоже на летучую мышь, но размером с лабрадора. И оно до усрачки напугало долгоносиков.
— Что, в прямом смысле?
— Это было как… — Гвен задумалась о реакции загнанного в угол долгоносика. — Как будто оно на них охотилось. Я ранила его, но оно продолжало нападать. Нам нужно подкрепление.
— Уже нет, — Тошико закрыла свой карманный компьютер. — Чем бы оно ни было, оно давно ушло.
— Оно было здесь меньше получаса назад, — настаивала Гвен.
— По меркам Разлома это долго.
Гвен раздражённо вздохнула.
— Так где остальные? Почему только мне испортили выходной? Держу пари, Джек и Йанто не стали бы прерывать свидание, правда?
— О, так вот о чём они говорили, — поняла Тошико. — Думаю, они собирались пойти к Йанто поесть. Он сказал Джеку, что готовит что-то особое.
— Что-то съедобное, но, может быть, не обед.
Тошико попыталась выглядеть шокированной. Выражение её лица изменилось, когда она увидела, что улыбка соскользнула с лица Гвен.
— В чём дело?
— Рис собирался приготовить нам обед. А я застряла здесь и опять его пропускаю.
— Нет, ты не пропустишь обед, — сказала Тошико. Она осторожно вошла в торговый центр через вход в погрузочные цеха. — Покажи мне, где в конце концов очутились долгоносики, и я вызову Оуэна – мы с ним тут приберёмся. Ты можешь идти домой.
— Так нечестно по отношению к тебе. Тебе не кажется, что мы слишком перенапрягаемся? Мы можем справиться с пришельцем здесь и монстром там. Но что, если бы нам пришлось поспешить, а? Если бы что-то произошло с Разломом. Как мы впятером могли бы сражаться с целым миром? С многими, многими инопланетными мирами?
Они дошли до разорванных останков двух долгоносиков. Животные так и застыли в жутких объятиях. Тошико смерила находящуюся тут же камеру видеонаблюдения опытным взглядом.
— Будет довольно легко стереть все фактические фотографические доказательства присутствия долгоносиков из их системы.
Гвен выглядела неуверенной.
— Нужна помощь?
— Ты можешь назвать мне разницу между неэкранированным витым кабелем и коаксиальным кабелем с сопротивлением 75 Ом?
— Определённо нет.
— В таком случае, я справлюсь и без тебя. Иди. — Тошико помахала ей. — Между прочим, милые ботинки. «Белстаф»?
На улице, на разгромленном рынке, врачи «скорой помощи» подбирали последних жертв.
— Скинхеды распоясались, — говорил один из фельдшеров.
А у него за спиной покупатели продолжали заходить в магазины и выходить из них, и недавние события ничуть их не смущали, потому что прозаичная реальная жизнь продолжалась.
_____________________

(1) - Вид млекопитающих из семейства мангустовых.
(2) - Английская фирма (ныне базирующаяся в Италии), производитель одежды, обуви и аксессуаров. Стоимость обуви «Белстаф» на данный момент варьируется в диапазоне от 795 до 4500 евро.

@темы: книги, перевод, Peter Anghelides, Питер Энгелидц, Torchwood, Торчвуд, Pack Animals, Стайные животные

---

Питер Энгелидц. Стайные животные. Глава 2

Питер Энгелидц
Стайные животные

Глава вторая

— Давай, Йанто, шевелись, — сказал Джек Харкнесс, ёрзая на водительском сиденье внедорожника. — Моя задница сейчас тут заснёт.
— Я знаю, — пробормотал Йанто Джонс. — Я слышал, как она храпит. — Он нажал ещё несколько кнопок на компактной клавиатуре, и на дисплее высветился ответ. — Поверь мне, я точно так же хочу выбраться из этой машины, как и ты. Свидание, а?
— У нас ещё есть время, мы туда попадём, — успокоил его Джек. — Это место пока не открылось. — Он смотрел сквозь грязное ветровое стекло на серые офисные здания. Красивый парень в уродливом коричневом костюме шёл по узкому тротуару в сторону внедорожника. — Он выглядел бы лучше без этого костюма, — отметил Джек.
Красавчику пришлось протискиваться мимо внедорожника. Он смерил Джека и Йанто мрачным взглядом. Джек ухмыльнулся в ответ.
— В чём проблема? Я же включил стояночные огни, правда?
— Вообще-то это предупреждающие огни, — наставительно сказал Йанто. Индикаторы продолжали неодобрительно мигать. — Нет, показатели Разлома исчезли. Крупный всплеск – и всё, больше ни следа. Чем бы это ни было, оно ушло.
Джек слушал его вполуха. Он настроил электронное боковое зеркало так, чтобы следить за передвижением Красавчика по улице. Он наблюдал, как мужчина вышел из себя из-за того, что чей-то «Маэстро» оказался припаркован так близко к тротуару, что мимо него невозможно было пройти. Пешеход обошёл автомобиль спереди и ударил кулаком по капоту. Это заставило сидящего внутри человека наклониться, чтобы жестом отогнать его.
И тогда Джек узнал водителя.
— О, только не сегодня, пожалуйста!
Джек выключил предупреждающие огни, повернул ключ в замке зажигания и выехал на дорогу. «Маэстро» свернул в сторону он встревоженного пешехода и, объехав его, тоже оказался на проезжей части.
Йанто неловко подпрыгнул на пассажирском сиденье.
— Что это?
— Опять этот радиожурналист, — ответил Джек, бросив быстрый взгляд в зеркало заднего вида. — Дэвид Бригсток. — «Маэстро» ехал довольно далеко позади, и Джек резко свернул направо. — Я не слишком хорошо умею вести пустые разговоры.
— Расскажи мне об этом, — ответил Йанто.
— Тогда давай проверим, удастся ли мне оторваться от него и отследить последний всплеск энергии Разлома.
Йанто уже печатал что-то на своей клавиатуре. На дисплее появилась схема дорог и рекомендуемый маршрут. Йанто вздрогнул, когда колёса внедорожника царапнули край тротуара. Вода из лужи забрызгала стену ближайшего офиса.
Джек резко развернул машину в противоположную движению сторону.
— Тормоза немного пружинят, — заметил он. — Ты не обращался в сервис?
— У них не было запчастей, — ответил Йанто. — Поэтому вместо этого я сделал звук сигнала громче. Поверни налево.
Велосипедист вильнул, упал и выругался.
Джек бросил взгляд на Йанто.
— Улица с односторонним движением?
Йанто улыбнулся.
— Мне кажется, это работает в обоих направлениях.
Спустя минуту внедорожник остновился, припаркованный прямо на двойной сплошной в переулке.
Джек и Йанто вышли на дорогу. Всё вокруг было застроено офисными зданиями. Кислый запах канализации сказал Джеку о том, что дальше по улице проихзводятся коллекторные работы, задолго до того, как он увидел полосатый брезент ограждения. Молодой человек с таким же кислым видом пробежал мимо них, его оранжевая футболка была самым ярким пятном на серой улице. Возможно, он старался как можно быстрее сбежать от ужасного запаха.
Йанто закрыл нос тёмно-красным носовым платком. Разумеется, он подходил к его тёмно-красной рубашке, отметил Джек.
— Здесь церковь, — Йанто протянул Джеку свой карманный компьютер.
Между двумя офисными зданиями был втиснут неуместный здесь фасад из песчаника – церковь восемнадцатого века.
— Церковь Святых Невинных Младенцев, — пояснил Йанто. — Иногда её называют Кардиффской Потайной церковью.
— Я видел церкви, которые были спрятаны получше, — сказал Джек и побежал вверх по ступенькам к главному входу. — Это здесь была вспышка активности Разлома?
Пронзительный крик, донёсшийся из здания, заглушил ответ Йанто. Он сунул наладонник в карман и побежал вслед за Джеком.
Неожиданно для них обоих двойные дубовые двери церкви распахнулись. Джек наткнулся на поручень лестницы, а Йанто растянулся на тротуаре. Долгоносик, который вырвался из-за двери, удивлённо заморгал. Он стал закрываться от неожиданно яркого света отчаянными взмахами своих когтистых рук. Он нюхал воздух.
Джек стал шарить в кармане в поисках спрея против долгоносиков, но существо успело сбежать до того, как он вытащил руку из-под шинели.
— Проверь церковь, — резко велел он Йанто и бросился вслед за долгоносиком.
Погоня оказалась тщетной. Следы долгоносика быстро привели к ароматным ремонтным работам. Как только существо нырнуло под ярко раскрашенный тент, Джек понял, что оно уже затерялось в системе коллекторов.
И, кроме того, с ближайшей боковой улицы только что вышел Дэвид Бригсток. Джек узнал всё тот же старый клетчатый пиджак, на этот раз надетый в сочетании с потрёпанными бледно-голубыми джинсами. Возможно, радиожурналистам платят недостаточно много, чтобы они могли позволить себе приличную одежду. А может быть, на радио одежда не имела значения.
Джек положил руки на бёдра и вздохнул, словно одновременно задерживая дыхание и раздражённо фыркая.
— Убери эту штуку, — сказал он Бригстоку. — Я не в настроении разговаривать.
Бригсток улыбнулся и сунул цифровой диктофон в карман.
— Какая разница, капитан Харкнесс? Когда я прослушал наш последний разговор, он странным образом превратился в запись прямого эфира «Радио-5» (1).
— Проблема с настройкой, — сказал Джек.
— Проблема с Торчвудом, — мягко отозвался Бригсток. Он использовал свой «эфирный» голос со слегка отрывистыми интонациями, характерными для жителей Суонси, знакомый тысячам слушателей передачи «Вечерний Кардифф». — Поговорите со мной, Джек.
— У меня тяжёлый день, — сказал Джек и направился обратно к церкви. — И я занят.
— Я тоже, капитан Харкнесс. — Бригсток шёл за ним немного позади, стараясь выглядеть так, словно у него всё под контролем, и тем самым не поддаваясь желанию бежать. — Вы знаете, что произошло с моим приятелем Родри. И не похоже, что много других людей видели, чем занимается Торчвуд. Полиция, скорая, армия. Вы первыми прибываете на место преступления и первыми его покидаете. Вы были с Родри в тот день... у меня есть неоспоримые доказательства.
Когда они вошли в церковь, он продолжал шёпотом что-то доказывать Джеку. Тишина внутри здания принуждала к тому, чтобы говорить тихо. И ещё благодаря этому тихие причитания в дальнем конце церкви были хорошо слышны.
Джек обнаружил Йанто сидящим на первой в ряду скамье и утешающим пожилую женщину. Ей было лет восемьдесят, если только опыт не состарил её. Разодранные останки мужчины, завёрнутые в тряпки, бывшие когда-то облачением священника, были разбросаны у двери в ризницу.
— Мисс Балливант – ризничий. Она нашла тело. — Из-за того, что старушка цеплялась за него, Йанто не мог положить свой наладонник в карман, и он передал его Джеку. — Я уже позвонил в полицию. — Джек видел, что истинной целью Йанто было показать ему анализ Разлома на дисплее, который Тошико передала из Хаба.
Бригсток плюхнулся на скамью за Йанто, стараясь не смотреть на труп. Он без конца повторял «О Господи». Поймав взгляд Джека, он перестал возиться со своим портативным диктофоном и снова спрятал его.
— Этого достаточно, чтобы пошатнуть веру в Бога, — пробормотал он, наблюдая, как Йанто осторожно освобождается из рук старухи. — Он ушёл в лучший мир, — слабым голосом добавил Бригсток.
Джек наклонился.
— Это лучшее, что ты можешь предложить? — выдохнул он.
Бригсток покраснел от злости.
— Это было одно из тех существ, верно? — торопливо прошептал он. — Не отрицайте это, у меня есть...
— Неоспоримые доказательства, — сказал Джек. — Да, я уверен.
— И этот ужасный запах. Как из канализации.
Джек безжалостно улыбнулся.
— Твои неоспоримые доказательства указывают на то, что эти существа – копрофаги?
— Они кто?
Йанто взял у Джека свой карманный компьютер.
— Они едят фекалии.
Джек наслаждался выражением отвращения на лице Бригстока.
— Как, ты журналист и не знал этого?
— У нас есть словари.
— Ты знаешь, что я не это имею в виду.
Мисс Балливант встала и подошла к алтарю. Она смотрела на Библию, зажимая рот дрожащей рукой. Книга была забрызгана кровью мёртвого человека. Джек мог только разобрать слова, которые она читала: «И видел я, что одна из голов его как бы смертельно была ранена, но эта смертельная рана исцелела» (2). Пожилая женщина всхлипывала.
Паркет вокруг тела был тёмным и залитым кровью. Джек осторожно обошёл тело.
Здесь нечего было расследовать – страшные, но знакомые последствия нападения долгоносика. Процарапанный на полу след от тела к покосившимся остаткам исповедальни позволял предположить, каковы были последние мгновения жизни священника.
Одна рука была почти полностью откушена.
А в левой руке была зажата большая разноцветная игральная карта. Джек оглянулся, чтобы убедиться, что Бригсток занят беседой с ризничим. Карту пришлось буквально вырывать из скрюченных пальцев священника. Трупный спазм, разве не так Оуэн описал бы это? Торчвуд видел их больше, чем любой офицер полиции, это редкое явление, указывающее на сильные эмоции, овладевавшие жертвой в момент насильственной смерти.
Карта была размером примерно с лист формата А5. Измятая, но не так, как сященник. На оборотной стороне красовался красочный логотип с надписью: «Поиск Чудовищ». С лицевой стороны был нарисован стилизованный монстр в мультяшном стиле, с различными атрибутами, у каждого из которых был свой рейтинг: «Возраст», «Рост», «Вес», «Свирепость», «Ум».
Бригсток бросил взгляд на Джека.
— Первыми прибыли на место... — сказал он.
— И первыми покинем его, — заключил Джек. — Пойдём, Йанто.
— Кто это, — проворчал Бригсток. — Ваш бойфренд?
— Ага, — ухмыльнулся Джек. — И мы опаздываем на свидание. Не бери в голову, Дэвид, ты найдёшь себе историю на вечер. Жестокое убийство местного священника. У тебя есть свидетель. Убедись, что ты хорошо о ней позаботился.
Старушка-ризничий цеплялась за запястье Бригстока. Он определённо не мог решить, стоит ли оставлять её здесь.
— Вы никогда не согласитесь быть свидетелем, правда, Джек? — журналист впервые повысил голос. Эхо неслось вслед Джеку и Йанто, когда они покидали церковь.
В машине Джек передал карточку «Поиска Чудовищ» Йанто.
— Очень похоже, — сказал Йанто, вертя карту в руках. — Но что такое «Зубастик»?
__________________
(1) - Британская радиостанция, принадлежащая концерну «ВВС», специализирующаяся на новостных программах, звонках радиослушателей, интервью и спортивных комментариях.
(2) - Цитата из Откровения Иоанна Богослова.

@темы: книги, перевод, Peter Anghelides, Питер Энгелидц, Torchwood, Торчвуд, Pack Animals, Стайные животные

---

Питер Энгелидц. Стайные животные. Глава 1

Питер Энгелидц
Стайные животные

Глава первая

Банан сводил Риса Уильямса с ума. Рис ненавидел шопинг и в лучшие времена, и теперь непрерывные весёлые комментарии старого школьного друга, с которым они бродили по загородному торговому центру, утомляли его. Парковка просто невозможная, сказал Банан. Цены в кафе – сплошная обдираловка, сообщил Банан. С девчонками в «Valley Girl» было бы здорово потрахаться, объявил Банан. И на этом парне что, хэллоуинская маска, или он от природы такой урод?
После возвращения с Лансароте (1) он стал гиперактивным. Рис почти жалел, что испанские власти освободили Банана из тюрьмы, где он провёл некоторое время. Его поймали на продаже пиратских компакт-дисков в Тиасе (2), но неожиданно отпустили домой, ограничившись предупреждением.
— Хотя они забрали мои чёртовы диски, — пожаловался Банан скептически настроенному Рису.
Судя по тому, как шли дела сегодня, он снова очутился бы за решёткой ещё до обеда, и им не удалось бы взять напрокат свадебные смокинги, и к тому же они оба пропустили бы вечерний международный чемпионат на стадионе.
— Эй? — позвал Банан из ближайшей примерочной. Он выглянул из-за занавески и пытался привлечь внимание светловолосой продавщицы. — Ты не могла бы мне помочь, милашка? Здесь закончилась туалетная бумага.
Рис изо всех сил старался не улыбнуться. Значок на груди у блондинки сообщил Рису о том, что она старший ассистент по продажам по имени Келли. Цены в каталоге сказали Рису о том, что его отец не потерпит никаких изменений в его свадебном бюджете.
— Извините, — тихо сказал Рис. — Он мой шафер.
Натянутая улыбка старшего ассистента по продажам Келли заставила его засомневаться, не ошибся ли он в выборе шафера. Он задумался об альтернативах. Сонный Даф? Заикающийся Барри МакДжинн по кличке Остров? Нет, если подумать, Банана – далеко не худший шафер.
Рис оставил в качестве задатка всю свою месячную зарплату и утащил Банана из магазина. Мимо с развязным видом прошла группа из четверых подростков в одинаковых серых капюшонах, не обращая внимания на то, что это противоречит правилам торгового центра и на то, какое оживление они вызывают среди покупателей. Чего это вы, хулиганы несчастные, слоняетесь здесь, как стая животных, хотелось спросить ему. Рис цокнул языком, но сдержался; он уже представил себе, как Гвен увещевает его, а она была офицером полиции и, должно быть, знала, как обращаться с маленькими чудовищами. И, конечно, она знала, как обращаться с настоящими, большими чудовищами тоже. Это позволило ему увидеть реальные перспективы.
Банан облокотился на ограждение, глядя на торговый центр «Пендевиг» как рыбак, прикидывающий возможный улов.
— Это сумасшествие, — сказал он. — Ты сказал, что здесь будет тише. Нам нужно было пойти в «Костюмы Эванса» в городе, как говорил твой отец.
— «Прокат костюмов Эванса», — поправил Рис.
— Одень себя сам, — засмеялся Банан.
Рис изучил чек, который дала ему старший ассистент по продажам Келли. Было уже слишком поздно.
Эскалаторы были перегружены покупателями, и проход на нижнем этаже, казалось, дрожал, потому что по нему непрерывным потоком курсировали люди, решившие потратить субботнее утро на охоту за различными товарами.
— Нам надо было остаться в городе, — настаивал Банан.
Рис покачал головой.
— Это будет ещё хуже. Особенно когда начнут прибывать толпы футбольных фанатов.
Банан не слушал. Он показывал пальцем на нижний уровень.
— Это что, Шила Томпсон? Господи, я мог бы бросить отсюда орешек в ложбинку между её сиськами. На самом деле, там поместился бы целый пакетик.
— Ты большой мальчик. Сколько тебе лет – двенадцать? — простонал Рис.
— Я знаю, — ухмыльнулся Банан, демонстрируя свои ровные белые зубы, — я животное. Но она в моём вкусе. Мне нравится сочетание блондинов с блондинками. И не думай, что только из-за того, что ты женишься, грустный мальчик, мы перестанем проводить свои дорожные испытания. — Он смотрел на Риса почти умоляюще.
Рис посмотрел на часы. Ему казалось, что они с Бананом торчат здесь уже несколько часов, но было ещё только пол-одиннадцатого.
— Думаю, я могу сделать остальное сам, Банан. Почему бы тебе не уйти сейчас, а я перехвачу тебя позже на матче?
Улыбка Банана стала ещё шире.
— Если Гвен тебе позволит. — Он прижал большой палец к ладони другой руки. — Вот что с тобой, приятель! Постарайся не попадаться!
— Поговори мне тут! — крикнул Рис ему вслед. — Почему бы тебе не купить пару дисков, пока ты здесь?
Банан через плечо продемонстрировал победный жест, направляясь к эскалатору, непреодолимо влекомый сиськами Шилы Томпсон.
Рису пришлось отвести взгляд. Он обещал Гвен, что сегодня не придёт сюда за покупками. Она сказала ему, что видеть платье до свадьбы – плохая примета. Он ответил, что это только в том случае, если платье будет на Гвен, и она возразила, сказав, что сначала планировала его примерить, спасибо, и ему лучше держаться от торгового центра подальше. Где-то в торговом центре «Пендевиг» она и её школьная подружка Меган должны были быть в одном из магазинов одежды для невест и тратить там небольшое состояние. Так что он мог бы покончить со своими делами и всё равно успеть вернуться домой вовремя, чтобы приготовить обед, как он обещал.
Рис вытащил из кармана джинсов скомканный листок бумаги. Подарки для подружек невесты можно было отложить на другой раз, но до возвращения домой он ещё успевал купить подарок для не-самого-худшего-шафера.
Он стал подниматься вверх по эскалатору, проталкиваясь мимо стоящих с правой стороны людей. Когда Рис сходил с движущейся лестницы, почтенная женщина рядом с ним гордо сказала своей дочери:
— Это самый большой обувной магазин в Южном Уэльсе. И я знаю менеджера!
Гвен понравился бы этот магазин – следует его запомнить.
Несколько сердитых выкриков с эскалатора напротив заставили Риса обернуться. Кто-то торопливо проталкивался сквозь толпу. Ещё один спешащий куда-то парнишка. Кажущийся сутулым в своей кожаной куртке, с дурацкой хэллоуинской маской на лице. Большинство покупателей, в которых он врезался, лишь пожимали плечами, раздражённые, но слишком напуганные, чтобы ругаться. Однако какой-то чудаковатый старикашка внизу, похоже, не ощущал ни того, ни другого. Рис с интересом наблюдал за ним со своего поста в верхней части другого эскалатора. Старик поднял свой сложенный зонтик и ударил парня по руке. Мальчишка на мгновение запнулся и зарычал из-под маски. Старик отшатнулся, как будто в него плюнули, но ещё раз ударил парня зонтиком.
— О, это умно! — восхищённо выдохнул Рис.
Мальчишка втянул голову в плечи и нырнул в толпу покупателей, отталкивая тех, кто не уступал ему дорогу. По их жестам было понятно, что парнишка издавал не слишком приятный запах. Грязный, неотёсанный маленький паршивец.
На верхнем уровне располагался ряд магазинов игрушек. Рис задумался: где лучше купить шуточный подарок для Банана, большого ребёнка? Если он ничего не найдёт здесь, остаются рыночные лотки у главного входа в торговый центр.
Первые два магазина предназначались для дошкольников и младенцев, они были ярко освещены, и внутри не было ни одного покупателя. Однако в дальнем углу обнаружился магазин игрушек чуть поменьше. Над его стандартной витриной из ПВХ была ненадёжно закреплена нарисованная от руки вывеска: «Игрушки и игры Леонарда». И этот магазин, в отличие от других, был полон галдящих детей. Витрины были разрисованы оранжевым и чёрным цветом и украшены хэллоуинскими тыквами, плащами и шляпами ведьм, вампирскими клыками и масками оборотней, щедро укутанными тягучими нитями паутины.
Внутри старомодный стеллаж у стены был уставлен настольными играми и книгами в жанре фэнтези. Рис не увидел электронных игр. На вращающихся стойках висели упаковки с моделями для вырезания – мифологические персонажи, в том числе горгоны, крылатые змеи, циклопы. Узколицый владелец магазина улыбнулся Рису, пробиравшемуся сквозь тесные ряды витрин.
Из дальней части магазина послышался возглас. Группа молодых людей столпилась вокруг самодельного пейзажа. Они расставляли персонажей – раскрашенные версии из висящих на стойках упаковок – как команды соперников. У каждого участника в руках были яркие, большие игральные карты. Худощавый парень с причёской ёжиком высыпал из чашки игральные кости. Какие бы очки они ни показали, это вызвало ещё один глубокий гортанный возглас толпы. Рис чувствовал их энергию даже на отдалении.
— Сила психов, — пробормотал он.
Он сделал шаг назад, обнаружив, что чуть не врезался в фигуру у кассы. Это был старый магазинный манекен, изменённая версия тех, которые можно увидеть в больших универмагах типа «Уэндлби и Сын». Его неуместно изящные руки торчали из аккуратно отглаженного комбинезона, и большую часть его точёной головы скрывала обезображенная гримасой маска. Рис невольно подскочил, потому что узнал клочкастые волосы, лохматые брови и квадратные оскаленные зубы. Это было очень похоже на существо, которое он видел в темнице Торчвуда. Как Гвен его назвала?
— Долгоносик, — сказал он.
— Вообще-то это Зубастик, — сказал хозяин магазина. — Из «Поиска Чудовищ»? — Рис непонимающе смотрел на него. — Я всегда «перевожу» для родителей. Это новая игра по обмену карточками. Знаете, модели и маски тоже. — Рис определённо выглядел так, словно не понимал, о чём речь. — Подростки и молодёжь просто помешались на этом. Всё это очень хорошо продаётся. — Улыбка продавца выглядела так, словно у него во рту было полно молочных зубов. Он был моложе Риса. Небритый, с тёмными нечёсаными волосами. Энергичный. — Вы покупаете для своих детей?
Рис засмеялся.
— У меня нет детей. Пока, — сказал он и задумался, зачем добавил это.
Он вспомнил, что сказал ему Банан, прежде чем уйти: «Я чудовище». Да, пожалуй, это подойдёт. И для них с Гвен такая шутка была даже лучше, потому что они узнавали настоящих чудовищ, когда видели их.
— «Поиск Чудовищ», да? — Рис вытащил из кармана скомканную десятку. — Тогда я возьму пачку.
Владелец магазина только успел протянуть Рису карты, когда в магазине сработала пожарная сигнализация.
____________________
(1) - Остров в составе Канарских островов, провинции Лас-Пальмас.
(2) - Муниципалитет в Испании, входит в провинцию Лас-Пальмас в составе автономного сообщества Канарские острова. Находится на острове Лансароте.

@темы: книги, перевод, Peter Anghelides, Питер Энгелидц, Torchwood, Торчвуд, Pack Animals, Стайные животные

---

Питер Энгелидц. Стайные животные. Пролог

Питер Энгелидц
Стайные животные

Посвящается стае Энгелидцев:
Адаму, Сэму, Тео, Алексу и Мэтту.

Они не животные. (Иногда – чудовища).

Пролог

Свет залил церковь отца Ниниана, и тот сразу ощутил душевный подъём. Он больше всего любил это место именно по утрам, когда оно выглядело так.
Он приложил ладонь козырьком ко лбу, чтобы посмотреть на розу (1) над хорами (2). Её яркий свет очерчивал пюпитры, делая их похожими на скелетообразных наблюдателей, и они отбрасывали длинные тени на орехового цвета паркет в нефе. Вокруг церкви Святых Невинных Младенцев в течение двух столетий разрастался город, и это означало, что только в это время суток естественный свет мог беспрепятственно проникать сквозь любое окно здания, построенного в восемнадцатом веке. Для большинства жителей Кардиффа, проходивших мимо по пути в магазины, на работу или в клубы, церковь могла быть практически невидимой. Она была старой и усталой и немного напоминала отца Ниниана, но в такие моменты он снова видел в её раскрошившемся розовом песчанике Божье великолепие. Он даже мог не обращать внимания на грохот и вибрацию от коллекторных работ, производившихся на улице за углом.
Он вдохнул все знакомые запахи церкви. Запах дыма от потухших жертвенных свечей. Запах воска от полированных скамей. Запах старого ладана. В ризнице должно было пахнуть бельём и дешёвым лосьоном после бритья, принадлежащим старшим алтарникам.
Алтарники были только мальчиками, потому что отец Ниниан не любил алтарниц.
Двое одиноких прихожан ожидали его прихода, чтобы исповедаться. Миссис Уэндл и её муж, конечно, закутанные в свои тяжёлые пальто, сидели на скамье между пятым и шестым стояниями крестного пути (3).
Симон Кириниянин и Святая Вероника с застывшими блаженными выражениями на лицах смотрели вниз с написанных маслом фресок девятнадцатого века.
Он преклонил колени перед алтарём. Поднявшись, он улыбнулся Уэндлам. В отличие от нарисованных святых, они избегали его взгляда. Пенсионеры предпочитали беседовать со священником в условиях предполагаемой анонимности на исповеди, изливая свои бесконечные литании (4) простительных грехов, тривиальных проступков и обид. Отец Ниниан же держал при себе боль собственных смертных грехов.
Он поддался искушению, он знал это, но плоть была слаба. Ещё он знал об обещании проклятия, если он не искупит свой грех, и что грех должен быть оплачен благодатью до его смертного часа.
По крайней мере, для этого у него было достаточно возможностей.
Его ризничий суетился у алтаря, готовя церковь к дневной мессе. Отец Ниниан улыбнулся пожилой женщине и указал на Уэндлов.
— Обычные свидетели, а, мисс Балливант?
Мисс Балливант неодобрительно надула свои старческие губы, так, что они стали похожи на собачью задницу. Она открыла Новую иерусалимскую Библию на алтаре и постучала артритичным пальцем по странице.
Отец Ниниан увидел, что это Откровение Иоанна Богослова (5).
— А на головах его имена богохульные (6), — прошептала она. В церкви мисс Балливант всегда шептала. Отец Ниниан всего один раз видел её в церкви, так что, может быть, она шептала всегда. — Имена богохульные, — подчеркнула она и схватила его за рукав своей узловатой рукой. Отец Ниниан собирался было сказать, что это не слишком подходящее Уэндлам описание, но мисс Балливант продолжила: — Эти юнцы играют с чудовищами. Они не понимают, что Хэллоуин должен быть кануном Дня всех святых. Вы должны сказать об этом в своей проповеди, отец. Это не трюки и не удовольствия, не призраки и не чудовища. Забудьте о святых, и всё, что останется – культ смерти.
Отец Ниниан отвёл взгляд от возбуждённого лица старухи и рассмотрел пассивные выражения на лицах нарисованных святых у стояний крестного пути.
— Я подумаю об этом, мисс Балливант, — сказал он, имея в виду обратное. — Но я не должен заставлять Уэндлов ждать, правда ведь? Моё облачение готово к мессе?
Уходя, он поймал себя на преступной мысли. В конце концов, пенсионеры могли бы покаяться в смертных грехах в Хэллоуин. Если миссис Уэндл в минуты слабости практиковала чёрную магию, это было бы чистейшим нарушением первой заповеди (7). Он мог лишь надеяться.
Когда он шёл по боковому проходу, вслед ему неслось шипение мисс Балливант, которая скрылась в ризнице.
— Кое-кто уже здесь. Он ждёт.
Отец Ниниан нахмурился. Он предпочитал, чтобы кающиеся грешники ждали снаружи, пока он не усаживался на своё место в исповедальне. Тогда ему не приходилось слишком пристально вглядываться через решётку. Он поцеловал и надел стóлу (8), тихо произнёс слова молитвы и мягко сказал:
— Да, дитя моё?
Из-за решётки послышалось хихиканье.
— Дитя моё? — повторил молодой мужской голос.
Отец Ниниан надеялся, что это не очередной субботний утренний пьяница. Он наклонился к решётке. Запаха алкоголя не чувствовалось, только пыльная завеса и рама из вишнёвого дерева.
— Сколько времени прошло с вашей последней исповеди?
— Простите меня, отец, — отозвался тихий голос. — За ваши грехи.
Теперь отец Ниниан смотрел прямо через решётку. Он видел фигуру в оранжевой футболке «Кардифф Юнайтед». Немигающие зелёные глаза смотрели прямо на него, это было так шокирующе, что священник отпрянул. Он знал этого мальчика. Хотя, конечно, он был уже не мальчиком, он был... кем? Отец Ниниан пытался привести мысли в порядок. Один из его алтарников, служивший... лет восемь назад, может, больше. Гэри, или Гарет, или Грэм.
Гарет, это был Гарет. Теперь ему должно было быть около двадцати. Как он мог забыть Гарета?
— Вы не простите меня, — холодно сказал Гарет.
Отец Ниниан потеребил брючину. Он не мог уйти сейчас, он едва пробыл здесь две минуты, что подумают Уэндлы?
— Не я прощаю тебя, сын мой. Я отпускаю тебе грехи во имя...
— Мне не нужно ваше отпущение грехов.
— Ты мог бы поискать покаяния в любой церкви. Почему ты выбрал церковь Святых Невинных Младенцев?
— Святых Невинных? — Очередной смешок. — Вы и сами отнюдь не невинны, правда, отец?
Он загремел разделявшей их решёткой.
— Я принёс вам это.
Он протолкнул сквозь решётку кусочек цветного картона. Он был похож на большую игральную карту, размером с лист бумаги, сложенный пополам. Отец Ниниан взял его и стал озадаченно изучать.
Его вопрос увял сам собой, когда он услышал шипение, похожее на чирканье спички. Первая мысль священника была абсурдной – он подумал о том, что техника безопасности запрещает курить внутри зданий, но он всё равно разришал своим алтарникам зажигать кадила и окуривать церковь ладаном.
Исповедальню залил яркий свет. Сердце священника забилось сильнее. Всё помещение горело этим светом. И в этом замкнутом пространстве перед его глазами начала вырисовываться фигура припавшего к земле человека, тёмная на светлом фоне, сиявшем ярче, чем роза.
Нет, это был не человек. Теперь он видел монстра в обличье человека. Его тело было едва прикрыто какими-то тряпками. Лохматые волосы обрамляли искажённое в злобной гримасе лицо с глубоко посаженными глазами и ртом, с которого капала слюна.
Его лоб был изборождён глубокими морщинами, на его бровях красовались огромные борозды. Замкнутое пространство исповедальни заполнило его зловоние.
— О Господи! — закричал отец Ниниан.
— Как обычно, — отозвался спокойный голос Гарета, — Бог ничего не сможет поделать с этим.
Отец Ниниан подавил вопль. Существо наклонило свою отвратительную голову и посмотрело на него.
Оно схватило отца Ниниана одним диким движением и впилось своими острыми зубами в плоть его лица и шеи. Священник закричал и выскользнул из его лап. Он пробежал между расставленными ногами чудовища, выскочил за занавеску на паркет в проходе. Миссис Уэндл вытянула шею из воротника своего пальто и смотрела на него, как испуганная черепаха.
Чудовище в исповедальне металось влево и вправо в яростных попытках вырваться из своей деревянной тюрьмы. Занавеска отдёрнулась, и ревущее чудовище появилось в дверном проёме. Уэндлы бросились к выходу из церкви.
Отец Ниниан пополз по проходу назад, слишком испуганный, чтобы решить, не стоит ли потратить время на то, чтобы встать на ноги. Существо разломало две боковые скамьи. Позади него священник видел Гарета, который быстро, но спокойно уходил в темноту дальней части церкви.
— Гарет, помоги мне! — взмолился отец Ниниан.
Оранжевая футболка Гарета продолжала удаляться. Спокойный голос молодого человека эхом разнёсся по церкви.
— Помочь вам? Я не могу даже простить вас.
Как только отец Ниниан добрался до алтаря, чудовище добралось до отца Ниниана.
_____________________
(1) - Большое круглое окно, расчлененное фигурным переплетом на части в виде звезды или распустившегося цветка с симметрично расположенными лепестками. Является в церквях романского и готического стилей, обыкновенно на фасаде главного, продольного нефа, а иногда и на обоих фасадах трансепта, помещаясь довольно высоко над входными дверьми и доставляя внутренности храма обильное освещение.
(2) - В архитектуре верхняя открытая галерея или балкон внутри церкви (обычно на уровне второго этажа), в парадном зале и т. п. В западноевропейских храмах на хорах обычно размещаются музыканты, певчие, орган.
(3) - Традиционно на стенах католических храмов помещаются по периметру четырнадцать картин или скульптурных композиций, соответствующих четырнадцати стояниям крестного пути. Таким образом, молящиеся во время богослужения обходят весь храм. Соответственно, пятое стояние – Симон Кириниянин помогает Христу нести крест, шестое – Св. Вероника отирает лицо Господу Иисусу.
(4) - В христианстве молитва, состоящая из повторяющихся коротких молебных воззваний.
(5) - Последняя книга Нового Завета; также известна под названием «Апокалипсис».
(6) - Цитата из Откровения Иоанна Богослова.
(7) - Первая заповедь звучит как «Я Господь, Бог твой; да не будет у тебя других богов пред лицом Моим».
(8) - Элемент литургического облачения католического (и лютеранского) клирика. Шелковая лента 5-10 см в ширину и около 2 метров в длину с нашитыми на концах и в середине крестами.

@темы: книги, перевод, Peter Anghelides, Питер Энгелидц, Torchwood, Торчвуд, Pack Animals, Стайные животные

---

Gary Russell - The Twilight Streets / Гэри Рассел - Сумеречные улицы

Название: Сумеречные улицы
Автор: Гэри Рассел
Год издания: 2008
Переводчик:  Snake Gagarin (aka  Dr Owen Harper)
Перевод завершён.
Частей: 24 из 24 + эпилог
СКАЧАТЬ КНИГУ В ФОРМАТЕ PDF

Есть одна часть города, куда никто не любит ходить – коллекция полуразрушенных старых домов и мрачных улиц. Никто не остаётся там надолго, и никто не может объяснить, почему – там просто что-то не так.
Теперь Городской совет восстанавливает этот район, и новая компания наблюдает за работой. Здесь будут проводиться уличные вечеринки и мероприятия для популяризации возрождённого района: клоуны и гримёры, разрисовывающие лица, для детей, волшебники – для взрослых; от уличных артистов Кардиффа спасения нет.
Ничто из этого не является проблемой Торчвуда. Пока Тошико не узнаёт спонсора уличных вечеринок: это Билис Менджер. Теперь Торчвуду есть что расследовать. Однако капитан Джек Харкнесс не может попасть в этот район; когда он оказывается поблизости, ему физически становится плохо. Без помощи Джека Торчвуд должен столкнуться с тёмной стороной Кардиффа в одиночку…

Содержание:

Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5 + интерлюдия
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9 + интерлюдия
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15 + интерлюдия
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22
Глава 23
Глава 24
Эпилог

запись создана: 29.07.2012 в 23:03

@темы: книги, Torchwood, Gary Russell, Гэри Рассел, The Twilight Streets, Сумеречные улицы, Торчвуд, содержание

---

Гэри Рассел. Сумеречные улицы. Эпилог

Гэри Рассел
Сумеречные улицы

Эпилог

Три недели спустя Идрис Хоппер с портпледом на плече стоял в Бристольском аэропорту. Он сдал багаж, получил посадочный талон и был готов к посадке на рейс до Шёнфильда (1) в 14.25.
Он неожиданно оглянулся. Он сам не знал, почему, но ему показалось, что за ним наблюдают.
Он никого здесь не знал. Пара детей и женщина, машущие на прощание бабушке и дедушке. Женщина средних лет, передающая портфель нервному бизнесмену. Там стояло ещё несколько человек, которые, вероятно, хотели убедиться, что их друзья или родственники сели в самолёт.
Ещё там был мужчина, и Идрис задумался, не видел ли он его раньше. Тёмные волосы, квадратная челюсть, голубые глаза. Он был одет в длинное пальто в военном стиле. О. Он был немного похож на Тома Круза, возможно, в этом было всё дело.
Идрис вошёл в самолёт.
— Мистер Хоппер, Guten Tag (2). Место 23С, у окна, прямо по проходу. Danke. (3)
— Danke, — ответил он и начал пробираться к своему месту.
Маленький самолёт, подумал он. Два сиденья, проход, два сиденья посередине, ещё проход, два сиденья, окно. Хорошая развлекательная система, но полёт предстоял короткий, и начинать смотреть фильм не было смысла. Хотя можно было успеть посмотреть серию «Фрейзьера» (4) или «Симпсонов» (5).
Он положил сумку в ячейку над сиденьем и сел, наблюдая, как в самолёт заходят другие пассажиры, и надеясь – как всегда делают путешественники – что никто не сядет рядом с ним.
Не то чтобы Идрису не нравились люди. Но это был естественный инстинкт – так же, как в автобусах и поездах – надеяться, что никто не сядет рядом с тобой.
О, не повезло.
— А, моё место. Добрый день, — сказал попутчик.
У него не было с собой ничего, кроме газеты. Он сел и улыбнулся Идрису.
Старик, очень опрятный и аккуратный. Старомодный англичанин, даже при галстуке. Но его глаза горели умом и жизнью.
Затем Идрис заметил, что он прячет что-то под газетой. Это была маленькая деревянная коробка.
Вторая вещь за последние пятнадцать минут, которая показалась Идрису смутно знакомой. Но коробка была всего лишь коробкой.
Старик заметил, куда смотрит Идрис.
— Простите, — мягко сказал он. — Я хотел забрать его с собой.
О. О, да.
— Хм, это ваш отец?
— Нет, — с улыбкой ответил старик. — Нет, хотя во многих отношениях он был для меня как отец. Нет, я служил очень мудрому и великолепному повелителю, но некоторое время назад он умер. Лишь недавно мне доверили прах моего Господина, и я забрал его, чтобы вывезти из Британии.
— Понятно. Извините. Очевидно, он много для вас значил.
— Совершенно верно. А вы, сэр? Почему сегодня вы отправились в путешествие?
— О, я? Я, ну, мне предложили работу. На самом деле, совершенно неожиданно. И почему-то Кардифф показался мне немного… знаете, мне показалось, что я пресытился им, прожив там столько лет. Так что я подумал, чёрт, Идрис Хоппер, почему бы и нет? Почему бы не рискнуть и не сделать что-нибудь в этой жизни что-то волнующее? Так что работа будет та же, обычная, но совершенно новое окружение.
— Вы знаете язык?
— Да. Мне это нужно по работе. Английский, немецкий, французский, итальянский и немного русский. Хотя мой валлийский не очень хорош.
Старик улыбнулся.
— Прекрасно. Я восхищаюсь людьми, которые могут свободно общаться. — Он поёрзал на сиденье. — Ладно, если вы меня извините, мне нужно немного передохнуть.
— О, что вы, я не против, — сказал Идрис, втайне радуясь тому, что ему не придётся беседовать с милым старичком и его страшноватой коробкой с пеплом.
Старик в последний раз взглянул на Идриса, прежде чем отвернуться и задремать.
— Приятно познакомиться с вами, мистер Хоппер. И удачи в Берлине.
________________________
(1) - Коммуна в Германии, в земле Саксония.
(2) - Добрый день (нем.)
(3) - Спасибо (нем.)
(4) - Американский ситком, выходивший на телеканале NBC с 16 сентября 1993 по 13 мая 2004 года.
(5) - Американский мультсериал, выходящий с 1989 года по настоящее время.

_________________________________________________________

Благодарности

В первую очередь спасибо Расселу, Джули, Крису и Ричарду за то, что позволили мне сделать это – и особенно Кат за её щедрость в отношении Билиса.
Также спасибо бедному Брайану, которому пришлось делить со мной офис, пока я пребывал в своём худшем настроении «огосподиядолженнаписатькнигузасмехотворнокороткоевремя»; Джону Роулстону-Бейтсу за его спасительную квартиру и рабочий стол в Ну-Ёрке; Стиву Трайбу за удивительное терпение; и Шарлотте Брутон за то всегда с готовностью и часто приходила в мой уголок.
И, наконец, спасибо всем сценаристам и актёрам Торчвуда, благодаря которым этих персонажей было так весело перемещать в другую среду.
Ура-а-а Торчвуду!

@темы: книги, перевод, Torchwood, Gary Russell, Гэри Рассел, The Twilight Streets, Сумеречные улицы, Торчвуд

---

Гэри Рассел. Сумеречные улицы. Глава 24

Гэри Рассел
Сумеречные улицы

Глава двадцать четвёртая

Джек пнул дверь, ведущую с лестницы на крышу, и она распахнулась, сорвалась с петель и упала на асфальт. Джек прошёл сквозь дверной проём, а следом за ним – Гвен и Йанто.
— На самом деле, я не думаю, что здесь было закрыто, — сказал Йанто.
— Я хочу выглядеть круто, ясно?
Йанто изобразил жест «Всё, что угодно» (1) и пошёл к антенне вслед за остальными. Джек уже стоял там, обхватив основание антенны.
Гвен постучала по системе коммуникации.
— Как у нас дела, Тош?
Из Хаба до неё эхом донёсся голос Тошико.
— У вас всё хорошо, Гвен. Честно говоря, я меньше уверена насчёт нас с Оуэном.
— Мы подсоединили манипулятор Разлома к компьютеру Тош, и старикашка Билис засовывает коробку внутрь, — отчитался Оуэн.
Послышался стук.
— Ну и? — резко осведомился Джек.
— Он не очень-то торопится, Джек, — сказал Оуэн.
— Он меня слышит?
— Теперь да. Я подсоединил систему коммуникации к…
— Билис, это Джек. У меня нет времени на твою возню. Засунь эту чёртову коробку внутрь и открой.
Они услышали голос Билиса.
— Всё готово.
— Мы тоже, — сказал Йанто, когда они с Гвен закончили подключать кабели к антенне.
— Как это чертовски примитивно, — пробормотал Джек. — Сто лет инопланетных технологий, а всё это выглядит так, как будто Йанто запускает двигатель внедорожника от аккумулятора другой машины.
— Эй, внедорожник всегда нормально заводится, — возразил Йанто.
Джек ухмыльнулся.
— Ты просто представился мне с проводом для запуска двигателя от внешнего источника и палкой. Я сказал про внедорожник, только чтобы не смущать Гвен.
— О, не обращайте на меня внимания, — сказала Гвен. — Я уже два часа назад перестала вас слушать. И даже несколько дней назад. На самом деле, около года назад.
— Да уж, кое-кто из нас не может позволить себе такую роскошь, — послышался голос Оуэна. — Спасибо за этот образ, ребята. Мы можем начинать, Тош? — Устного ответа не последовало, но вскоре вновь заговорил Оуэн. — Тош показала мне большие пальцы. Мне нравится думать, что у кабуки это означает «да». А не «мы все умрём в огне и разрушениях». Но никогда не знаешь точно, это может означать и то, и другое.
Джек вздохнул, вытащил из кармана коробку со всякой электроникой и посмотрел вверх.
— Теперь будет реально здорово, ребята, — сказал он.
Гвен смотрела с крыши на толпу людей с чёрными глазами, собравшихся у подножия здания, как муравьи. На мгновение она подумала об Идрисе Хоппере, запертом в том доме в нескольких милях отсюда, сражаясь со всем этим. Рис тоже мог быть здесь, она не знала точно. И все их друзья, семьи… все, абсолютно все.
Йанто подошёл к ней.
— Я на самом деле ненавижу высоту, — сказала Гвен.
— Тебе надо сходить на свидание с ним, — ответил Йанто, показывая большим пальцем на Джека. — Для него вечер в таком месте – лучшее, что можно представить. Но когда однажды я предложил американские горки, он сказал – о, нет, это же смертельная ловушка.
Гвен засмеялась.
Потом она остановилась и посмотрела в глаза Йанто.
— Что теперь будет, Йанто? Мы видели будущее.
— Мы видели будущее. Будущее, испорченное этим Тёмным светом. Через несколько минут Тьма исчезнет, и то будущее не произойдёт.
— Как Оуэн и Тош справятся с этим?
— С ними всё будет нормально. Тош будет чувствовать себя виноватой и будет переживать это наедине с собой. Оуэн больше никогда не упомянет об этом. Это их способ справляться. А что у тебя?
Гвен пожала плечами.
— Ты прав. Я не буду обращать на это внимания. И скажу Рису, что, если я когда-нибудь забеременею, то буду рожать дома. Или мы поедем в Испанию.
— Народ? Пожалуйста! — Это был Джек.
— Джек? — отозвалась Тошико. — Я всегда готова.
Джек показал на коробку с электроникой у подножия мачты и тонкие провода, присоединённые к антенне.
— Готов.
— Остаточная энергия активности прошлой ночи… есть контакт. Это работает, Джек, это работает! — Тошико тихо кашлянула.—Извини. Разлом… активизируется… сейчас!
И Джек, Гвен и Йанто наблюдали, как кроваво-красная лента Разлома ожила у них над головами, теперь без посторонних световых существ.
— Ура нам, — пробормотал Йанто.
Джек у электроаппаратуры крутил установленный Тош наборный диск.
Постепенно Разлом над их головами начал колебаться. Лента энергии перемещалась до тех пор, пока не превратилась в прямую линию, ведущую от крыши здания стадиона к району Третарри.
— Сейчас, Билис, сейчас! — рявкнул Джек.
— Он исчез, — подтвердил Оуэн из Хаба.

* * *

Уорф-стрит, Третарри.
Всплеск энергии Разлома вспорол свежий бетон, и все огни взорвались. Билис не обращал внимания на летающие стёкла. Ещё одна лента энергии соединилась с почвой, заземляя саму себя. Во всех домах разбились окна, но Билис не позволил осколкам задеть его.

* * *

Йанто показывал на запад. Они смотрели, как полоса Тёмного света поднимается вверх.
— Думаю, это Идрис, — сказала Гвен.
Джек погладил наборные диски на коробке.
— Давайте будем надеяться, что успели вовремя, — пробормотал он.
Вверх устремился ещё один чёрный клин Тёмной энергии, на этот раз снизу, он протянулся мимо них и влился в ленту энергии Разлома.
Йанто смотрел и видел, как собравшиеся внизу люди один за другим падали на землю, как Тёмный свет покидал тела своих хозяев, жаждущий энергии Разлома.
Через минуту, когда последний человек упал, Тёмный свет исчез.
— Мы всё сделали, Тош.

* * *

Билис поднял дневник и начал перелистывать страницы всё быстрее и быстрее. Световые существа покидали чернила и перемещались в безопасную среду энергии Разлома, а оттуда – обратно под землю, чтобы удерживать взаперти всё то, что существует под её поверхностью. Их вечная задача.
Он заметил лицо Грега Бишопа, на мгновение вырисовавшееся среди огней в ленте Разлома. Оно выглядело… спокойным.
Когда-нибудь он сможет рассказать Джеку Харкнессу об этом.
И снова…
— Эй, Билис, — крикнул кто-то.
Он поднял взгляд. Из дома номер шесть по Кобург-стрит выбежал Идрис Хоппер, теперь в нём не было ни следа Тьмы.
— Что происходит?
Затем Идрис упал на землю. Улица тряслась, и дома Третарри начали рушиться, один за другим. Дороги расползались в разные стороны; здания продолжали падать.
Спустя несколько мгновений всё было кончено. Весь район стал не более чем грудой камней и пыли.
Билис опустился на колени, достаточно легко для человека его возраста. Он осторожно погрузил руку в трещину в дороге и вытащил горсть серого пепла.
Он понюхал пепел и улыбнулся. Сунул руку в карман и вытащил деревянную коробку, точно такую же, как та, что теперь была в Хабе, заполненная заключённой под стражу Тьмой. Он открыл коробку и высыпал туда серый пепел.
Захлопнув крышку коробки, Билис Менджер улыбнулся и встал. Он поправил галстук и стряхнул со своего пиджака осколки стекла и мусор.
— Прощай, Джек, — тихо сказал он. — До следующей битвы, конечно.
И он исчез в пространстве или времени – там, откуда появился.
Дневник упал на изрытую землю – обычная старая пустая книга.
Несколько языков пламени вырвалось из-под вспоротого шоссе, где находились повреждённые электрические кабели. Тридцать секунд спустя Третарри и дневник превратились в один большой погребальный костёр над прошлым.

* * *

В Хабе Тошико наблюдала за Разломом, отмечая проходящую сквозь него новую энергию – энергию, которой она не видела раньше. И надеялась, что больше никогда не увидит.
Энергия, которая – она слишком хорошо это знала – могла уничтожить будущее.
Она бросила взгляд на деревянную коробку Билиса в основании манипулятора Разлома, вмонтированного в водяную башню. Казалось, что коробка с каждой секундой становилась всё темнее.
А потом из Разлома вырвалась последняя искра Тёмной энергии. Тошико разорвала соединение, проигнорировав посыпавшееся с её компьютера облако искр.
— Давай! — рявкнула она на Оуэна.
— Вечно мне приходится делать самую опасную работу, — пробормотал он и побежал через Хаб к башне.
— У нас получается хорошая команда, — прошептала Тошико, обращаясь больше к себе, чем к Оуэну.
Если он и услышал, то ничего не сказал. Он просто захлопнул крышку, повернул ключ и вытащил коробку.
— Что теперь?
— Джек?
Послышался голос Джека.
— Теперь мы ляжем спать.
— А что с этой коробкой? — спросил Оуэн, но ему никто не ответил.
— Может, тебе нужно сидеть на ней, пока они не вернутся? — засмеялась Тошико.
Оуэн бросил на неё взгляд, говоривший о том, что он не находит эту идею весёлой.

* * *

Гвен опустилась на колени перед развалинами Третарри и пропустила пепел сквозь пальцы. В нескольких шагах она заметила наполовину расплавившееся ведро.
— Я помню это, — сказала она. — Но остальное исчезает. Теперь я не помню большую часть сценария будущего.
Йанто открыл рот, как будто собирался что-то сказать, но передумал.
— Нет, — удивлённо отозвался он. — Я тоже не помню.
— Джек?
Их лидер лишь одарил их своей самой лучезарной улыбкой.
— Я не сплю, помните? — сказал он.
— Интересно, где теперь Билис Менджер, — Йанто огляделся по сторонам.
— Какая разница, — сказал Джек. — Мы по-прежнему можем записать всё, что знаем о нём и его мотивах, на обороте почтовой марки. Не уверен, что мне это нравится.
— Ну, один бедолага из мэрии позабавится, объясняя всё это, — послышался голос сзади.
Джек не обернулся, только улыбнулся.
— Идрис Хоппер. Спаситель города Кардиффа.
— И это буду не я.
Гвен улыбнулась ему.
— О, брось, они могут сделать тебя мэром!
Идрис покачал головой.
— Скажи мне, Гвен. Джек сказал мне, что его таблетка для амнезии на тебя не подействовала. Это правда?
Это привело Гвен в замешательство.
— Хм, нет, не совсем. Я имею в виду, думаю, они должны были подействовать, но у меня в голове что-то щёлкнуло, и мне удалось преодолеть действие таблеток.
— Один из 800 тысяч, Идрис. — Джек вытащил из кармана бутылочку с таблетками. — А я, выходит, стою здесь с двумя такими людьми. Почему?
— Дай мне одну, Джек. Пожалуйста. Действительно сильную. Я не хочу помнить ничего об этом, когда проснусь завтра утром. И вас не хочу помнить. Не в обиду вам, Гвен, Йанто, но я и Торчвуд… Я и в самом деле не хочу знать.
— Может не сработать, — сказала Гвен. — Независимо от дозировки или силы.
Идрис пожал плечами.
— Это тоже риск, но попробовать стóит. Давайте договоримся: если в течение двадцати четырёх часов я постучусь к вам и попрошу кусочек пиццы и разрешения посмотреть на долгоносика, то тебе придётся вернуться в ваши химические лаборатории, Джек.
Джек бросил ему бутылочку.
— Таблетки пятого уровня безопасны. Для людей. Выпей две, Идрис. И удачи тебе.
Идрис взял две таблетки и вернул бутылочку Джеку.
Он кивнул Торчвуду, повернулся и ушёл, держа таблетки в руке.
— Он выпьет их? — спросил Йанто.
— Честно говоря, не знаю, — Джек улыбнулся, немного грустно. — Надеюсь, что нет.
— Потому что это полезный контакт? — Гвен отряхнула пыль с ладоней.
— Нет, — ответил Джек. — Мне просто нравилось с ним дружить. — Он вздохнул. — Давайте вернёмся домой. У нас есть коробка, которую нужно замуровать в бетоне.
— Ты хочешь сказать, у меня есть коробка, которую я должен замуровать в бетоне, — простонал Йанто.
— Ну, я уверена, что мы поможем тебе с этим, — сказала Гвен.
— Но мешать бетон? — спросил Джек. — Не этими руками.
— И не моими, — добавила Гвен, беря Джека и Йанто под руки. Они пошли в сторону Грейнджтауна и дальше, к Кардиффскому заливу. — И я уверена, что Оуэн и Тош найдут себе занятия получше…
_________________________
(1) - В оригинале – «Whatever» – жест, при котором большие и указательные пальцы обеих рук формируют букву «W». Используется для обозначения чего-либо не стоящего того, чтобы тратить на это время и силы.

@темы: книги, перевод, Torchwood, Gary Russell, Гэри Рассел, The Twilight Streets, Сумеречные улицы, Торчвуд

---

Гэри Рассел. Сумеречные улицы. Глава 23

Гэри Рассел
Сумеречные улицы

Глава двадцать третья

Стоя перед домом, Джек и Гвен смотрели на «небольшую проблему» Йанто.
Свет покинул людей. Билис с видом триумфатора прижимал к сердцу дневник.
— Мне лишь нужно использовать энергию Разлома, чтобы вернуть их домой, — пробормотал он.
— Безусловно, — сказал Джек. — Ты нам этим не помогаешь!
Теперь все люди на улице выглядели как Тошико. Полные Тёмного света глаза смотрели на группу торчвудцев.
— Это ты сделал? — спросила Гвен у Билиса.
— Нет, — ответил Йанто. — Полагаю, он был так же удивлён, как и я.
Джек схватил Билиса и повернул его в другую сторону.
— Итак, ты собираешься исчезнуть или помочь нам?
Билис невозмутимо посмотрел на него.
— Конечно, помочь. Я не могу освободить Свет, пока Тьма на воле. Нам нужно засадить Тьму в коробку.
— С помощью энергии Разлома, — завершил Джек. — Я понял.
Клоун сделал шаг вперёд. Джек понял, что это переодетый Оуэн.
Клоун показал на дневник.
Джек кивнул.
— Да, мы уловили суть. Вы хотите маленьких Светлых товарищей. Мы не хотим, чтобы вы заполучили маленьких Светлых товарищей. Вечная война, сквозь разные измерения, бла-бла-бла. Здорово.
Он отвернулся от Оуэна.
— Гвен, — прошипел он. — Что помогло тебе разрушить чары Билиса?
— Я вспомнила будущее, — ответила она.
— Но мисс Купер была заражена Светом, — настойчиво заметил Билис. — А этих людей контролирует Тьма.
— Но тот же принцип должен сработать, — сказал Йанто. — Ты поместил в нас Свет, эти двое его потеряли и впустили Тьму. Как?
Билис пожал плечами.
— Возможно, в тот короткий промежуток между тем, как Свет возвращался в меня и моим пробуждением, успела проскользнуть Тьма.
— Но почему не я или Джек? — Гвен посмотрела на дневник. — Это как-то связано с дневником, да?
— Нет, — сказал Билис. — Я думаю, это связано с коробкой-тюрьмой. Я использовал весь остаток Света на капитана, и теперь темница совершенно пуста. Возможно, из-за того, что ни Тьму, ни Свет с коробкой больше ничто не связывает, им нужно хоть куда-то деваться. И Тьма находит хозяев, точно так же, как раньше это делал Свет.
Идрис поднял руку, как школьник.
— Что?
— Вы говорите о том, что вам нужно сосредоточить где-то эту энергию Разлома? На крыше самого высокого здания Кардиффа есть антенна. Вы не можете использовать её?
Джек обнял Идриса.
— Здание стадиона! Идрис, ты гений! — Он повернулся к Билису. — Я могу остановить это. Мы направим энергию на антенну, настроив её на частоту Разлома. Это высоко, и Тёмные огни потянутся туда. Когда они будут захвачены, мы с помощью манипулятора в нашем Хабе отправим их прямо в твою коробку. Задача номер один выполнена. За задачу номер два будешь отвечать ты. Ты должен выпустить свой Свет из дневника на землю или куда-нибудь ещё. Для этого тебе понадобится энергия Разлома, но мы не можем рисковать, совмещая Тьму и Свет. Поэтому ты сделаешь это после того, как мы разберёмся с Тьмой, так?
Билис понял.
— Я должен быть здесь, чтобы сделать это.
— Ты должен быть там, где я скажу, — отрезал Джек. — И на данный момент это Хаб. Йанто покажет тебе, как установить твою коробку в водяной башне.
— Он это сделает?
— Я это сделаю?
— Да.
— Нет, Джек. Я понятия не имею об этом. Тебе нужна Тош, или Оуэн, или оба сразу. Извини.
Джек немного раздражённо вздохнул.
— Как вы перемещаете Свет в Джека и всех остальных? — спросил Идрис у Билиса.
— Я впитываю его сам, а потом переношу в них. Это легко, Свет любит новых хозяев.
— Значит, — медленно сказал Идрис, — если бы мы могли вытянуть Тьму из Оуэна и Тош и найти новых хозяев, то они освободились бы, да?
Билис кивнул.
— Я могу быть хозяином для Тьмы. Я достаточно силён. Но если я буду хозяином слишком долго, Тьма узнает всё, что известно мне. Она узнает о моей связи со Светом. И сможет использовать меня, чтобы уничтожить всё.
— Сколько времени пройдёт, прежде чем вы утратите способность передавать это?
Билис задумался.
— Думаю, не более тридцати секунд. Я просто не знаю, насколько дольше я смогу бороться с этим.
Идрис посмотрел на Джека и взял его за руку.
— Послушай меня, Джек. Слушай внимательно, потому что ты редко это делаешь. Здесь я для вас бесполезен, я не часть вашей торчвудской команды. Но позволь мне сделать это. Позволь Билису использовать его магические способности, чтобы вытянуть Тьму из твоих людей и переместить её в меня. Они освободятся, и у тебя будет лучший шанс победить Тьму. А со мной всё будет в порядке. Как и со всеми остальными этими людьми. Ты спрашивал меня, буду ли я сражаться вместе с вами. Да, да, я готов. Я с вами.
Джек покачал головой.
— Слишком рискованно. Нет.
Билис пожал плечами.
— Это хороший план. И я думаю, что он сработает.
— Скорее ад замёрзнет, чем я доверю тебе жизнь моего друга, — отрезал Джек.
Гвен встала между Джеком и остальными, оттеснив Идриса.
— Джек, это план. Это хороший план. И дурацкий тоже, потому что Идрис может умереть, но это его выбор. Ты знаешь, что это единственный способ.
Джек посмотрел на Идриса, потом – на разрисованных Тошико и Оуэна, которые стояли рядом, пожираемые силой, которая могла уничтожить весь мир.
— Здесь есть один недостаток, — сказал Йанто. — Идрис тоже знает о нашем плане. Если Тьма может читать мысли Билиса, то она точно сможет читать мысли более слабого человека, такого, как Идрис. — Он бросил взгляд на Идриса. — Ничего личного, — неискренне добавил он.
— Я не обиделся, — так же неискренне ответил Идрис.
Джек посмотрел на молодых людей.
— Мальчики, не спорьте из-за дядюшки Джека, это неприлично. — Он взглянул на Гвен. — Это риск.
— Повсюду риск. Всё, что мы делаем, всегда риск.
— Но он не часть этого, правда?
— Правда? — спросил Идрис. — Я знаю о вас, ваши дурацкие таблетки на меня не действуют, и я понимаю кое-что из того, что здесь происходит. О, и мне не десять лет. Мой выбор, Джек. С тех пор, как я с тобой познакомился, думаю, между нами никогда не было равенства. Так давай, дай нам шанс что-нибудь сделать. И знаешь что, если всё пойдёт через задницу и я умру, я не стану жаловаться. — Он повернулся к Йанто. — Представляешь, может быть весело вернуться как призрак и преследовать тебя, приятель.
Прежде, чем кто-либо успел что-либо сделать, Билис направился в глубь толпы. Люди слегка расступались перед ним, словно распознавая мощную энергию. Он взял Оуэна и Тошико за руки. Они начали сопротивляться, и люди в толпе стали толкать его.
— Не хотите помочь? — крикнул он.
Йанто, Гвен и Идрис расталкивали людей, пока Билис и остальные двое не смогли освободиться.
Билис закрыл глаза и сжал сопротивляющиеся руки Оуэна и Тошико. Оба внезапно перестали извиваться и застыли. Билис отпустил их и открыл глаза. Они были чёрными.
Гвен бросилась к Тошико и Оуэну, мягко подталкивая их к дому номер шесть по Кобург-стрит. Она задержалась в дверях, чтобы оглянуться на Билиса Менджера. Он не двигался, и в его глазницах играл Тёмный свет.
Билис заговорил.
— Идрис Хоппер, если вы уверены?..
Идрис схватил Билиса за руки.
— Сделайте это.
Остальные восхищённо наблюдали, как Тёмный свет вырвался из Билиса и полился в дрожащее тело Идриса. Идрис начал кричать, но шум вскоре затих – его рот оставался открытым, но звука не было. Когда Билис отпустил Идриса, двое мужчин отшатнулись друг от друга.
Билис пришёл в себя первым и отрывисто скомандовал:
— Отведите его в дом. В мою комнату.
Джек отреагировал быстро. Он приподнял лежащего ничком Идриса и поспешил в дом, а за ним последовали Билис и Йанто.
Гвен уже была внутри с приходящими в себя Оуэном и Тошико.
Оуэн приподнял голову и открыл глаза.
— Гвен?
— Тс-с, — сказала она. — Я всё объясню позже. Сначала о главном. Нам нужно, чтобы вы двое вернулись в Хаб. С Билисом Менджером.
Теперь отреагировала Тошико, она начала задавать вопрос, но Гвен попросила её замолчать.
— Да, я знаю, Тош. Но серьёзно, он наш единственный шанс. Джек всё объяснит вам по пути.
Она кивнула на Джека, который держал мечущегося Идриса Хоппера. Глаза Идриса были полностью залиты Тьмой.
— Давайте будем надеяться, что его голова не начнёт вертеться и говорить о твоей матери, — сказал Йанто.
Билис схватил пустую коробку.
— Нам нужно уходить. Сейчас же.
— А что не позволит ему выйти отсюда после того, как мы уйдём? — неуверенно поинтересовался Джек.
— Его память. Не беспокойтесь, капитан, я разберусь с этим. И, прежде чем вы спросите, нет. Я не причиню ему боли.
В последний раз взглянув на Идриса, Джек отстранился от него. Идрис тут же вскочил на ноги.
Йанто вытолкал Джека из комнаты.
Билис в последний раз огляделся по сторонам.
— Спасибо, — сказал он, как будто комната была живой. — Ты так долго с успехом прятала людей. Прощай. — Он посмотрел на трясущегося Идриса, щёлкнул пальцами и захлопнул дверь. Он выбежал из холла на улицу через парадную дверь и тоже захлопнул её за собой. Он снова щёлкнул пальцами, и на двери неожиданно появился огромный металлический засов с замком.
— Чистая работа, — выдохнул Джек.
— Я перенёс сюда тут, который был в Торчвуде.
— А мой частный лифт? Тот, что с фильтром восприятия?
Билис засмеялся.
— Мой дорогой Джек, я польщён твоей верой. Я изменил восприятие, а не инопланетную реальность. Ваш дурацкий вход работает так же, как и раньше. Вам только казалось, что он не работает и что люди вас видят. Я честно думал, что вы поймёте хотя бы это.
Джек выглядел так, словно он не был уверен, ударить Билиса или нет. В конце концов он просто кивнул сам себе.
— Умный ход. Господи, у тебя их полно, разве нет?
— Надеюсь, что нет, — ответил Билис, когда они пошли сквозь толпу черноглазых людей к остальным. — Теперь нам нужно поместить это в манипулятор Разлома. Вам нужно будет усилить мощность в антенне как можно скорее. Похоже, что этим людям, — он указал на толпу, — мы больше не интересны.

* * *

Идрис Хоппер сидел в комнате один. Это была светлая комната. Стены, казалось, пульсировали светом изнутри, и от этого у него болели глаза.
Всю эту безликость нарушали лишь две картины в рамах, по одной в каждом конце комнаты. На обеих были изображены ужасные рогатые демоны, один серый, другой синий. У ног каждого чудовища стояли пожилые мужчины. Опрятно одетые, с галстуками, с зачёсанными назад белыми волосами и яркими глазами. Один и тот же человек на каждой картине? Близнецы? Зеркальное отображение? Он не мог сказать. Старик, стоявший рядом с серым демоном, держал в руках книгу. У старика с синим демоном ничего не было.
Под картиной было написано от руки:
Третарри, Кардифф-сити, 1876
Пока он смотрел на синего демона, изображение мужчины изменилось.
На его месте появился молодой человек, светловолосый, худой, почти тощий.
Идрис внезапно понял, кто это.
— Нет, — пробормотал он. — А затем, громче: — Нет! Нет! Нет-нет-нет-нет-нет…
Текст с указанием места и даты под картиной тоже начал моргать и расплываться, но теперь Идрис не мог этого видеть, не мог сосредоточиться, потому что его собственный крик отрицания заполнил его голову, заполнил комнату, отдаваясь эхом даже после того, как Идрис замолчал, и он никуда не мог убежать…

@темы: книги, перевод, Torchwood, Gary Russell, Гэри Рассел, The Twilight Streets, Сумеречные улицы, Торчвуд

---

Гэри Рассел. Сумеречные улицы. Глава 22

Гэри Рассел
Сумеречные улицы

Глава двадцать вторая

Ведро опустилось на землю с громким стуком, и монеты раскатились по дороге в разные стороны.
Гвен Купер с судорожным вздохом очнулась ото сна.
Она видела людей вокруг, у них у всех были лица клоунов. Не только у уличных артистов, но и у обычных зрителей. Ей начали обрывочно припоминаться события последних нескольких часов, и она вспомнила, что план состоял в том, чтобы заманить сюда людей и впустить в них Свет… для сохранности. Этой расе инопланетных форм жизни требовались временные хозяева, до тех пор, пока их собственное место обитания снова не станет доступным.
Что-то связанное с дневником. И Билисом Менджером. Он был их… другом?
И тот ужасный мир будущего, где она оказалась заражена Тёмным светом… и Торчвуд пытался захватить власть на Земле и был уничтожен.
— Джек! — закричала Гвен во всё горло.
Другие люди на улице повернулись и посмотрели на неё.
Все как один, они зашагали к ней, картёжники бросали карты в машины и двери, где те застревали, мим передразнивал каждое её движение.
И люди, обыкновенные простые люди, двигались резко, отрывисто, словно пытались помешать управлять собой тому, что делало их глаза такими ярко сияющими.
Всё это было достаточно страшно. Но куда страшнее было смотреть на дюжину людей, стоявших с одной стороны и смотревших на неё так же, как остальные, но их глаза были чёрными, как смола, почти мёртвыми.
И Гвен узнавала этот Тёмный свет, она знала его по тому видению будущего. Он был у неё внутри, заставил её отвернуться от Джека, от Торчвуда и едва ли не от Риса и её ребёнка.
Ребёнок. Боже мой, будут ли у них с Рисом когда-нибудь дети?
Да. Да, будут. Да, она выйдет замуж, и Торчвуд выживет, и она ни в коем случае не даст Оуэну и Тошико поддаться Тёмному свету, чем бы он ни был. Потому что будущее не было выбито в камне, оно было податливым, жидким.
Почему-то им был дан шанс убедиться, что этого не произошло. Поэтому Билис поместил в неё Свет. Предостережение.
Ей нужно было найти Оуэна и Тошико, предупредить их и…
О.
Она снова взглянула на людей, одержимых Тёмным светом. Клоун, стоящий слева. Золотая статуя женщины в кимоно.
Дерьмо.
Клоуном был Оуэн.
Статуей была Тошико.
Неужели она опоздала?
Она попыталась отступить в сторону от толпы, но они, казалось, предвидели каждое её движение… Но они на неё не нападали, а просто заставляли идти по улице назад, к тому месту, где они с Йанто встретили Билиса.
Где он поместил в неё Свет.
О Господи, они не угрожали ей, они старались заставить ей держаться подальше от группы одержимых Тёмным светом. От Оуэна и Тошико.
Ей не нужно было идти вперёд, ей нужно было идти туда, куда они её гнали.
И снова, когда она повернулась и побежала, не вполне уверенная в том, что делает, она закричала, очень, очень громко:
— Джек!

* * *

В доме номер шесть по Кобург-стрит Джек сидел в кресле, а Йанто – рядом с ним.
Билис Менджер стоял у окна, заложив руки за спину, и Идрис Хоппер прижимал пистолет к его голове. Точнее, не столько прижимал, сколько тыкал им Билису в голову благодаря своим дрожащим рукам. Секретарю мэра далеко не каждый день приходилось держать в руках пистолет.
— Джек!
Они услышали доносящийся с улицы голос Гвен.
Джек поднял взгляд на Йанто.
— Впусти её.
Затем он кивнул Идрису, который благодарно опустил пистолет и протянул его Джеку.
Секунду спустя Йанто вернулся в комнату, ведя за собой Гвен.
Она огляделась по сторонам.
— Милое местечко, Билис. Ты сам его обставлял?
Джек и Идрис обменялись смущёнными взглядами.
— А, — сказал Билис. — Фильтры восприятия. Полезная вещь, уверен, вы со мной согласитесь.
Он щёлкнул пальцами, и они оказались в магазине. В магазине часов Билиса. «Петля во времени». За окном люди шли по Кардиффскому пассажу, глядя на витрины других магазинов.
Он щёлкнул пальцами во второй раз, и комната снова превратилась в помещение на Кобург-стрит, хотя это явно стало сюрпризом для Гвен.
— Это место принимает такой вид, который кажется вам знакомым. Он показывает вам ту обстановку, в которой вы, возможно, ожидали меня найти. У Гвен, как и у мисс Сато, я ассоциируюсь с часами. Отсюда магазин, где мы уже однажды встречались. Остальные ожидали увидеть меня внутри старого викторианского двухэтажного домика, и вы его увидели. — Он улыбнулся Джеку. — Или вы видели что-то другое?
Джек улыбнулся в ответ.
— Не скажу.
Билис кивнул.
— У нас с вами так много общего. Печально, что мы по разные стороны баррикад. В девяти случаях из десяти.
— Джек,— Гвен бросилась к ним.—Люди на улице, у них внутри пришельцы из Разлома…
— Свет, да, мы знаем, — закончил Йанто. — Мы предоставили им хозяев до тех пор, пока нам не удастся отправить их домой.
— Значит, мы всё неправильно поняли, — сказала Гвен. Она повернулась и указала на Билиса. — Он не враг.
— На сей раз. — Билис поклонился. — Ладно, я просто высказываю то, о чём вы все думаете.
— Нам нужно вернуть Тош и Оуэна, — сказал Джек. — У меня есть план, но они нужны мне в Хабе.
— План? — переспросил Билис. — Возможно, вы позаботитесь о том, чтобы поделиться им с нами, капитан?
— Не сейчас. — Он посмотрел на Идриса. — Ты с нами?
Идрис с ужасом услышал свой собственный голос, отвечающий:
— Господи, конечно.
— Хорошо. Билис, теперь у тебя есть книга, дневник. Туда можно заселить световых существ, если они доверяют тебе достаточно, чтобы туда вернуться.
— Правильно.
— Тогда зачем ты вообще кому-то его отдал? — спросил Йанто.
Впервые за всё время взгляд Билиса перестал быть добрым и слегка покровительственным.
— Когда Свет помогал Абаддону, у него было дело, которое нужно было сделать. Держа дневник вне досягаемости агентов Тьмы и Пуккма, я был уверен, что Свету никто не причинит вреда. После того, как Абаддон был уничтожен, Свет стал уязвимым, и мне понадобилось вернуть дневник и отправить их туда, где… где им самое место. Чтобы они могли выжить. Чтобы защитить планету в отсутствие моего Господина.
— Хорошо, — сказал Джек, торопливо прерывая евангелические разглагольствования Билиса. — Теперь иди отсюда и сделай это. Йанто, пойдёшь с ним.
Они ушли вместе с дневником.
Джек повернулся к Гвен.
— Ты видела будущее?
— Ты поверил в это?
Джек пожал плечами.
— Не очень. Это всего лишь возможность.
— Джек, прости меня. Мы сделали…
Джек поднял руку.
— Нет. Нет, вы ничего не сделали, и в этом вся суть. Световые существа говорили нам, что может случиться, если баланс между ними не будет восстановлен. Возможно, именно так они общаются. Мило, хотя и немного мелодраматично. Теперь, думаю, мы можем открыть Разлом и отправить туда Тёмных световых существ, но нам нужен усилитель. Манипулятора Разлома, который есть у нас в Хабе, недостаточно. Их нужно настроить очень точно.
Идрис шагнул вперёд.
— Всегда есть…
Но Джек прервал его.
— Подожди. Гвен, что, если мы позволим им поглотить кого-то?
— Это будет самоубийство.
— Простите, — предпринял ещё одну попытку Идрис. — Но я знаю, что…
Гвен махнула ему, чтобы он замолчал, и снова повернулась к Джеку.
— Я имею в виду, мы ни в коем случае не позволим тебе взять на себя такую ответственность.
— Это мой выбор, Гвен, не забывай об этом.
Дверь комнаты с грохотом распахнулась, и ворвался запыхавшийся Йанто.
— У нас небольшая проблема.

@темы: книги, перевод, Torchwood, Gary Russell, Гэри Рассел, The Twilight Streets, Сумеречные улицы, Торчвуд

---

Гэри Рассел. Сумеречные улицы. Глава 21

Гэри Рассел
Сумеречные улицы

Глава двадцать первая

Джек Харкнесс знал каждый уголок и каждую щёлочку Хаба Торчвуда в Кардиффе. По крайней мере, он всегда так думал, но на самом деле оказалось, что он знал не всё, потому что он как-то умудрился заблудиться.
Коридоры были выдолблены в скале под Кардиффским заливом примерно сто лет назад или чуть больше, но изрядно обветшали в период между войнами. Регулярно использовались только несколько прямых путей в подвальные помещения. Недавно его команда открыла ещё несколько – некотоые из них были созданы, пока его не было здесь, несколько месяцев назад.
Чёрт, они даже построили новый конференц-зал! Круто, да?
Круто было бы, если бы он мог туда попасть. Там было бы удобно защищаться.
Но здесь, в этих коридорах с их пересечениями, тенями, низкими потолками и неожиданными изгибами и поворотами, как в лабиринте, он чувствовал себя смертельно уязвимым и безнадёжно потерявшимся. Он бежал, может быть, для того, чтобы спасти свою жизнь.
И от кого?
Он был в Хабе, разговаривал с Гвен, когда Йанто позвонил ему на сотовый. На мобильный телефон. Как бы он ни назывался.
— Где ты сегодня, чёрт возьми?
— Джек, ты должен уйти оттуда, — орал Йанто, достаточно громко, чтобы остальные могли его услышать.
Джек посмотрел на Оуэна и Гвен взглядом, говорящим что-то вроде «о, он что, напился» и велел Йанто успокоиться.
— Кто с тобой?
— Оуэн и Гвен. Тош в конференц-зале. О, и долноносики в подвале, как обычно. Думаю, это всё. Ты в порядке?
— Уходи. Оттуда. Джек. Сейчас же!
Телефон внезапно запищал, и связь прервалась.
Гвен бросила взгляд на Оуэна.
— Я пойду поищу Йанто, — сказаал она и, прежде, чем Джек успел её остановить, ушла.
Она лишь на короткое мгновение остановилась у крутящейся двери и оглянулась на него.
Всего на секунду.
Один взгляд.
Тому времени, как дверь закрылась за ней, Джек успел вытащить «Уэбли» и приготовиться воспользоваться им.
А потом он побежал.
Теперь он заблудился в коридорах. Он замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, пытаясь понять, где находится, пытаясь разработать план.
Он почувствовал стальное прикосновение пистолета к затылку.
— Оуэн? Что происходит?
— Не двигайся, Джек. Мне жаль. Господи, мне и правда жаль, но ты не понимаешь, что мы здесь делаем.
— Да, чёрт возьми, ты прав, я не понимаю.
— Пожалуйста, Джек.
Это была Тошико. Она тоже ввязалась в это, чем бы «это» ни было.
— Очередная попытка переворота, Оуэн? Это начинает надоедать.
— Джек, ты должен понять, мы нашли способ помочь миру.
— Я думал, мы уже делаем это.
Тошико появилась в поле его зрения.
— Нет, мы имеем в виду – помочь на самом деле. Изменить мир. Сделать его лучше. Вместо того, чтобы прятать всё, что мы находим, мы могли бы использовать это на благо человечества.
Джек только пожал плечами.
— Я уже слышал это раньше, ребята. Именно из-за этого пал Институт в Лондоне. Я думал, что мы выше этого.
Оуэн кивнул, понимая сомнения Джека.
— Именно поэтому ты нам нужен. Наш моральный компас. У них такого не было. У них не было тебя.
— И что я должен сделать ради вашего дивного нового мира, Оуэн? Какова цена? Потому что, знаете ли, я опытный. Я понимаю, что за всё нужно платить.
Оуэн и Тошико переглянулись.
— А Гвен? — продолжал Джек. — Она согласна?
— Гвен... ещё не решила, если честно, — сказала Тошико.
— Честность – это хорошо. Придерживайся этой программы, Тош, и скажи, для чего я вам нужен. Потому что у меня есть ощущение, что мне это не понравится.
— Ты прав, Джек, — сказал Оуэн неожиданно спокойным и твёрдым голосом. — Тебе это не понравится.
Джек видел его глаза. Они были совершенно чёрными, как будто чёрная дыра пожирала его изнутри. Он посмотрел на Тошико. С ней происходило то же самое.
— Дерьмо, — сказал Джек, и Оуэн убил его выстрелом в лоб.

* * *

Когда Джек очнулся, он не мог двигаться.
Он открыл глаза, но вокруг была лишь непрозрачная пустота, хотя она была твёрдой – Джек был в этом уверен. Он попытался пошевелиться. Безуспешно, всё, что он мог – косить глазами влево или вправо. Больше ничего не двигалось, хотя он чувствовал своё тело.
Так что он был пойман в ловушку, заключён в чём-то, что крепко его держало.
Он видел крошечные следы уколов на коже, словно миллионы маленьких иголочек болезненно прижимались к нему.
Прожив больше 150 лет, Джек знал своё тело, он знал каждый миллиметр своей кожи, мышц и тканей и знал, как они должны себя чувствовать в данный конкретный момент. И чем бы это ни было сейчас, это было неправильно.
Что-то появилось в поле его зрения, сверху, бесформенное, искажённое. Оно заговорило, звук тоже искажался, проходя через то, что удерживало Джека. Он понял, что это Оуэн Харпер и что его глаза по-прежнему чёрные.
— Джек, — говорил он. — Не уверен, что ты меня слышишь, но каждые несколько часов ты будешь задыхаться. А потом оживать.
Этот трюк проделывается уже не в первый раз, печально подумал Джек. Но зачем?
— И когда это произойдёт, энергия, которую отдаст твоё тело, позволит нам открыть Разлом и, что ещё важнее, контролировать его. Мы собираемся использовать Разлом, чтобы построить новую Империю Торчвуда и сделать Землю лучшим домом для всего, что было в нём заключено.
Интересное использование слов. Значит, то, что населяло другие измерения, было заключено здесь.
Джек отметил, что машинально отверг идею о том, что Тошико, Оуэн и, возможно, Гвен делают это по своей воле. Что-то управляло ими.
Хорошо. По крайней мере, его команда не предавала его.
Он понял, что уколы иголочек на самом деле были крошечными проводами на его коже и что это было сделано очень дотошно и тщательно. И не имело значения, насколько хороши были Тошико и Оуэн, благослови их Господь, они не могли бы добиться этого лишь своей смекалкой в области техники.
Пришельцы? Пришельцы из Разлома? Что-то ещё?
Это не имело значения. Он оказался в ловушке, в какой-то тюрьме, он не мог двигаться и обречён был вечно жить, умирать и давать энергию инопланетянам и их планам.
Прекрасно.
Он ничего не мог сделать. Только ждать помощи от Йанто или кого-либо ещё.
Джек улыбнулся. Потому что он знал, что Йанто найдёт способ. Потому что это был Йанто.
Прошло много времени. Множество смертей и возрождений. У Джека больше не было представлений о времени и пространстве – всё, что он мог делать – стараться не сойти с ума.
Потом однажды удерживавшее его неподвижным соединение начало трескаться.
Он слышал много шума, возможно, выстрелы, и совершенно определённо несколько пуль попали в его ловушку.
Перед глазами повисла алая дымка. Его застрелили? Нет, не его, кого-то другого, прямо над ним, на поверхности его ловушки.
Потом он понял, что Йанто мёртв. Где-то внутри он чувствовал, что что-то умерло.
И он понял. Йанто застрелился, где-то над ним, сознательно. Зная, что его самопожертвование – единственный способ разрушить тюрьму, в которой томился Джек. Красные пятна у него перед глазами, маленькие пятнышки на поверхности ловушки прямо перед ним были кровью Йанто.
Джек ощутил напряжение. Гнев, боль, предательство, ярость. Всё это пришло одновременно, когда он почувствовал, как на его щёку упала капля крови Йанто.
Собравшись с силами, Джек Харкнесс закричал от ярости и бросился вперёд, не обращая внимания на боль от впивающихся в тело осколков вещества, из которого была сделана его ловушка, не обращая внимания на жуткое ощущение от ударившего ему в глаза света, моргая от яркого света и крови.
Он стоял там, среди вырванных из его тела проводов, глядя на группу вооружённых охранников, работников в костюмах и Тошико, чьи глаза были чёрными, а лицо кривилось в неприятной гримасе.
— Убейте его, — закричала она.
Словно в замедленной съёмке, охранники подняли свои автоматы, но Джеком двигало нечто более сильное, чем здравый смысл или логика.
Им двигала смерть Йанто Джонса.
Он бросился вперёд и вырвал автомат у одного из охранников, резко развернулся и начал стрелять; ему было наплевать, кто умирал под градом его пуль. Было неподходящее время для того, чтобы переживать, это было время для мести. Мести за будущее Земли, за будущее, которое было бы уничтожено, если бы он не остановил пришельцев.
Он наблюдал, как несколько охранников удивлённо упали перед ним, когда он схватил другой автомат и начал палить без разбора, решив не обращать внимания на сыплющиеся на него пули. Возможно, без него план пришельцев не сработает. Но он собирался забрать с собой как можно больше, просто на всякий случай.
Он увидел, как Тошико вдруг судорожно вздохнула, и чёрное... облако вылетело из её рта, носа и глаз, когда пришелец, кем бы он ни был, освободил её.
Тёмный свет – откуда-то он знал эту фразу. На полу у её ног тело Оуэна, уже мёртвого, конвульсивно дёрнулось, когда пришельцы покинули и его.
Джек упал на землю, когда пули оставшихся охранников сделали своё дело. Он откатился назад, увлекая за собой последнего вооружённого охранника, и наткнулся на водяную башню; выставленный на всеобщее обозрение манипулятор Разлома моргал, оставшись без питания.
Собрав последние искры жизни внутри себя, Джек выстрелил прямо в манипулятор, и тот взорвался.
Он услышал оглушительный грохот, доносившийся словно за миллион миль отсюда. Он слышал крик людей, бегущих из здания, в котором находились, не обращая внимания на мёртвых и раненых вокруг. Он чувствовал, как Тьма объединяется и детит к нему.
Джек подполз к водяной башне. Он понял, что Тошико была рядом с ним, по её щекам текли слёзы. Когда они вместе врезались в основание водяной башни, Джек сунул руку в горящий манипулятор, не обращая внимания на поль, когда его палец охватило огнём и на нём начали вспухать волдыри, а потом показалась плоть и кость.
Он закричал, когда Тошико схватила его, прижала к себе, сквозь слёзы вымаливая прощение.
— Это не твоя вина, — выдохнул он, каждый вдох был для него сущим мучением.
— Это они виноваты.
И они оба смотрели, как Тьма спешит к ним.
И Джек вырвал манипулятор.

* * *

Сотрудниками госпиталя Святой Елены овладела паника. Во всей больнице пропало электричество, и никто не знал, почему. Затем они почувствовали землетрясение, когда все окна разбились, а на парковке взвыли сотни автомобильных сигнализаций.
Гвен Уильямс содрогнулась, когда торчвудский прибор, разработанный для того, чтобы извлечь из неё ребёнка, отказал.
Невидимое для врачей и медсестёр, крошечное облачко Тёмных огней появилось изо рта Гвен, когда она закричала. Облачко мгновенно исчезло, бесшумно взорвавшись, и огни умерли, не успев найти нового хозяина.
Несколько медсестёр проявили профессионализм и сразу же начали готовить Гвен к кесареву сечению.
Рис был рядом.
Час спустя Рис Уильямс держал на руках Герайнта Уильямса-младшего, напевая ему валлийский гимн регби. Усталая, но улыбающаяся Гвен только что пришла в себя.
— Что случилось, Рис? — спросила она. — Я почти ничего не помню. Всё как в тумане.
Рис взял её за руку.
— Произошёл взрыв, любимая, в самом центре Кардиффа. Это ужасно – целая часть города уничтожена, осталась только воронка.
Гвен посмотрела на него, и на неё нахлынули воспоминания.
Она плакала полчаса. Медсёстры забрали ребёнка, пока Рис присматривал за ней.
Она без конца повторяла: «Я не знала, что делаю и что думаю», и «Я позволила им контролировать меня», и «Мне так жаль», но Рису было всё равно. Его жена была с ним, целая и невредимая, и она родила ему прекрасного здорового ребёнка.
Хотя ему нужно было сказать ей одну вещь, когда она успокоится. Точнее, две вещи.
Во-первых, хотя ему нравилось имя Герайнт, он считал, что Джек Йанто Герайнт Уильямс было бы лучшим выбором. А потом он сказал кое-что, что она не смогла забыть.
— Торчвуда, такого, каким мы его знали, больше нет, любимая. Джек, Йанто, Оуэн и Тошико – они мертвы. Но нам по-прежнему нужно что-то вроде Торчвуда. Нам нужен кто-то, продолжающий делать то, что делали вы.
— То есть ты и я, да? Вместе. И мы найдём ещё людей: новую Тош, нового Оуэна. И мы снова сделаем это место безопасным. Чтобы наш ребёнок мог расти в безопасности.
И Гвен обняла его крепче, чем когда-либо.

@темы: книги, перевод, Torchwood, Gary Russell, Гэри Рассел, The Twilight Streets, Сумеречные улицы, Торчвуд

---

Гэри Рассел. Сумеречные улицы. Глава 20

Гэри Рассел
Сумеречные улицы

Глава двадцатая

Комната была тёмной, очень тёмной. Внутри стоял стол с красной ситцевой скатертью. Чайник и две чашки с блюдцами. Тарелка с несколькими бутербродами на хлебе без корочки и два крошечных пирожка, охлаждённых, с шоколадной посыпкой. Окна были занавешены тяжёлыми оливковыми портьерами. В одном углу стояло кожаное кресло, а рядом с ним – стол.
На столе – коробка.
На стене висели фотографии Кардиффа в разные годы.
— Что тебе нужно?
Билис Менджер улыбнулся и указал на чай.
— Собеседник? Чтобы поговорить о жизни, о вселенной и неизбежной гибели этой планеты. Благодаря вам.
Билис бросил ему конверт Идриса Хоппера.
— Вчера вечером один из ваших любовничков принёс вам это. Я перехватил письмо, но оно оказалось полной бессмыслицей.
Джек разорвал конверт. Внутри оказалась стопка бумаг, помеченная как «ПЕРЕВОД ДНЕВНИКА ДЖЕКА (или чьего-то ещё)».
Ниже было напечатано: «Выполнено отчаянно протестующим Идрисом Хоппером, который, не дай Бог ему иметь свою собственную жизнь, невыносимо скучал из-за всего этого. О, и Джек, ты должен мне 12,65 фунтов за лимонный сок».
Джек улыбнулся и пробежал глазами перевод. Но это была всего лишь подборка записей о викторианском Кардиффе, приблизительно 1871 года.
— Там есть записка, — наливая чай, Билис махнул рукой в сторону конверта. — Милый мальчик, между прочим. Один из ваших трофеев? Внешне похож. Худенький. Хрупкий. Отчаянно жаждущий любви и внимания. Нуждающийся в отце. — Он передал чай Джеку. — В самом деле немного похож на вашего Йанто Джонса.
Не обращая внимания на Билиса, Джек запустил руку в конверт и вытащил стикер, который был приклеен к конверту с внутренней стороны? «Джек, mae’r boi’n siarad trwy’i din ac mae popeth fi’n ysgrifennu yma’n rwtsh llwyr. Mae’r dyddiadur dal gen i (1)».
Джек скорчил рожу. Его валлийский оставлял желать лучшего.
— Ты можешь это перевести? Знаешь, ты же у нас человек мира?
Билис пожал плечами.
— Как я сказал любезному мистеру Хопперу вчера ночью, языки – это не моя специализация. — Но он нахмурился. — Однако я предполагал, что вы сможете это понять.
Джек снова взглянул на записи, потом на Билиса.
— Я уловил суть. Спасибо. Ну, знаешь, за то, что передал.
— Вы мне не нравитесь, капитан, и я уверен, что не нравлюсь вам. Но мы оказались в одной упряжке и, как ни странно, мы на одной стороне.
— В самом деле?
— О да, безусловно. — Билис пригубил чай. — Что вы знаете о последствиях?
— Многое. А ты?
Билис улыбнулся.
— Да. Много лет назад два демона боролись за власть над Разломом. Пуккм против Абаддона. С последним вы, конечно, знакомы.
Джек только понюхал чай.
Билис засмеялся.
— Он не отравлен, Джек. По-вашему, я настолько глуп?
— Что ты сделал с моей командой?
— Честно? Ничего. Мне нужно было поместить их в переходное состояние, так, чтобы им могло присниться будущее.
Джек встал.
— Это всё слова, Билис. Бессмысленные звуки. Я не слышу объяснений.
Билис сделал ещё глоток чая.
— Вы живёте долго, Джек. И, по моему предположению, будете жить ещё дольше. Возможно, вы даже переживёте меня, кто знает. Я не могу предсказать собственное будущее, никто из нас не может. Но я могу видеть возможности. Это мой дар. Или проклятье – всё зависит от того, с какой стороны смотреть.
— И зачем они тебе понадобились?
— Потому что вы – то будущее, которое меня беспокоит, Джек. И я не могу вас понять. Так я и сказал. Вы для меня барьер, такой же, каким был для вас Третарри до тех пор, пока я не стал готов впустить вас сюда. Что я и сделал сегодня.
Джек указал на улицу.
— А зачем вечеринка?
— За свободу всегда нужно платить. Мне нужно знать, как далеко вы можете зайти, чтобы защитить этих глупых людей и их испорченный мир.
— Что происходит?
— Последствия. У Абаддона была задача, определённое место в структуре мира.
— Он уничтожал жизни.
— Это имело не больше последствий, чем то, как мы с вами вдыхаем воздух. Вот что он делал. Он... он был совершенством. Чистотой, столь безупречной, столь деликатной, потому что ваши грехи были его благом. То, что он делал, он делал, чтобы выжить. И чтобы защищать. — Билис глотнул ещё чаю. — Чего вы не смогли понять, Джек Харкнесс, так это последствий ваших действий. Люди этой эпохи, этого времени, опрыскивают свои посевы инсектицидами, потому что ненавистные им крошечные существа уничтожают эти посевы. Когда они уничтожают насекомых, то, чем насекомые питаются, начинает цвести и становится сильнее. Не имея естественных врагов, хищников, они мутируют.
Джек потянулся, чтобы открыть занавески и впустить в комнату немного света.
Билис щёлкнул пальцами, и неожиданно Джек обнаружил, что стоит не перед окном, а перед противоположной стеной. Он сердито повернулся обратно.
Билис лишь улыбнулся ему, такой улыбкой учитель мог бы одарить туповатого ученика.
— Вы должны понять, всё в этом доме подчиняется мне, даже вы. Вы будете слушать меня, потому что вне этого дома я ничего не могу контролировать, но здесь мы можем поговорить. Вы... защищены.
Он показал на стоящую на столе коробку.
— Сущность того, что я здесь защищаю. Оно умирало, усталое и обессилевшее, пытаясь не уступить в битве, в которой оно не могло победить, потому что кто-то отнял у него его насекомых. Или его демонов, говоря бестактным местным языком.
Джек сел в кресло и попытался открыть коробку.
— Джек?
— Грег?
На него смотрел призрак Грега Бишопа, и здесь, в комнате, получив возможность лучше разглядеть его, Джек понял, что силуэт его старого друга и возлюбленного состоял из крошечных огоньков.
— Природные галогены, — сказал Билис. — В 1941 году мне нужен был сосуд, чтобы спасти их от смерти, чтобы дать им на чём-то сосредоточиться, чтобы создать вокруг него новую жизнь. Дневник был в руках у мистера Бишопа, и он стал сосудом для них. — Он хлопнул в ладоши. — Лимонный сок! Конечно, у мистера Хоппера был дневник, и вы попросили его узнать, о чём там говорится. Видите, мне это так и не удалось.
Билис схватил бумаги, которые Идрис передал Джеку, перелистал их и сердито бросил на пол. Он резко повернулся к Джеку, неожиданно разозлившись – его глаза в буквальном смысле горели.
— Мне нужен дневник, Джек. В нём подсказка.
— В нём слова, Билис. И всё. У тебя был дневник, но ты отдал его Тильде Бреннан.
— Нет, глупец. У меня не было дневника. Он был у Института Торчвуд, они осквернили могилу ради того, чтобы заполучить его, потому что хотели освободить то, что было внутри. Именно поэтому Грег Бишоп здесь. Я не делал этого, Абаддон не делал этого. Смерть Грега полностью на вашей совести, потому что ничего этого не случилось бы, если бы вы не уничтожили Абаддона.
— Я уничтожил Абаддона в этом году. То, что случилось с Грегом, произошло в 1941-м.
— Месть за будущее! Это было послание. Содержавшееся в чернилах, которыми был написан дневник. Это не в словах, а в чернилах. Я дал дневник человеку, достойному доверия. Ему принадлежала земля, где Повелители боролись за власть над Разломом, где мой Господин Абаддон притворился побеждённым, чтобы подготовиться и набрать силу. Здесь, в Третарри.
Джек снова встал.
— Тогда дай мне эту силу. Битва между двумя существами за власть над Разломом в девятнадцатом веке. Абаддон был одним из этих существ. И он определённо проиграл. Ты доверил какому-то парню тайну освобождения энергии Разлома, в которой содержалось предсказание будущего, и, когда появился Торчвуд, тебе понадобился я, чтобы разобраться. Ты лгал, вводил в заблуждение и убивал моих друзей, сегодня благодаря этому ты заманил меня сюда – в надежде на что? Что я верну Абаддона?
Билис покачал головой.
— Абаддон был Пожирателем. Его ролью в жизни, в вечности было уничтожать Тьму. Вы это остановили.
— Он убил сотни людей.
— Они не имели значения! — теперь Билис почти кричал. — Ничтожные насекомые, пища, которая требовалась ему, чтобы насытиться и достичь апофеоза своей миссии. Защитить Разлом от Тьмы.
И Джек вспомнил огни, которые видел в буре над Разломом прошлой ночью. Капельки света и тьмы.
— Они живут в Разломе, Джек. Это чистый галоген, элементы разума, постоянно воюющие между собой. Абаддон защищал Свет от вторжения Тьмы. А вы остановили это.
Джек задумался.
— И где теперь Свет, не считая того, который формирует образ Грега Бишопа?
Призрачная фигура Грега повернулась к Джеку.
— Я видел будущее, Джек. Я видел все возможные «если», «может быть» и «но». В будущем Тьма будет выпущена на свободу твоей командой. Она будет развращать твоих людей до тех пор, пока они не построят империю Тьмы во всём мире, чтобы элементы Тьмы могли питаться этим. Прости, Джек, но я не могу вмешаться, Свет слишком слаб. Ему нужны хозяева, иначе он погибнет. А Тьма будет жить.
— И всё это в будущем?
— В ближайшем будущем.
Билис встал между ними.
— Поэтому я вывел из строя вашу команду, Джек. Пока я подавляю их, Тьма не может на них подействовать. — Он указал на коробку на столе. — Это тюрьма, Джек. Туда должны быть втянуты Свет и Тьма, чтобы продолжить свой вечный бой в тюрьме. Свет готов к жертвам ради того, чтобы спасти мир, спасти Разлом. А вы?
Джек посмотрел на Билиса. На Грега.
— Нет. Нет, я не готов. Потому что я не верю ни единому твоему слову.

* * *

Йанто сидел на тротуаре, обхватив голову руками, и толпы людей обходили его стороной.
Мим попытался подойти к нему и отвлечь, но, когда Йанто поднял взгляд, чтобы попросить оставить его в покое, мим просто вспыхнул, как неисправная лампочка.
На мима это подействовало не лучшим образом. Он с оглушительным шлепком упал на землю, и Йанто тут же подскочил к нему.
На подобных мероприятиях поблизости всегда должны быть работники «скорой помощи».
— На помощь! — крикнул он.
И нахмурился. Мим буквально расплавился в его руке, и на его месте осталось лишь несколько крошечных точек яркого света. Как те, которые овладели им, когда Билис взял его за руки.
Йанто попятился и врезался в мужчину, который наблюдал за ним.
— Я и правда видел то, что думаю? — спросил тот.
Йанто взял себя в руки, торчвудская выучка давала о себе знать.
— Не знаю, о чём вы говорите, сэр.
Человек посмотрел на него и улыбнулся.
— Вы, должно быть, Йанто Джонс. Костюм, опрятность. — Он запнулся. — Джек вас любит. Меня зовут Идрис.
Йанто мгновенно понял, с кем разговаривает.
— Из мэрии?
Насколько неубедительно это прозвучало?
Идрис засмеялся.
— Можно и так сказать. Я ищу Джека.
— Я его не видел, — сказал Йанто, более искренне, чем ему хотелось бы. Воспоминания о том сне по-прежнему причиняли ему боль.
Чья-то рука коснулась его плеча.
— Рад снова видеть тебя среди живых, Йанто, — сказал Джек. — Привет, Идрис. Отличная работа с бумагами. Где дневник?
Идрис улыбнулся Джеку.
— У меня в сумке. Вместе с... — Он вытащил другую стопку исписанной бумаги. — Настоящим переводом!
Джек кивнул.
— Ты рисковал, рассчитывая, что я читаю по-валлийски лучше, чем говорю. И был прав – Билис довольно долго ни о чём не догадывался. Спасибо.
Йанто внезапно крепко обнял Джека и не отпустил. Он прошептал Джеку на ухо:
— Что для тебя означает «Месть за Будущее»?
— Если бы я знал, я был бы счастлив. И есть ещё одна вещь, которую я хотел бы понять.
— Да?
— Там.
Джек показывал на стоящих на улице людей. На клоунов, фокусников, акробатов – и всех тех, кто пришёл на них посмотреть. Все они стояли и смотрели на троих мужчин. У них не было глаз – их заменил ярко горящий свет.
Так выглядели все, кроме пятерых с одной стороны. Мама, папа и ребёнок, старушка и живая статуя-кабуки, которую Идрис уже видел раньше.
У них тоже не было глаз, но их заменяла чернота. Никакого света – полная противоположность ему – и изнутри веяло чем-то куда более тёмным, чем самая мощная чёрная дыра.
— Тош?
Йанто посмотрел на Джека, затем – на кабуки.
Под гримом и одеждой, да, это была Тошико.
Люди, воплощавшие свет, повернулись, чтобы посмотреть на пятерых новичков.
— Это не к добру, — пробормотал Джек.
Он схватил Йанто и Идриса и втолкнул их в дверь дома номер шесть по Кобург-стрит.
В комнате, по-прежнему отрезанной от остального мира оливковыми портьерами, их ждали Билис и сверкающая фигура Грега.
Джек подошёл к окну.
— Давайте прольём немного света на эту историю, да? — Он распахнул занавески и повернулся к Билису.
— Ну? — сказал старик.
— Хорошо, предположим, ты сказал мне правду, Билис. Что нам нужно сделать?
— Не знаю, — просто ответил тот.
— Что?—заорал Йанто.
Билис вздохнул.
— Это ваша вина. Виноваты вы все. Я защищал Свет. Абаддон защищал Свет. Дневник, пожалуйста, мистер Хоппер.
Идрис посмотрел на Джека, и тот кивнул. Он передал книгу старику.
— Полагаю, вы читали это. Там есть какие-то подсказки?
— К чему?
— Идрис, что там написано? — тихо спросил Джек.
И Идрис рассказал им о том, что видел Гидеон ап Тарри, о том, как Билис дал ему дневник и ручку и сказал, что дневник должен быть похоронен вместе с ним.
— Последнее, что он написал – что он пытался сбежать от парня из шотландского Торчвуда. И всё.
Билис ощупывал дневник.
— Да, всё верно. Защита по-прежнему здесь. — Он взглянул на призрачную фигуру Грега Бишопа. — Спасибо.
Прежде, чем Джек успел что-либо сказать, Билис открыл книгу, и фигура Грега тут же рассеялась. В страницы книги впиталось размытое пятно света, ненадолго образовав слова, которые вскоре исчезли.
Билис жалостливо посмотрел на Джека, хотя его лицо выражало скорее безмятежность.
— Он умер в 1941 году, Джек. Они всего лишь сохраняли его сущность живой. Но вы выбрали правильного человека, чтобы полюбить его, если вас это утешит. Он был хорошим человеком во всех отношениях.
Йанто смотрел на Джека, но старик не обращал на него внимания.
— Что случилось с Тош?
Прижав книгу к груди, Билис закрыл глаза. Когда он вновь открыл их, его взгляд был почти сочувственным.
— Мне жаль, — сказал он. — Она потерялась во Тьме.
— Только не у меня на глазах, — сказал Джек.
Столпившиеся на улице люди, и белоглазые, и черноглазые, одновременно сделали шаг в сторону дома.
— Ладно, это жутковато, — сказал Йанто.
— Я как-то видел такое в клипе Майкла Джексона (2), — заметил Идрис. — Там тоже были зомби.
— Билис?
— Это очень старая борьба, Джек. Зло против... Впрочем, граница между добром и злом очень размытая, разве нет? Демон для одного человека для другого может быть богом.
— Джек, — Йанто схватил его за рукав. — Я видел сон.
— О Господи, это Мартин Лютер Кинг (3), — пробормотал Идрис.
— Ты уверен, что сейчас подходящее время? — поинтересовался Джек.
— Да, Джек, время пришло. Свет против Тьмы. Огни. В буре над Разломом были огни.
Джек вспомнил, что он видел, когда стоял на крыше здания стадиона прошлой ночью. Он начал злиться, потому что это явно было связано с тем, о чём говорил Билис, а сейчас Джек больше всего боялся, что Билис прав и что всё ныне происходящее – последствия того, что он сделал несколько месяцев назад.
Он посмотрел в глаза Билису.
— К чёрту последствия, Билис. Если бы я останавливался всякий раз, когда выбирал спасение человеческих жизней, если бы я останавливался, чтобы подумать, от кого или от чего я их спасаю, я бы так и стоял на месте. И не мог бы решить. Меня бы захватил бесконечный поток лежащих передо мной возможностей, вероятностей и вариантов.
— Добро пожаловать в мою жизнь, Джек, — сказал Билис.
— Я не буду просить прощения за то, что уничтожил Абаддона. Я не буду извиняться за то, что, уничтожив его,мы закрыли Разлом и вернули всех к жизни. Возможно, кто-то из этих людей сейчас стоит там, на улице. Я не подвёл их тогда, и будь я проклят, если я подведу их теперь.
Билис вздохнул.
— Свет и Тьма, Джек. Нам не нужно заключать в тюрьму их обоих! Мы можем разделить их, посадить Тьму в коробку, которую я вам показал, и отпустить Свет в Разлом. Оттуда они смогут вернуться туда, где им положено быть, и они никогда не выпустят Пуккма на свободу. Потому что, каким бы злым вы не считали моего Повелителя, вы бы не хотели, чтобы Пуккм вырвался на свободу вместо него. Вот что вас беспокоит, Джек. Когда Абаддон был уничтожен, другое Чудовище и его Тёмные воины смогли заключить Свет в ловушку. Я спас кое-кого из них, спрятав в коробке. Мы можем поменяться, потому что Пуккм был достаточно глуп, чтобы отправить своих солдат в это измерение для борьбы со Светом.
— Ты хочешь сказать, что мы оказались втянуты в борьбу между инопланетными световыми существами из другого измерения? И мы тут ни при чём? — Йанто покачал головой. — Тогда это всего лишь очередной день в Торчвуде. Итак... где появляется эта «Месть за Будущее»?
Билис пожал плечами.
— Я не знаю точно – так сказал Свет. Поэтому Грег Бишоп сказал это, когда им овладели эти существа. Поэтому эти слова написаны в дневнике, благодаря которому Свет всё ещё жив – чернила сделаны из их жизненной сущности.
— Ладно, — Джек сделал глубокий вдох. — Свет: им нужно вернуться в твой дневник, чтобы остаться в живых. Тьма – они должны отправиться в коробку-тюрьму. Никто из них в действительности не живёт в энергии Разлома, но обе стороны использовали её, чтобы переместиться в другое измерение. Я правильно понимаю?
Билис кивнул.
— Тогда что освободило их? Здесь и сейчас?
— Сомневаюсь, что они появились здесь и сейчас, — сказал Билис.
— Месть. За Будущее. Что-то, что мы сделали – или я сделал? – в будущем освободит их? Я освободил Тьму, и Свет хочет отомстить мне за это?
— А вот и ловушка, — Билис шагнул к нему. — Вы должны быть достаточно стары и мудры, чтобы быть готовым. Я не могу сказать, что покажет вам путешествие, которое вы начинаете. Я вижу лишь возможные варианты будущего, и ничего из увиденного мной не объясняет появления Тьмы. Но Свету вы были нужны не просто так.
— Он может врать, — сказал Йанто.
— Ты так считаешь? — Джек вздохнул. — Но чем бы оно ни было, я должен знать. Йанто, Идрис, если что-то пойдёт не так, я хочу, чтобы Билис получил пулю в затылок до того, как он исчезнет. — Он взглянул на Билиса. — Понял?
— Убить его? — в ужасе переспросил Идрис.
— Хм, Джек, есть одна проблема. У меня больше нет пистолета, — застенчиво улыбнулся Йанто. — Прости.
Билис взял принадлежавший Йанто пистолет буквально из воздуха и положил его на ладонь Йанто. Он улыбнулся и положил руки на сжатые кулаки Джека.
— Демонстрация веры. Мне нужно, чтобы Свет был спасён, а Тьма заключена в тюрьму. Или я проиграю. А я никогда не проигрываю.
— Не считая случая с Абаддоном, — сказал Йанто.
— Ты не помогаешь, Йанто, — сказал Джек.
— Извини.
— Посмотрите на меня, Джек. — В поле зрения Джека Харкнесса появилось лицо Билиса.
Джек судорожно вздохнул, когда глаза старика загорелись галогеновым сиянием Света.
И оно переместилось в глаза Джека.
____________________
(1) - Этот парень брешет, и всё, что я здесь написал – полная чушь. Дневник всё ещё у меня. (уэльск.)
(2) - Имеется в виду клип Майкла Джексона «Thriller» (1983)
(3) - Отсылка к знаменитой речи Мартина Лютера Кинга, произнесённой им в 1963 году – «Я мечтаю...». В данном случае – игра слов: в английском языке слово «dream» можно перевести как «сон» или «мечта», поэтому слова Йанто вполне могли натолкнуть Идриса на подобную ассоциацию.

@темы: книги, перевод, Torchwood, Gary Russell, Гэри Рассел, The Twilight Streets, Сумеречные улицы, Торчвуд

---

Гэри Рассел. Сумеречные улицы. Глава 19

Гэри Рассел
Сумеречные улицы

Глава девятнадцатая

В какой момент всё пошло не так?
Этот вопрос мучил Йанто Джонса уже почти восемнадцать месяцев. Теперь он думал, что знает ответ – это был день, когда он заметил, что Гвен ждёт ребёнка.

Они все сидели в конференц-зале Хаба, и Джек вёл себя как задница – как самая настоящая распоследняя задница. И Оуэн ушёл.
Позже в тот вечер Оуэн разговаривал с Йанто о Джеке. О Хабе. О Торчвуде. И о Разломе. Мечты, идеи, планы. Использовать Разлом, чтобы помочь человечеству.
Всё это казалось хорошей идеей в теории, но не в практике.
— Посмотри, что произошло, когда мы открыли Разлом в последний раз, — сказал он Оуэну. Но у Оуэна был ответ и на это. Что-то про Джека, про использование бессмертия Джека для постоянной подпитки Разлома.
— И сегодня днём, всего на секунду, я это сделал. Я добрался до Разлома, заглянул внутрь и увидел его потенциал.
— Что ты сделал?
— О, я его закрыл. Господи, всего на секунду, даже оборудование Тош вряд ли это зарегистрировало. А вы в конференц-зале точно ничего не заметили.
Йанто был удивлён. Сначала он подумал, что Оуэн шутит. Но впоследствии понял, что Оуэн был серьёзен.
Возможно, жизнь Оуэна изменилась после того случая. Возможно, в тот день, когда Торчвуд собрался, чтобы помочь ему, во времени произошёл какой-то переломный момент. Они направили Оуэна не на тот путь. Но что если Оуэн считал, что идёт в правильном направлении. И именно это привело его к тому, что происходит теперь. К его словам о том, что он собирается поиграть в Бога с помощью Джека.
Однако Йанто знал, что Джек никогда в жизни не скажет «да».
Он пытался переубедить Оуэна, умолял его. Увидеть смысл. Поговорить с Джеком. Позволить себе поговорить об этом.
Но Оуэн не хотел слушать, и в ходе их спора, который становился всё более жарким, Йанто понял, что стало причиной для этого.
— Для тебя всё нормально. У тебя есть Джек. У Гвен есть Рис – помоги нам всем Бог – но что есть у меня? Сломанная рука – и у меня нет Тош.
Йанто засмеялся.
— Тош? Ты мог бы получить её в любое время, когда захотел бы. Она без ума от тебя.
— Уже нет.
— Да!
— Нет. Она была от меня без ума. Но теперь она хочет большего. А я не могу ей этого дать.
И Тошико избрала именно этот момент, чтобы войти.
Или, по крайней мере, чтобы Йанто и Оуэн ощутили её присутствие. Фактически, как понял Йанто, она должна была слышать всё сказанное.
Она пересекла Хаб от водяной башни, подошла к Оуэну, прижала его к себе и крепко поцеловала.
— Такого подтверждения тебе достаточно, Оуэн? — сказала она и отстранилась от него.—Я всегда говорила, что мне нужен ты, твоё сердце, твоя душа.
Йанто кашлянул.
— Прошу меня извинить, мне нужно прибраться. Постараюсь сильно не греметь чашками.
И он выбросил план Оуэна из головы, вместо этого радуясь тому, что Тош и Оуэн наконец нашли друг друга.
И как так получилось, что он не заметил изменений, которые произошли в течение следующих нескольких месяцев? Может быть, это всё потому, что он доверял своим коллегам? Своим друзьям?
Слишом доверял им? Как и Джек. Может быть, это всё потому, что он никогда не верил, что Гвен может измениться к худшему? У Оуэна и даже у Тошико была такая возможность, они могли брать вещи из сейфов и шкафчиков, чтобы использовать их в своих целях, они могли использовать то, что проникало через Разлом, для своих гедонистических или эгоистических целей. Но это были вещи, которые никому не причиняли реального вреда.
Но потом... потом всё это перешло на новый уровень, и Гвен оказалась втянутой в это. Инопланетные технологии, которые могут изменить практику деторождения. Быстрый звонок премьер-министру, Тошико использовала какие-то приборы, чтобы изменить голос Оуэна и сделать его похожим на голос Джека. Как далеко они могли зайти, не видя явной морали?
Во все времена человечество создавало империи, которые держались на одном или двух людях, веривших в то, что они делают для людей добро или обманывавших себя, считая так. Прятавших свою мораль, свою совесть, в ящик. Ими двигало скорее стремление быть способными к этому, чем стремление разобраться, что «это» такое.
Оуэн и Тош покатились по этой наклонной так быстро, что это пугало.
У каждого был шанс повернуть не туда. Оуэн и Тош прошли по кругу и создали совершенно новый путь личной морали, относительно которого Йанто никогда не подумал бы, что они на такое способны.
Премьер-министр одобрил раскрытие Торчвуда, и после этого он был уничтожен благодаря собственной политике раскрытия информации и открытого правиетльства. Его администрация пала за несколько недель, и Торчвуд в течение нескольких дней смог захватить власть.
Британия вступила в новый век просвещения и промышленного господства при помощи инопланетных технологий. Китай, СССР, даже Америка – все они хотели стать лидерами в этой игре, но бразды правления взяла в свои руки именно Британия, или стремительно расширяющаяся Империя Торчвуда.
Мир на Ближнем Востоке был достигнут за три недели. Голод в Африке прекратился. Ядерное оружие уничтожили. Военные спутники были выведены из эксплуатации.
Весь мир стал тихой, безопасной гаванью за восемь месяцев, и в ходе всех преобразований никто не умер.
Кроме одного. Одного человека.
Они предали его. Они усыпили его и присоединили проводами к водяной башне, выкачивая его энергию в Разлом, чтобы безопасно его открыть, чтобы проследить, что оттуда выйдет, чтобы получить то, что, по их извращённым понятиям, могло помочь миру.
Оуэн рано понял, что Джек Харкнесс никогда не освободится, что его роль – с помощью своих безграничных возможностей к восстановлению сил быть источником истинной силы Торчвуда.
С помощью Тошико Оуэн заключил Джека в ловушку, как насекомое в янтаре, где Джек находился без сознания, но живым, в постоянном состоянии криогенной подвешенности, и подпитывал собой Разлом.
Если Гвен и могла как-то повлиять на Тошико и Оуэна в моральном плане (в чём Йанто сомневался), то после её ухода они были вольны делать то, что хотели. Абсолютная власть – абсолютная испорченность. Гвен ушла из Торчвуда, чтобы родить ребёнка. И тогда начали появляться существа, пробив защиту Тошико.
Свет и Тьма.
Сначала они думали, что это просто световые частицы. Гипотезу о том, что они могут быть живыми, предложил Оуэн.
Йанто попытался снова. После нескольких месяцев отсутствия он вернулся в Хаб. Его карманный компьютер, который он держал при себе, просто на всякий случай, следя за жизненными показателями Джека, вспыхнул, когда появились световые существа. Йанто умолял Тош и Оуэна посмотреть, до чего они докатились. Но они остались почти равнодушными. Для Оуэна это был шанс поработать. Для Тошико это были годы угнетения, забвения и запуганности, которые выходили на поверхность взрывом горечи и высокомерия. Все эти годы она была лучше, умнее и сообразительнее других. Теперь она могла это доказать.
Тех Тошико Сато и Оуэна Харпера, которых Йанто когда-то знал, больше не существовало.
И когда их глаза загорелись ярким светом, он узнал правду. Это действительно не были Тошико и Оуэн. Это было то, что они освободили из Разлома. Оно было у них внутри, с того дня, когда Оуэн заглянул в Разлом – и он передал это Тошико с их первым поцелуем.
А Гвен? Бедная глупая Гвен, то ли разгул гормонов во время беременности, то ли Свет как-то на неё повлиял, то ли она просто согласилась со всем, чего хотели другие, потому что для неё так было проще.
Нет, это была не Гвен. Всё было куда сложнее.
Поэтому Йанто связался с Рисом и объяснил ему ситуацию. Рис согласился. У него никогда не было достаточно времени для Джека. Но он его уважал. И знал, какой сильной была связь между Гвен и Джеком. Рис подумал, что Гвен ни в коем случае не согласилась бы с таким издевательством над её другом.
Поэтому Свет проник и в неё тоже.
Затем Йанто вернулся в Хаб. Последний шанс. Он говорил о том, чего они достигли и какой эффект это произвело на население Великобритании. Пропасть между богатством и бедностью никогда не была такой широкой; их Империя строилась на старейших традициях мира, сказал он – они и мы.
Тошико утверждала, что это изменится. Гвен пыталась убедить его, сказав, что она его друг, но это именно то, что нужно миру.
Йанто предпринял последнюю отчаянную попытку, рассказав им о Свете и Тьме. О том, что он считает, что они контролируют его старых друзей.
И Тошико уничтожила будущее.
Она уничтожила Хаб.
Новый Институт Торчвуд был построен в центре Кардиффа, в самом сердце Разлома – огромный офисный комплекс, где когда-то стоял Замок, история, разрушенная за несколько дней.
Потом они перенесли туда манипулятор Разлома, всю водяную башню и Джека, заключённого в его стеклянную тюрьму. Всё и сразу. Хаб был сожжён, всё было уничтожено, так что никто и никогда не мог добраться до прошлого. Подвалы, морг, хранилища, более ста лет информации были потеряны навсегда. Потому что это был новый Торчвуд, ярко горящий на погребальном костре старого.
И Йанто сбежал, потому что знал, что не переживёт этого сумасшествия.
Последним, что он видел, покидая Хаб, был свет. Мерцающие в воздухе огни, танцующие друг с другом. Или дерущиеся. Чёрный Свет и Белый Свет.
Несколько недель Йанто разрабатывал план. Единственным способом расставить всё на свои места была необходимость стать тем, что он ненавидел. Ему нужно было мыслить как его враги, действовать как его враги. Йанто Джонсу предстояло стать таким же, как Тош и Оуэн. Таким же, как световые существа из Разлома, которые поработили их.
Ему предстояло убить своих старых друзей и разрушить Империю Торчвуда.
Ему потребовалось меньше года, чтобы захватить власть над миром. Ему нужно было меньше двух минут, чтобы разрушить его.
Рис Уильямс позвонил ему. Гвен была в больнице. Это было единственным условием Риса. Он предоставил Йанто планы Городского совета Кардиффа, который ныне был лишь марионеткой. Он рассказал Йанто о работе полиции и о том, что охраняется, а что нет.
Он знал, как в тот день можно было пересечь город и не попасться никому на глаза. И Йанто принял эту информацию и согласился, что ничего не должно случиться с Гвен и их маленьким сыном. Надеясь, что сможет сдержать это обещание.
Теперь он наблюдал, как Тошико завершает свою обращённую к толпе речь. Оуэн стоял рядом с ней. Йанто смотрел, как они повернулись и вошли в новое здание Торчвуда.
Вооружённый до зубов Йанто ворвался туда следом за ними.
Для Йанто всё это происходило как в странной замедленной съёмке. В тот момент, когда он увидел водяную башню там, в атриуме, и стеклянную панель в полу под ней, он бросился вперёд, чтобы в последний раз взглянуть на Джека.
На его Джека.
Заключённого в вечных муках, невольно уничтожающего мир, который он столько лет защищал. Любящего. И отказавшегося от шанса вернуться домой лишь для того, чтобы вернуться на Землю и помогать ей.
Увидев тело Джека, он мгновенно выстрелил, крича от злости, лишь мимолётно заметив, что он попал в Оуэна.
Он почти не почувствовал боли, когда дюжины пуль разорвали его на куски, все его мысли были о том, как добраться до Джека.
Как будто, умирая, Йанто мог разбудить Джека.
И Джек остановил бы световых существ.
Последним, что увидел Йанто, была его кровь, забрызгавшая стекло, скрывая от него красивое лицо Джека.
И всё было кончено.

* * *

Прохожие на Бьют-стрит не замечали, как клоунская раскраска практически сама двигалась на лице Йанто, рассеиваясь на искры, которые собирались в маленькие вспышки и исчезали в толпе.
А Йанто Джонс пошатывался, держась за фонарный столб, чтобы не упасть, и вспоминал свой сон. Он чувствовал своё тело, всё ещё целое.
Джек.
Его любовь к Джеку вернула его назад, и теперь ему нужно было найти его. Он должен был найти Джека.
Потому что он понял, что происходит – борьба, разворачивающаяся в Кардиффе. В Третарри.
Месть за Будущее.

@темы: книги, перевод, Torchwood, Gary Russell, Гэри Рассел, The Twilight Streets, Сумеречные улицы, Торчвуд

---

Гэри Рассел. Сумеречные улицы. Глава 18

Гэри Рассел
Сумеречные улицы

Глава восемнадцатая

Это было прекрасное утро. Просто восхитительное. Ни один человек в мире не стал бы жаловаться. Светило солнце, небо было голубым, с пушистыми белыми облаками, дул лёгкий ветерок, недостаточно сильный для того, чтобы помешать людям выходить на улицу в футболках и топах на бретельках.
Мамы с детьми в колясках, папы с более старшими детьми на плечах, подростки и группы пенсионеров – все толпились на дорогах Третарри, взволнованные из-за этого странного возрождения нескольких улиц. Многие пришли с листовками, которые раздавали по всему городу в течение последних двадцати четырёх часов; в листовках анонсировалось присутствие клоунов, фокусников и уличных артистов. В каждой листовке был купон, где говорилось, что его предъявитель может купить напитки для всей семьи (не более четырёх человек) со скидкой. Напиток назывался «Light Lite» (1) и был очень хорош для детей.
Большое открытие района было запланировано на полдень. Джек прибыл туда к десяти часам утра. Он ждал. Наблюдал. Размышлял, кто – или что – сделает первый шаг.
Первым ожил вурлитцер, заиграв раздражающую шарманочную музыку. Затем прибыли уличные артисты, хотя Джек не заметил, откуда они взялись. Из домов? Но все двери были закрыты.
«Light Lite». Он поднял выброшенную кем-то банку. Свет от Разлома прошлой ночью. Грег, говорящий о Свете и Тьме. Всё это было как-то связано, он был в этом уверен, и все дороги вели в Третарри.
Ещё накануне ночью, когда он стоял на крыше здания стадиона, ему пришло в голову, что Третарри может быть не просто досадным недоразумением. Джек был здесь... если сказать, что несколько столетий, это не было бы преувеличением. Прожив около 150 лет, он видел многое, многое помнил (чёрт, возможно, он многое сделал, а то, чего не сделал, и делать не стоило), и он злился на себя из-за того, что не смог распознать ловушку.
Это была непростая уловка – и она существовала ещё с тех пор, как он впервые увидел Третарри в 1902 году. С каждым его приходом тошнота становилась сильнее, до сих пор это не казалось важным, но всё это к чему-то вело – вело сюда. К этому моменту. Потому что Джек был знатоком и мог с первого взгляда распознать хорошую вечеринку. Эта вечеринка была бабушкой всех других вечеринок. Всё, что нужно было – хозяин.
Где Билис Менджер?
И где его команда? Его друзья?
Месть за Будущее.
Что, чёрт возьми, должно случиться в будущем?
Нужно иметь в виду, что будущее – жидкая субстанция. Время всегда было таким – зная, что должно произойти в будущем, попав туда в следующий раз, можно обнаружить, что всё полностью изменилось. Как река, время прибывает и отступает, и на нём тоже бывает крошечная рябь. Общие очертания большого пруда не меняются, но рябь, её направление и количество, можно изменить, ударив рукой по поверхности воды. Или запустив в пруд рыбу.
Так что, если его доступ в Третарри был ограничен преднамеренно, и с течением времени что-то становилось сильнее, то должен был наступить момент, когда ловушка захлопнется.
Для того, чтобы это произошло, Джек должен был получить возможность попасть на улицы этого района.
Он огляделся по сторонам. Направленные вверх лампы на тротуаре были включены, несмотря на то, что ещё только минуло за полдень. Уличные фонари тоже горели. Чьи-то углеродные следы на них никак не влияли. В каждом доме тоже горел свет. Но по-прежнему никто не выходил из них и не входил внутрь, праздник был сосредоточен исключительно на улице.
На него смотрел клоун. Безучастно, словно совсем не видя его. Это было странно.
Было что-то знакомое в том, как он стоял, чуть наклонив голову, в очертаниях его рта под нарисованными большими красными губами.
Господи, нет.
— Оуэн?
Джек пошёл по дороге в направлении Третарри, не обращая внимания на поднимающуюся из желудка тошноту, борясь с ней.
Клоуна, которым, как подумал Джек, был Оуэн, оказался окружён толпой детей и под звук рожка исчез, унесённый толпой кричащих и смеющихся детей.
Джек сделал глубокий вдох. Шаг, ещё шаг.
Одну ногу вперёд.
Оуэн. Ему нужно было добраться до Оуэна.
Вторую ногу вперёд.
Чёрт побери, ему было плохо, он чувствовал вкус желчи во рту.
Если Оуэн был здесь, то, возможно, Тошико, Гвен и Йанто – тоже.
Ещё шаг.
Йанто!
У дома номер шесть по Кобург-стрит стоял молодой человек. Джек видел его. Парень смотрел в сторону, и Джек видел его только в профиль. Мог ли он поймать его взгляд?
— Йанто, — заорал он.
Несколько человек повернулись и посмотрели на Джека, а потом – на человека, которого он окликнул и который не отозвался. Маленькая девочка удрала от своих родителей, подбежала к Йанто и потянула его за рукав. Достаточно для того, чтобы он повернулся лицом к Джеку.
Правая сторона его лица была разрисована, как у клоуна.
Джек задумался, почему только половина. Оуэн был клоуном полностью (во многих отношениях, вскользь подумалось ему). Йанто по-прежнему был в своём костюме. Почему.
Но того, что Йанто был в беде и, возможно, ему причиняли боль, было достаточно для Джека. Достаточно, чтобы преодолеть головокружение, тошноту, рвоту. Впервые в жизни он оказался способен войти в Третарри, пройти мимо толпы, уличных артистов, мимо всех. Пока не добрался до Йанто.
Он прикоснулся рукой к его ненакрашенной щеке.
— Йанто?
— Джек?
Джек повернулся. Это был Билис. Он стоял в дверях дома номер шесть по Кобург-стрит.
— Думаю, мы должны поговорить. Здесь мы сможем это сделать.
Джек нахмурился.
— Пройдём в мой кабинет?
Билис пожал плечами.
— Месть за Будущее?
И Джек вошёл в дом следом за ним.

* * *

На другом конце улицы стоял совершенно не подозревающий о Джеке, Йанто, Оуэне и Билисе Идрис Хоппер.
Зачем он пришёл? Джек возбудил в нём такое любопытство, что Идрис решил отпроситься с работы под предлогом плохого самочувствия и пойти сюда, чтобы проверить, действительно ли Третарри стоит всей суеты, которую поднял Джек.
Однако здесь не было и следа Джека.
— Чёртов Торчвуд, — пробормотал он. — Я должен был лучше знать.
К нему подошёл парень с белым лицом и в полосатой рубашке. Мим. Он протянул Идрису цветок, но валлиец покачал головой и прошёл мимо него, слабо улыбаясь.
Перед группой хихикающих девочек-подростков стоял мужчина в костюме. Он держал в вытянутой руке колоду карт. Девочка выбрала одну. Парень в костюме перетасовал карты, сунул их в карман, хлопнул в ладоши и указал на окно ближайшего дома.
Девочки заохали, увидев, что карта приклеена к оконному стеклу.
Мужчина молча поднял вверх палец, снова вытащил колоду и протянул её другой девочке. Она выбрала другую карту. Четвёрку червей. Мужчина показал её всем.
Он вынул чёрный маркер, и девочка написала на карте своё имя. Никки, заметил Идрис.
Мужчина перетасовал карты и на этот раз отдал колоду девочке, показывая на её сумочку. Никки положила карты в сумку, и он осторожно взял её у девочки и комично потряс.
Затем он притворился, что наблюдает, как что-то невидимое поднимается из её сумочки, и все стали следить за его взглядом, пока он не остановился на сумочке первой девочки, выбиравшей карту.
Мужчина указал на её сумку, которую она открыла и, конечно, обнаружила там карту. Четвёрку червей. С небрежно написанным на ней чёрным маркером именем «Никки».
Раздались аплодисменты и крики, и артист поклонился.
Идрис продолжил идти, мимо акробата на ходулях и женщины-клоуна, державшей в руках ведро, куда некоторые люди бросали монеты. Она не двигалась и даже не моргала.
Он бросил в ведро монету в пятьдесят пенсов и пошёл дальше, не видя, как женщина-клоун повернула голову, чтобы посмотреть на него. Он не видел, как она поставила ведро на пол и потянулась рукой к задней части своих брюк, словно ожидая, что в них что-то будет заправлено.
Проходя по Уорф-стрит, Идрис увидел в центре одной из прилегающих улиц статую. Он не помнил такого в планах. Статуя была бронзовой и изображала танцовщицу кабуки (2), в кимоно, одна нога подобрана, ладони подняты, в каждой из них по вееру, голова чуть повёрнута и смотрит вверх. Лишь благодаря слабой дрожи Идрис понял, что на самом деле это был разрисованный человек. Живые статуи всегда казались ему немного жутковатыми. Не только потому, что неподвижность делала их непохожими на людей, но и потому, что лишь люди определённого рода могут получать удовольствие, так долго стоя без движения.
Мгновение он смотрел на кабуки. Она снова не двигалась. Идрис пожал плечами и отвернулся.
И потому не увидел крошечных шипов, появившихся на верхушках каждой складки вееров. Или того, как подогнутая нога вернулась на землю. Или как статуя, не улыбаясь, повернула голову и посмотрела на него чёрными, как нефть, глазами и отвела назад один из смертоносных вееров, готовая бросить его, как сюрикен (3).
Когда Идрис свернул за угол и исчез из поля зрения кабуки, она вновь приняла прежнюю позу, а шипы на веерах исчезли.
И шарманочная музыка продолжала играть, смешиваясь со смехом счастливых семейств.
___________________
(1) - «Светлый свет».
(2) - Один из видов традиционного театра Японии. Представляет собой синтез пения, музыки, танца и драмы, исполнители используют сложный грим и костюмы с большой символической нагрузкой.
(3) - Метательное оружие скрытого ношения (хотя иногда использовалось и для ударов). Представляет собой небольшие клинки, изготовленные по типу повседневных вещей: звёздочек, игл, гвоздей, ножей, монет и так далее.

@темы: книги, перевод, Torchwood, Gary Russell, Гэри Рассел, The Twilight Streets, Сумеречные улицы, Торчвуд

---

Гэри Рассел. Сумеречные улицы. Глава 17

Гэри Рассел
Сумеречные улицы

Глава семнадцатая

Джек пребывал в растерянности – это было не самое привычное для него чувство. Не имея возможности пробраться в Хаб, если только ему не удастся достать ацетиленовую горелку почти в полночь, и не имея поддержки в лице команды, он и в самом деле понятия не имел, что делать дальше. Или куда идти.
К Йанто? Нет, ключ лежит в ящике стола в его офисе. К Гвен? Ага, Рису это понравится – должно быть, он звонил и писал Гвен сообщения весь вечер и был достаточно взволнован из-за того, что не получал никакого ответа.
И Тошико, и Оуэн недавно переехали в новые квартиры, и никто из них не предложил ему ключ, поэтому этот вариант отпадал.
Идрис? Нет, наверно, он слишком устал и не будет рад такому гостю.
Джек стоял у водяной башни, глядя на ряд ресторанов и баров на Русалочьей набережной и Бьют-стрит. Он не так уж много выпивал, но, может быть, здесь был ночной бар.
«Сайдингз», конечно. Немного далековато, но ему там будут рады. Вроде того. Когда он ходил туда в последний раз, за ним увязался хоикс. Он пробрался мимо охранников «Сайдингз» и… Ну да, может быть, в конце концов ему будут не так уж и рады.
В конце концов Джек разозлился сам на себя. Его обманули – и человек, обманувший его, был абсолютно безоружным и элегантным, но сильным. Его команда оказалась в ловушке (Джек подозревал, что Оуэна не запирали внутри Хаба; почему-то это не казалось похожим на стиль Билиса), и он понятия не имел, почему и как ему найти и спасти их.
Неожиданно Джек впал в ярость. И обычно это означало, что последнее, в чём он нуждается – люди, бары, шум или кто-то сексуальный.
Джеку нужно было найти то, в чём Джек всегда нуждался в моменты кризиса. Он начал бродить по городу.
Направляясь в центр Кардиффа, он прошёл мимо нескольких местных жителей. Они смеялись, спорили, целовались и слушали mp3-плееры. Кто-то ехал в машине, кто-то – на велосипеде. Время от времени мимо проносился мотоцикл (похоже, в Кардиффе было меньше мотоциклов на душу населения, чем в других местах, где ему доводилось бывать). Обычные люди делали обычные вещи со своими обычными жизнями.
Это были люди, которых защищали Джек и Торчвуд, и большинство из них даже не подозревали о том, что их защищают, не говоря уж о существовании долгоносиков, Разломов, гигантских космических китов, инопланетного оружия, кулонов, бомб и прочего. Это было признаком того, насколько хорошо Торчвуд делал свою работу – то, что столь немногие люди погибли при необъяснимых обстоятельствах и немногие люди задавали вопросы. Даже если это случалось, всегда была Тошико, готовая фальсифицировать что угодно – не для того, чтобы вводить их в заблуждение, но, опять же, чтобы защитить их. Иногда правда была просто слишком ужасной, и понятие «необходимости знать» приобретало совершенно новый смысл.
Джек никогда не переставал чувствовать ответственность за свою команду – каждый из них был здесь потому, что он нашёл их или им нужно было найти его. Теперь они потерялись где-то из-за битвы, которая даже не имела к ним отношения.
Месть за будущее.
Это была его маленькая война, его и Билиса, остальное было побоку. Йанто, Гвен, Тошико и Оуэн для Билиса были лишь косвенным ущербом, мелкими расходами. Для Джека они были смыслом его существования.
Он должен был вернуть их. Он должен был вернуть их целыми и невредимыми.
Потому что именно это делали хорошие руководители.
Потому что именно это делал Джек Харкнесс.
Он шёл вдоль Сент-Мэри-стрит, которая была старой центральной улицей Кардиффа до тех пор, пока в 1970-е годы её знаменитые магазины не перенесли на мощёную Куин-стрит. Теперь Сент-Мэри-стрит больше славилась своими клубами, барами и сетью ответвлявшихся от неё переулков и пассажей.
Пытаясь избежать столкновения с группой пьяной молодёжи, Джек резко свернул налево, на безвкусную Вуд-стрит. Хотя Кардифф был красивым – и Джек действительно любил приютивший его город – это было единственным пятном, портившим пейзаж, отвратительное, навевающее нехорошие предчувствия место с дешёвыми магазинами, задрипанной автобусной остановкой и главным входом в викторианское здание центрального вокзала Кардиффа. Для гостей Кардиффа это было не самым приятным приветствием, и Джек часто задумывался, может ли он придумать какую-нибудь причину, чтобы Торчвуд мог устроить здесь взрыв, и тогда мэрии пришлось бы всё перестроить.
Может, когда-нибудь спросить об этом Идриса?
Он вышел на Парк-стрит, примыкавшую к новому стадиону «Миллениум», который поглотил старое футбольное поле «Кардифф-Армс-Парк», создав единую огромную площадку с видом на море, кинотеатром и спортивными магазинами.
Одной из его любимых частей Кардиффа была улица, на которой располагалось большое здание Ty Stadiwm (1) с горизонтальной антенной «Бритиш Телеком» и мачтой на крыше.
Среди современных зданий в городе, где с приятной лёгкостью сочеталось старое и новое, здание стадиона было для Джека одним из самых любимых – во многом потому, что это была «классическая» постройка 1970-х, красиво перестроенная (включая мачту высотой в сорок два фута) в начале двадцать первого века.
Он вошёл в фойе, подмигнув Джерри, охраннику, и бросив ему швейцарскую шоколадку. У любого охранника в любом здании были свои слабости, и Джек знал их все. Шоколад всегда был самой популярной взяткой.
Он воспользовался служебным лифтом и спустя несколько мгновений очутился почти в 255 футах над уровнем моря; он стоял за антенной-«тарелкой» и глядя вниз, на стадион «Миллениум». Тысячи пустых кресел обрамляли ярко-зелёное поле. Закрыв глаза, Джек мог представить себе рёв толпы в субботу днём, ощутить запах людей, пива, пота и страсти фанатов и игроков.
Он посмотрел вверх, на ярко светящуюся антенну, поднимающуюся из центра тарелки, освещённую, чтобы её было видно издалека; благодаря этому свету Джек отбрасывал на крышу множество теней.
Свет. Что-то, касающееся света…
В самом деле ли он двигался, в самом деле ли свет сгущался, образуя какую-то фигуру?
— Джек?
— Грег?
Очертания лица Грега, всего лишь колеблющийся образ, созданный из резкого света от антенны.
— Ещё немного, Джек, и всё закончится. Вечная битва за справедливость, за власть. Это дневник, Джек, это всё в дневнике.
А потом, всего на несколько секунд, свет погас. Во всём городе.
Единственным источником света стала кроваво-красная лента энергии Разлома, простиравшаяся от мачты над ним через весь город, к заливу, где она парила прямо над тем местом, где, Джек знал, находилась водяная башня.
Внутри Разлома были тысячи танцующих огней и чёрных пятен. Джек наблюдал энергию Разлома чаще, чем кто-либо ещё из живущих на Земле, но он никогда не видел так много точек света и тьмы внутри его. Месть за Будущее? Джек начал понимать.
Затем энергия Разлома иссякла, и Кардифф вновь ожил.

* * *

— Ты не можешь сделать это, Оуэн! Ради всего святого, мы уже обсуждали это. Свет и Тьма, две противоположности. Попробуй остановить одну из них, и ты нарушишь баланс Вселенной.
Оуэн Харпер только вздохнул, глядя на Джека, потом протянул здоровую руку и нажал на кнопку системы контроля в конференц-зале. На экране появилось изображение. Оно демонстрировало манипулятор Разлома в разрезе.
— Джек, послушай меня. А если не меня, то Гвен. Посмотри, чего мы добились с Разломом. Теперь мы можем его контролировать, использовать его как своего рода ворота, перемещаться из одного места в другое, получать инопланетные технологии, которые нужны нам, чтобы бороться со злом.
Джек посмотрел на остальных.
— Гвен?
— Не знаю, я вижу преимущества, но я не уверена.
— Тош?
— Джек, должна сказать, в этом вопросе я согласна с Оуэном.
— Только потому, что вы вдвоём открыли этих световых существ. Мы все знаем, что вы можете находиться под их воздействием. — Джек отключил экран. — Мне это не нравится.
— Нет, Джек, послушай нас. Там есть вещи, которые могут сделать кое-что прекрасное для этой планеты. Мы могли бы в буквальном смысле изменить мир.
— Мантра Института Торчвуд в Лондоне, — проворчал Джек. — И посмотрите, к чему это их привело.
— Они были тупыми, — сказал Оуэн. — Они не были такими благоразумными, как мы. Чёрт, у них не было тебя как гласа морали. Но у нас есть шанс сделать кое-что действительно хорошее. Тош права. Разлом мог бы быть способом решения проблем этой планеты. Теперь мы можем его контролировать.
— Йанто?
— Я за Джека, — сказал он.
— Конечно, — бросил Оуэн. — Я имею в виду, не дай Бог у тебя хоть раз в жизни появится собственное мнение.
— У меня есть собственное мнение. Я просто не утруждаю себя тем, чтобы рассказывать тебе о нём, потому что оно тебе не понравится.
Гвен встала.
— Извините, но этот вопрос… съедал нас последние несколько недель. Бог знает, что мы пропускаем.
Оуэн снова нажал на кнопку.
— Появления долгоносиков: отсутствуют. Вторжения инопланетян: отсутствуют. Опасные бомбы, готовые взорвать Кардифф: отсутствуют. Появления Билиса Менджера: отсутствуют.
— Ладно, Оуэн, твоя взяла. — Гвен снова отключила экран. — Но я всё равно не хочу продолжать этот разговор.
— Почему?
— Потому что я должна кое-что вам сказать. Кое-что, что, я надеюсь, не закончится тем, что я окажусь в морге, а все мои личные вещи будут храниться в гараже вечно.
Джек нахмурился.
— Ты хочешь уйти из Торчвуда?
— Тебя контролирует Воскрешающий Ботинок, и он высасывает твою жизненную энергию и передаёт её Йанто? — Это Оуэн.
— Ты предлагаешь Энди Дэвидсону стать новым членом Торчвуда? — спросила Тошико.
— У них с Рисом будет ребёнок. — Йанто подошёл и обнял Гвен.
— Она тебе сказала? — поинтересовался Джек после недолгой паузы.
— Нет, — ответил Йанто. — Я просто держу глаза открытыми, а рот закрытым.—Он бросил взгляд на Оуэна. — Тебе тоже стоит попробовать.
Гвен сжала руку Йанто.
— Тринадцать недель.
Джек поцеловал её, Тошико тоже.
Оуэн сидел за столом с улыбкой, которой не чувствовал.
И смотрел на Тошико.
Он инстинктивно подумал о коробочке, лежащей в его квартире, в пустом, неработающем холодильнике, который никто никогда не открывал.
Коробочка с кольцом внутри.
Он вздохнул. У него никогда не будет детей. Не в этом состоянии. А Тошико – посмотрите на её лицо. Мысль о ребёнке взволновала её. Как он мог попросить её выйти за него замуж? О чём он думал?
— Здорово, Гвен, — сказал он. — И передай это Рису тоже. Мне нужно проверить кое-какие образцы.
Выходя, он коснулся её руки и задумался, вздрогнула ли она от его прикосновения или же это по-прежнему, после всего этого времени, происходило лишь в его воображении.
Он прошёл по коридорам в Хаб.
Минутой позже он стоял и смотрел на основание водяной башни. Всё, что нужно было – всплеск энергии, что-то, что могло бы дать толчок и открыть Разлом навсегда, не уничтожив при этом Землю.
Это было нелегко, но они с Тошико были близки к тому, чтобы найти ответ.
Они были так близки друг к другу.
Так близки к свадьбе. К жизни. К…
О Господи – вот оно! Когда Разлом открылся в последний раз, оттуда вышел Абаддон. Джек уничтожил Зверя и, когда Разлом закрылся навсегда, время вернулось назад. Никто не умер, кроме Джека. А потом он ожил. Это был Джек, что-то связанное с ним, с его уникальной энергией.
И разве Джек не говорил всегда о том, что с радостью пожертвовал бы своей бессмертностью, чтобы снова стать нормальным?
Что, если они отдадут немного его жизненной энергии Разлому – не так много, чтобы это было опасно, но достаточно для того, чтобы это сработало, хотя бы ненадолго. Потом они могли бы попытаться воспроизвести эту энергию, потому что у них были бы образцы от Джека.
И Оуэн задумался, что может понадобиться, чтобы получить немного жизненной энергии Джека.
И внезапно подумал о пистолете в прозекторской.
Нет. Нет, это не должно было произойти.
Но случайно?
В конце концов, когда работаешь в Торчвуде, случиться может что угодно – и он был тому подтверждением.
Хотя был ли это он? Или Джек был прав? Воздействовали ли на него световые существа из энергии Разлома? Он был врачом, обязанным нести жизнь, а не смерть.
И Тош? Что она скажет?
Он огляделся по сторонам и задался вопросом, что делать дальше. Он вспомнил то, что мать однажды сказала ему о власти и коррупции, и улыбнулся.
Это мог бы быть совершенно новый Торчвуд.

* * *

Идрис Хоппер стоял у входа в Торчвуд через офис туристической информации и хмурился.
Кто, чёрт возьми, перегородил дверь огромным металлическим прутом и запер её? Джек? Закрыл Торчвуд? Вряд ли. Даже в это ночное время. Но с другой стороны, это был Джек. На самом деле всё было возможно.
Он поправил висевшую у него на плече сумку. Ремень уже начинал немного давить на шею.
— Я могу вам чем-то помочь, сэр?
Идрис повернулся.
У него за спиной стоял невысокий пожилой мужчина, безукоризненно одетый, на его лице играла широкая приветливая улыбка.
— Вы ищете мистера Харкнесса?
Идрис подумал об этом – насколько вероятно было то, что кто-то ещё здесь мог знать Джека? Знать, что его можно найти здесь?
— Я просто пытаюсь попасть внутрь, но здесь, кажется, всё закрыто.
Старик пожал плечами.
— Странно, правда? Торчвуд так редко бывает закрыт, но я видел мистера Харкнесса примерно полчаса назад, он направлялся в центр города. Сомневаюсь, что это надолго. — Он указал на закрытую дверь. — Возможно, это новая мера безопасности. Этот парень, Йанто Джонс, может быть таким дотошным.
Идрис пожал плечами.
— Да, возможно. Простите, вы сказали «Торчвуд»? Что это такое? Это новое название туристического офиса? — Идрис показал на стилизованное изображение красного дракона на маленькой табличке с надписью «Croeso Cymru» (2). — Я мало изучал валлийский язык в школе. Не то поколение.
Старый англичанин только улыбнулся.
— Так мало людей здесь гордятся своим богатым наследием, мистер?..
— О, простите, — Идрис протянул ему руку. — Хоппер. Идрис Хоппер. Я работаю в мэрии. Так что, возможно, я должен знать валлийский, но вы удивитесь, насколько легко можно обойтись лишь «shwmae», «os gwelwch yn dda», «diolch», «hwyl» или «nos da!» (3)
Старик непонимающе кивнул.
— Я и сам не знаю ни слова по-валлийски.
Внезапно Русалочья набережная погрузилась во тьму, и послышались удивлённые восклицания и крики людей, сидевших в барах и ресторанах.
Идрис огляделся по сторонам – куда подевался старик?
Вне поля зрения Идриса в небе загорелось что-то пурпурное – может быть, фонари-колонны, украшавшие Овальный бассейн у водяной башни работали автономно.
Затем область залива вновь ожила, и все вздохнули с облегчением.
Когда лампочки у пристани снова загорелись, Идрис понял, что старик внезапно вернулся и стоял в опасной близости от его лица.
Идрис сделал шаг назад и упёрся в запертую дверь.
— На самом деле, — сказал старик, как будто ничего не произошло, — я буду встречаться с мистером Харкнессом завтра. У нас… назначена встреча. Может быть, ему что-нибудь передать?
Идрис на мгновение задумался, затем улыбнулся.
— Господи, да вы мой спаситель. — Он открыл сумку и вытащил пачку исписанных от руки листов бумаги и большой конверт. Потом он вынул ручку и пачку стикеров, написал записку для Джека, приклеил её к бумагам и сунул их в конверт. Он заклеил конверт, написал на нём имя Джека, добавив в уголке: «Лично в руки передаст старый добрый друг» – и протянул конверт собеседнику.
Старик улыбнулся.
— «Старый добрый друг» – очень ценная для меня фраза, мистер Хоппер.
Идрис протянул руку, но старик не взял её. Вместо этого он поклонился.
— Приятно познакомиться с вами, мистер Хоппер. И удачи в Берлине.
Когда Идрис отметил последний комментарий, старик уже исчез.
______________________
(1) - Здание стадиона (уэльск.)
(2) - Добро пожаловать в Уэльс (уэльск.)
(3) - Здравствуйте, пожалуйста, спасибо, до свидания, спокойной ночи (уэльск.)

@темы: книги, перевод, Torchwood, Gary Russell, Гэри Рассел, The Twilight Streets, Сумеречные улицы, Торчвуд

---

Гэри Рассел. Сумеречные улицы. Глава 16

Гэри Рассел
Сумеречные улицы

Глава шестнадцатая

Рис Уильямс бросил взгляд на часы на стене: 11.46 утра. Он поправил галстук, глядя в зеркало, и стряхнул пылинку с воротничка своего костюма с Севил-роу (1). Опрятность имела значение.
Будучи в одиночестве, он снял пиджак и посмотрел на себя со стороны.
— Обхват талии – тридцать два дюйма (2), впервые с тех пор, как тебе было восемнадцать, Рис Алин Уильямс, — гордо сказал он. — Неплохо для человека, которому скоро перевалит за тридцать пять.
— Слишком похоже на правду, мистер Сексуальные Трусики, — сказала Гвен, выходя из ванной.
Рис обнял её, и они поцеловались. Страстно. Долго. Он медленно подвёл ей к кровати. Она со смехом отстранилась.
— Успокойся, любимый, — сказала она, похлопывая себя по увеличившемуся животу. — Подожди, пока младшенький не родится и не начнёт бегать.
— Бегать? — Рис сделал вид, что сказанное Гвен его шокировало. — Он ещё несколько лет не будет играть за Торчвуд в лиге игроков до не старше 10 лет. Я должен ждать до тех пор?
Они засмеялись.
— Ещё примерно три часа, — сказала Гвен, — и я снова вся твоя.
Рис был серьёзен.
— Гвен, Бог знает, что я ненавидел Торчвуд и любил его, но сейчас он меня пугает.
— О, только не надо опять...
— Я серьёзно. Ладно, эти инопланетные технологии, которые вы нашли, гарантируют безопасное рождение, да, они исключают возможность кесарева сечения, неправильного предлежания и всего такого, но...
— Но это по-прежнему инопланетные технологии, и тебе это не нравится.
Рис опустил взгляд.
— Джеку это не нравилось, — тихо сказал он.
Гвен молча стояла рядом, вся страсть и любовь испарились в одно мгновение. Она села на стул перед туалетным столиком, избегая смотреть на Риса и вместо этого обращаясь к его отражению в зеркале.
— Джека здесь больше нет.
Рис не мог поймать её взгляд.
— Он не доверял зависимости от инопланетных технологий, Гвен, и, при всех его недостатках, я доверял честности Джека, если не его моральности. Если что-то пойдёт не так...
— С ума сойти, Рис, всё будет нормально. Оуэн испытывал это! Оуэн, которому ты когда-то уже доверил спасти мою жизнь.
— Я спас тебя!
— Используя его инопланетные технологии! Если тогда они были достаточно хороши...
Рис подскочил.
— Это была чрезвычайная ситуация, Гвен. Вопрос жизни и смерти. Это был самый ужасный день в моей чёртовой жизни, и у меня не было иного выбора, кроме как довериться Оуэну Грёбаному Харперу. Но теперь, теперь у меня есть выбор!
Гвен резко повернулась к нему.
— Нет! Нет, Рис, у тебя нет выбора. Я делаю это потому, что я – тот человек, который имеет дело с часами труда, человек, имеющий дело с депрессией, заболеваниями и травмами. Я – тот, кто сталкивается с возможностью того, что после девяти месяцев беременности что-то может пойти не так, и ребёнок умрёт. Или я умру.
— Наш ребёнок, — пробормотал Рис, не заботясь о том, слышит ли его Гвен.
— Так что, да, я счастлива, что могу использовать технологию, дающую стопроцентную гарантию того, что мальчик родится здоровым и его мать останется здоровой. Я думала, что мой дорогой муж тоже будет счастлив.
Рис понял, что проиграл.
— Я счастлив, любимая, поверь мне. Я просто думаю, что то, что моя мама сказала о родах естественным путём...
Гвен встала и пошла вон из спальни.
— Бренда Грёбаная Уильямс и её предродовый уход. Если и было что-то, что едва не удержало меня от решения забеременеть, это было осознание того, что о каждом принятом нами решении твоя мать будет говорить «О, я не уверена, что ты правильно держишь ребёночка», или «Ты и правда надеваешь на него это», или «Ты уверена, что это подходящая еда для малыша», или «В наше время детей было видно, но не слышно». Иди в задницу, Рис, и пусть твоя мамочка отправляется туда же!
Громко хлопнув дверью, она вышла и застучала каблуками по лестнице.
Нет, она не остановилась на следующем этаже, а пошла сразу к входной двери.
БУМ.
Ушла.
Рис вздохнул, ещё раз проверил галстук, надел пиджак и направился вслед за ней вниз, через входную дверь, к машине.
Она сидела на пассажирском месте. Он сел на водительское сиденье.
— Инопланетные технологии, а? — сказал он. — Может избавить от боли, но только не от ваших грёбаных гормонов, да?
Гвен уставилась на него.
— Заткнись.
— Я имею в виду, потому что это было бы и в самом деле полезно, разве нет. «Привет, я Оуэн Харпер, я могу дать этому миру кое-что реально полезное. Гормональный баланс». Тогда это будет значительное улучшение.
— Заткнись.
— Я имею в виду, посмотри на время. Через тридцать минут у нас будет маленький мальчик, счастливый, здоровый и прекрасный в том смысле, который Оруэлл (3) бы возненавидел. Но, держу пари, после всего этого ты бы по-прежнему была мрачной, непредсказуемой, трескала солёные огурцы вагонами и звонила мне в офис и обвиняла в том, что я трахаюсь с Рут.
— Заткнись. — Удар. — Кто такая Рут?
Рис жестом изобразил крупную даму.
— О, эта Рут, из «Харвудз»? Рут, офицер связи?
— Она самая.
— Да уж, если бы я думала, что ты трахаешь Рут, мои гормоны были бы наименьшей из твоих проблем. А теперь не мог бы ты отвезти меня в родильное отделение госпиталя Святой Елены в ближайшие тридцать минут, или мне нужно устроить роды естественным путём, которых ты так жаждешь, прямо в твоём «Порше»?
Рис включил зажигание. Мотор взревел, и автомобиль выехал на дорогу.
Рис нажал на кнопку на приборной панели, и ворота начали открываться. Двое вооружённых охранников из Торчвуда вежливо помахали, когда машина выехала на яркое дневное солнце, и Рис повёз Гвен в Кардифф рожать ребёнка.
— Иногда я думаю, — сказал Рис, проверяя, не следят ли за ними, — что Тош дала нам этих охранников не для того, чтобы охранять нас, а для того, чтобы мы никуда не сбежали.
— Ты слишком много беспокоишься.
— Я беспокоюсь, что, если Империя Торчвуда так благотворна для людей, то зачем нам нужна защита и из-за кого?
— От кого,— поправила Гвен.
— О, посмотрите-ка на эту девчонку из Суонси и её шикарный английский. — Они въезжали в город, и Рис поправил зеркало заднего вида.
— Не уверена, что мне нравится этот район, Рис, — сказала Гвен. — Разве нет дороги получше? Через Уайтчёрч?
Рис скрипнул зубами, понимая, что сейчас на него снова начнут орать.
— Не знаю, Гвен. Я подумал, что неплохо было бы совершить необычную прогулку по менее счастливым концам Империи, посмотреть, как живёт другая половина. Я имею в виду, я знаю, что матери – не твоя любимая тема, но если бы твоя до сих пор была здесь, не уверен, что ей понравилось бы, во что мы превратились.
Гвен накрыла руку Риса своей.
— Это не так, любимый. Я этого не планировала. Ты не планировал управлять Советом, мы не планировали создавать из Торчвуда империю, но история говорит, что, чтобы создать Утопию, нужно сначала пережить тёмные времена, и тогда свет покажется ярче.
Рис ничего не ответил, и дальше они ехали в тишине, которую нарушал лишь спутниковый навигатор, сообщивший, что они в тринадцати минутах езды от госпиталя Святой Елены.
— Когда Тош и Оуэн закончат проект, Рис, я обещаю, что мир, который унаследует маленький Гарет, будет стоить всего того, чем мы пожертвовали.
Рис нажал на педаль газа, и вскоре они подъехали в госпиталю, где их поприветствовала группа охранников из Торчвуда и медперсонала.
Когда они остановились, Рис посмотрел на свою жену, а потом кивнул стоящей на улице группе.
— Когда я женился на тебе, я представлял муниципальную больницу, представлял, как я восемь часов болтаюсь по коридорам и пью чай, больше похожий на мочу, а Джек стоит здесь и выгоняет меня, говоря, что ребёнок – инопланетянин. Или что он от него. Или и то и другое. Но я так тебя люблю, и я верю, что ты знаешь, что делаешь. Даже без Джека Грёбаного Харкнесса, который мог бы всеми нами руководить.
Гвен поцеловала его в щёку.
— Я пришлю тебе сообщение, когда он родится.
— И ещё одно, последнее, любимая, — сказал Рис, когда дверь машины открылась. — Я не был согласен на имя Гарет. Я считаю, что лучше Герайнт. В честь твоего отца. Хорошее имя, хороший пример для нашего мальчика.
И Гвен обняла его и поцеловала крепко и страстно.
Рис смущённо отстранил её. Стоящие снаружи сотрудники зааплодировали так, как обычно аплодировали сотрудники Торчвуда.
Тошнотворно и немного неискренне.
Джек Харкнесс возненавидел бы этот новый Торчвуд.
А потом Гвен скрылась из вида, войдя в здание.
Рис выехал со стоянки и поехал в сторону города. Ему нужно было вернуться на работу, на вечернее заседание, где планировалось обсудить, что делать с заражённым радиацией заливом. После того, как Хаб взорвался, весь район отчаянно нуждался в восстановлении.
По пути Рис вытащил из кармана беспроводной наушник и надел его, чтобы задать координаты спутниковому навигатору.
— Блокировать сигнал для коммуникаций Торчвуда. Разрешение пять тире девять.
— Принято. Сигнал заглушён.
— Соедините меня с Другом 16.
— Принято.
Послышался гудок, затем щелчок.
Затем – голос с валлийским акцентом, отрывистый, бесстрастный.
— Что тебе нужно, Уильямс?
— Гвен в безопасности. Если ты собираешься сделать это, пожалуйста, сделай это сейчас.
Связь прервалась.
__________________
(1) - Торговая улица в Мэйфере, в центральной части Лондона.
(2) - Примерно 81 сантиметр.
(3) - Джордж Оруэлл (Эрик Артур Блэр, 1903 – 1950) – английский писатель и журналист.

@темы: книги, перевод, Torchwood, Gary Russell, Гэри Рассел, The Twilight Streets, Сумеречные улицы, Торчвуд