Дэвид Ллеуэллин. Обретённая память. Глава 17

[Dr Owen Harper]

Дэвид Ллеуэллин
Обретённая память

Глава семнадцатая

В кабинете Джека было тихо, не считая гудения его компьютера. Джек молчал, может быть, уже минуту. Йанто прислонился спиной к одному из его старомодных шкафчиков для документов, постукивая пальцами по одному из металлических ящиков, и вздохнул.
— Но Валентин? — сказал он. — Почему они стёрли все записи о нём?
— Замешательство? — предположил Джек. — Отчаяние? Не знаю. Это были другие времена. Нужно было думать не только о пришельцах и Разломе.
Теперь Джек был молчалив. Он был не в том настроении, чтобы отвечать на вопросы. Рассказав Йанто о событиях, произошедших на подстанции КВИ, он случайно бросил взгляд на монитор и на изображение спящего Майкла. Вся эта ночь напоминала ужасный сон; такой сон, в котором твой умерший любимый человек возвращается, и на полпути ты понимаешь: это ложь.
«Но это ещё хуже лжи, — подумал Джек. — Потому что это та ложь, которую говоришь сам себе».
— И где это нас оставит? — спросил Йанто.
Джек озадаченно взглянул на него.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я имею в виду, здесь ли он сейчас.
Джек покачал головой.
— Он не останется, — сказал он. — Парень, который спит в конференц-зале… Ничто из этого с ним ещё не произошло. Прежде всего, он всё ещё жив.
— Но, может быть, ты можешь это остановить… Я хочу сказать…
— Нет, — ответил Джек. — Не в этой жизни. В этой жизни Майкл всегда возвращается в 1967-й. Он всегда умирает.
— Так мы не можем ничего…
— Нет.
Йанто на мгновение задумался об этом. Он думал о Лизе, с тех пор, как он рассказал остальным о своей встрече с Кромвелем в Торчвуде-1. Теперь казалось, что те времена были целую жизнь назад. А Лиза – много жизней назад.
— Тебе нужно пойти к нему, — сказал он. — Я имею в виду, сейчас. Иди и поговори с ним. Просто… просто будь с ним.
Джек кивнул и улыбнулся. Когда он выходил из своего кабинета, Йанто поймал его руку и на секунду сжал её, прежде чем отпустить.

* * *

— Так эти вондраксы, — сказала Гвен. — Они похожи на людей?
Тошико пожала плечами. Она изучала Шар, пока Гвен сидела у рабочего стола, потягивая всё ещё слишком горячий кофе.
— Вроде того, — ответила она. — Не помню. Или, по крайней мере, не помнила. До этого момента.
— И они носят шляпы-котелки?
Тошико кивнула.
— Но почему? — спросила Гвен. — Зачем, по-твоему, они носят шляпы-котелки?
— Не знаю. Чтобы быть похожими?
— Это странно. Просто это напоминает мне о том, что сказал Джек некоторое время назад. Он сказал, что в бесконечной вселенной должна быть планета, полная госслужащих (1). Может быть, они именно с этой планеты…
Тошико мягко рассмеялась.
— Я видела одного из них, Гвен, — сказала она. — И они не были госслужащими.
Потом она посмотрела на Гвен, и выражение её лица было достаточно серьёзным, чтобы стереть улыбку с лица Гвен. Она выглядела странно напуганной, как будто одного воспоминания хватало, чтобы повергнуть её в ужас.
Джек вышел из своего кабинета и пересёк Хаб.
— Веселитесь? — спросил он. Такие реплики обычно сопровождались улыбкой, но сейчас он произнёс это тихо, почти без всяких эмоций.
Тошико подняла взгляд от Шара.
— Эта штука, — сказала она. — Здесь нет никаких технологий. Нет движущихся частиц. И металл для меня новый.
— Ты ещё не дала ему имя? — поинтересовался Джек.
Тошико нахмурилась.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, это новый металл. На Земле нет ничего подобного. Ты должна дать ему название. Что-нибудь вроде «тошикинум». Или «торчвудиум», если ты предпочитаешь не слишком эгоцентрические имена.
— Это торчвудиум, — сказала Тошико. — Я просто не могу понять, как оно работает. Или, скорее, как оно работало.
— И я не думаю, что ты когда-нибудь поймёшь, — сказал Джек. — Может быть, эта вещь старше всей этой планеты. Может быть, старше всей этой солнечной системы. Существа, которые это сделали, работали с технологиями столь же старыми, как сами звёзды. Это Третий закон Кларка, Тош. Третий закон Кларка.
— Ты уже говорил об этом раньше, Джек. Что такое Третий закон Кларка?
— Я скажу тебе как-нибудь в другой раз, — сказал Джек. — Мне нужно пойти посмотреть, как там наш гость.
Когда Джек направился к конференц-залу, Тошико оставила Шар на столе и пошла за ним.
— Э-э, Джек, — сказала она. — Я тут думала…
Джек обернулся.
— О чём?
— Ну, о вондраксах. Если они преследуют Майкла, а Майкл здесь… Ну… Что нам делать, если они появятся?
Джек глубоко вздохнул. Он всё ещё видел вондраксов в подземном коридоре подстанции КВИ и пули, проходящие сквозь них, словно они были сделаны из дыма. Он был неуязвим для них, но остальным не так повезло.
— Они не любят зеркала, — сказал он, покосившись на другой конец Хаба, и Тошико проследила за его взглядом.

* * *

— Интересно, — сказал Оуэн, пристально глядя сквозь стекло в камеру. — Ты жалеешь о чём-нибудь? Сидишь ли ты когда-нибудь и думаешь: «Как, чёрт возьми, я очутилась здесь? Что я такого сделала, чтобы заслужить жизнь в этой грёбаной маленькой комнатке в сотне футов под Кардиффом?»
Дженет скрючилась в углу своей камеры и дышала спокойно, изредка похрюкивая. Сложно было сказать, слушал ли долгоносик Оуэна и понимал ли он хоть одно сказанное им слово.
— И интересно, думаешь ли ты о нас, — продолжал Оуэн. — Я имею в виду, кроме еды, ясное дело. И есть ли у тебя любимчик.
Дженет посмотрела на него, её глубоко посаженные глаза посверкивали из тени крошечными далёкими вспышками света, почти затерянные среди неровных, звериных черт её лица.
— Держу пари, твой любимчик – я, — сказал Оуэн. — По количеству времени, которое я здесь трачу. Наши маленькие беседы. Ну, то есть это я говорю, а ты, кажется, просто сидишь здесь и хрюкаешь, но это нормально.
Оуэн потопал ногами и тихо засмеялся. Иногда, когда он был внизу, в подвалах, как будто видел себя со стороны, и всё происходящее казалось ему на редкость глупым. Конечно, это и было глупо, и тем не менее в этом было что-то странно успокаивающее. Некоторые люди платят деньги за психотерапию. У Оуэна была Дженет.

* * *

Когда Джек вошёл в конференц-зал, Майкл проснулся. Он сел на надувном матрасе, зевнул и потёр глаза руками.
— Я всё ещё здесь, — с улыбкой сказал он.
— Ага, — ответил Джек. — Ты всё ещё здесь.
Майкл огляделся по сторонам и перевёл взгляд на Джека.
— Интересно, сколько ещё это продлится, — сказал он. — В первый раз это продолжалось всего пять минут. В следующий раз – несколько часов. Сколько времени я провёл здесь?
Джек посмотрел на часы.
— Чуть больше трёх часов, — сказал он. — Уже довольно поздно.
Майкл нахмурился.
— Правда? — спросил он. — Я не знал, который час. У вас совсем нет окон.
— Нет, — мягко засмеялся Джек. — Нам не положено.
Повисло долгое молчание, молчание, которое, как подумалось Майклу, почему-то отнюдь не казалось неловким двум незнакомым людям.
— Итак, — сказал Джек. — Ты голоден? Хочешь пить? Тебе что-нибудь принести?
— Нет, — ответил Майкл. — Всё в порядке. Меня всё ещё немного тошнит. Это то… та штука. Когда это происходит. От этого я всегда чувствую себя немного нехорошо.
Джек кивнул.
— Хочешь чем-нибудь заняться? — поинтересовался он. — Может быть, посмотреть несколько телепередач двадцать первого века? Я имею в виду… Это не так уж здорово. В основном повторы и танцующие знаменитости. И шоу талантов.
— Нет, — сказал Майкл. — Всё в порядке. — Он замолчал, а потом поднял взгляд на Джека, и его лицо озарилось какой-то идеей. — На самом деле, я тут подумал. Может быть, вы могли бы вывести меня наружу?
— Не знаю… — протянул Джек. — Может, было бы лучше, если бы…
— О, пожалуйста, — взмолился Майкл. — Вы сказали, что мы в Кардиффе. Я бы хотел увидеть, как он выглядит. Я имею в виду, сейчас.
— Ладно, — сказал Джек. — Ты выиграл. Только никуда не убегай. И лучше подготовься к тому, что будешь немного шокирован.

* * *

Десять минут спустя Джек и Майкл стояли на платформе у основания водяной башни.
— Это безопасно? — спросил Майкл.
— О, да, — лаконично отозвался Джек. — Нам бы никогда не позволили иметь ничего подобного, если бы оно не прошло всех этих… знаешь… строгих… э-э…
Платформа начала подниматься над Хабом.
— Строгих чего? — спросил Майкл.
— О, сам знаешь, — ответил Джек. — Что-то там со здоровьем и безопасностью.
Майкл встал немного ближе к Джеку и немного дальше от края платформы, когда они проходили сквозь потолок Хаба, и, несколько секунд спустя, они обнаружили, что стоят перед центром «Миллениум».
— Где мы? — спросил Майкл.
— Майкл Беллини… — сказал Джек. — Добро пожаловать в Кардифф.
Майкл задрал голову и посмотрел на огромный стальной купол концертного зала. Ходя вокруг основания водяной башни, он видел ряд уличных фонарей вдоль исчезающей вдалеке Ллойд-Джордж-авеню и множество ресторанов на другом конце площади. Когда он обошёл полный круг, он увидел отражающиеся в морской воде огни дамбы и освещённый прожекторами фасад Здания оконечности пирса.
— Я дома, — сказал он, посмеиваясь про себя. — Это ведь Тигровая бухта, правда?
Джек кивнул.
— Всё верно, — сказал он. — Ты дома. Давай я покажу тебе окрестности.

* * *

Йанто не был похож сам на себя. Гвен никогда раньше не видела его таким. Его стоицизм, фирменная непроницаемость Йанто Джонса удивительным образом испарились.
Она постучала костяшками пальцев по дверям кабинета Джека, и Йанто поднял голову.
— Готова заплатить пенни за то, о чём ты думаешь, — сказала Гвен.
— Скряга, — отозвался Йанто. — Никогда не слышала об инфляции? Мысли нынче стóят немного дороже.
— Ладно, — сказала Гвен. — Тогда пинта в местном пабе завтра за твои мысли?
Йанто улыбнулся.
— Это больше похоже на правду.
— Итак?.. — спросила Гвен. — О чём ты думаешь?
— Ни о чём, — ответил Йанто. — Просто о сегодняшней ночи.
Гвен поняла его. Для тихой воскресной ночи и по сравнению с некоторыми воскресеньями она и была спокойной, последние несколько часов выдались эмоциональными, но для неё – не такими уж неприятными. Она совсем забыла о ссоре в мебельном магазине и теперь думала о доме и о Рисе.
— Джек рассказал тебе что-нибудь? — спросила Гвен. — Я имею в виду, про Майкла?
Йанто кивнул.
— Как только ты начинаешь думать, что знаешь его…
— Я понимаю. Расскажи мне об этом.
Гвен улыбнулась, но против своего желания она ощутила укол ревности из-за того, что Джек открылся для Йанто, но не для неё. Разве не было таких времён, не так уж давно, когда они делили подобные вещи между собой? Разве они не были по-прежнему близки?
Отсутствие Джека напрягло всю команду, оно всё изменило, в этом не было никаких сомнений, и сегодняшний вечер акцентировал на этом внимание. Иногда Джек казался коробкой, полной тайн, и каждый раз, когда новая коробка открывалась, в ней оказывалась другая, как в матрёшке, где в каждой кукле прячется ещё одна, поменьше.

* * *

Некоторое время Оуэн молчал. Маловероятно было, что кто-нибудь потревожит его, пока он здесь, и это давало ему время спокойно подумать, ни на что не отвлекаясь. Он думал о людях, с которыми подружился в больнице; о людях, которых он теперь видел очень редко. В юности он был уверен, что он знает этих людей – других врачей-стажёров, своих коллег, – на всю оставшуюся жизнь. Конечно, он виделся с ними и тогда, и сейчас – было сложно не встречаться с ними в городе такого размера, как Кардифф, – но у них находилось мало тем для разговоров. Он говорил им, что работает над исследовательским проектом, но специально выражался достаточно туманно.
Он представил, что, если бы он рассказал им, чем занимается изо дня в день, они, наверно, сочли бы его сумасшедшим; но даже если бы они поверили ему, он подумал, что, может быть, ни бы его пожалели. Они никогда не смогли бы понять ту часть его, которая любила всё это, которая преуспевала в этом. Они никогда не поняли бы его мотивов и оснований, и они уж точно не поняли бы, почему он их жалеет.
Он уже собирался уйти из подвала, когда лампы моргнули сначала один раз, потом два подряд, и Дженет, уставившись в потолок, испустила долгий, печальный стон. Конечно, он уже видел, как долгоносики вели себя подобным образом, но на этот раз всё было по-другому. Что-то было очень неправильно.

* * *

Тошико пересекла Хаб с холодной банкой «Кока-колы», осторожно прижимая её к глазам. Она делала так, когда уставала и у неё начинали слипаться глаза. Она сомневалась, что в этом была какая-то особая научная польза, но ей всегда казалось, что это заставляет её проснуться.
После того, как Джек ушёл в конференц-зал, она поискала в интернете Третий закон Кларка, надеясь, что это даст ей какой-нибудь ответ на загадку Шара, но этого не произошло. Третий закон Кларка относился к тем вещам, о которых знали только люди, свихнувшиеся на научной фантастике. Люди, свихнувшиеся на научной фантастике, или Джек Харкнесс.
Любая в достаточной мере передовая технология неотличима от волшебства.
Она засмеялась, прочитав это, и, по-прежнему смеясь, вернулась к Шару. Как могло что-то такое маленькое, такое на первый взгляд незначительное, скрывать в себе так много энергии? Даже обладая умом учёного и исследователя, она всё ещё была озадачена этим. Как туда попала вся эта энергия? Как и почему она вышла наружу?
Для неё было уже слишком поздно, чтобы задаваться этими вопросами. Она это знала. Несмотря на то, сколько раз она прикасалась к своим глазам ледяной поверхностью банки, ей нужно было поспать. В Торчвуде сон часто был роскошью. Она потеряла счёт спокойным ночам, которые прерывались телефонными звонками и сообщениями о надвигающейся катастрофе на другом конце города. Праздники и отпуска начали казаться Тошико странными вещами, которыми обладали другие люди.
Она уже собиралась выключить свой компьютер и закончить работу, когда ощутила ледяной холод на задней части шеи и услышала, как до боли знакомый голос произносит её имя.
— Тошико… — проскрежетал голос. — Я чувствую запах чего-то сладкого.

* * *

— Я просто не могу в это поверить, — сказал Майкл и побежал к краю воды. — Здесь – вот тут – должно быть, находилось место, куда раньше привозили все бананы. В те времена их привозили из Бразилии. А вон там… — Он засмеялся. — Вон там было место, знаете, куда в перерывах между рейсами ходили все моряки, чтобы кого-нибудь отдрючить…
Джек с трудом поспевал за ним, но на мгновение ему показалось, будто все его воспоминания о той ночи, которая была больше сорока лет назад, исчезли, как дурной сон. Майкл выглядел почти счастливым.
— Но где теперь доки? — спросил Майкл. — Я имею в виду, все эти весёлые бары и рестораны, и тот чертовски огромный оперный театр, где доки?
— Их больше нет, — сказал Джек. — Их уже давно разрушили.
Воодушевление Майкла угасло, и он остановился.
— Это правда? — переспросил он. — Ничего больше нет?
— Всё меняется. Мир меняется. Люди меняются.
Майкл задумчиво кивнул, и они с Джеком медленно пошли вдоль берега, глядя на море.
— Здесь я работал, — сказал он, показывая на воду у далёкого мыса. — Мы все там работали.
Он прислонился к чёрным перилам и с тоской улыбнулся огням на воде. На мгновение ему подумалось, что он дома, но в глубине души он знал, что его дом очень далеко.

* * *

Оуэн взлетел вверх по ступенькам в Хаб, и тотчас что-то с силой ударило его в грудь, отбросив к стене. Придя в себя и подняв взгляд, он впервые увидел их.
Вондраксов.
Один из них держал Тошико за горло, приподняв её в воздух, пока ещё двое методично расхаживали по Хабу, с любопытством вертя головами, почти по-детски, и осматривали каждое рабочее место. Один из них подошёл к Шару и взял его в руки так, словно он был почти невесомым.
Пистолет Оуэна лежал в кобуре, но кобура висела на перилах в прозекторской. Проклиная себя за то, что оставил её там, он попытался встать, но всё та же невидимая сила снова ударила его и отбросила к стене. Один из вондраксов-исследователей повернулся к нему, его губы приоткрылись, ряды металлических, заострённых зубов скрипнули, и он улыбнулся. Это существо на самом деле улыбнулось ему.
— Остановитесь!
Он услышал голос Йанто, и из своего угла Хаба Оуэн увидел Йанто и Гвен – оба нацелили свои пистолеты прямо на вондраксов.
— Оставь её, — сказал Йанто, и в его памяти возникли слова Джека – его рассказ о том, как пули проходили прямо сквозь вондраксов. Йанто чувствовал, что сейчас любые усилия будут бесплодными. Что они могли сделать?
— Путешественник… — произнёс вондракс, по-прежнему держа Тошико за горло. — Где он?
— Отпусти её! — снова крикнул Йанто. Он тянул время и знал это, но что ему ещё оставалось? И где был Джек?
Один из вондраксов теперь таращился на монитор Тошико, покачивая головой то влево, то вправо. На экране красовалась запись с камер видеонаблюдения, на которой были изображены двое мужчин, идущих по площади где-то над Хабом: Джек и Майкл. Вондракс дважды постучал по экрану своим когтистым указательным пальцем.
— Путешественник, — сказал вондракс, державший Тошико, прежде чем бросить её на пол и внезапно исчезнуть. Тошико вскочила на ноги и побежала через Хаб к остальным. Оставшиеся вондраксы последовали за ней.

* * *

— Интересно, сколько мне ещё осталось, — сказал Майкл. — Я имею в виду, здесь. Сейчас. Как всё это закончится?
Джек не мог ему ответить. Он уже говорил ему, много лет назад, что это неправильно – знать своё будущее. Это правило относилось не только к узнаванию лотерейных номеров и результатов спортивных соревнований. Однако даже от осознания важности всего этого не становилось легче.
— Не знаю, — мягко сказал он. — Может, кто-нибудь сможет найти для тебя путь домой.
Он повернулся к Майклу. Ему хотелось сказать и сделать намного больше.
— Мне лишь хочется, чтобы это был я.
— Джек! — закричал Майкл. Он смотрел поверх плеча Джека, на что-то вдалеке, его лицо внезапно превратилось в холодную маску страха. Джек резко обернулся и увидел на краю площади мужчину в чёрном костюме и шляпе-котелке, идущего к ним. Он снова повернулся и увидел ещё троих на другой стороне площади.
— Это они, — сказал Майкл. — Они снова здесь. Они пришли за мной, разве нет?
— Всё в порядке, — ответил Джек и встал между Майклом и вондраксами. — На этот раз им придётся иметь дело со мной.
Они пошли по площади назад. Оглядываясь по сторонам в поисках пути для побега, Джек видел, как появлялись новые вондраксы – до тех пор, пока не стало невозможно сосчитать их. Они шли вперёд, образуя всё сужающееся кольцо вокруг двух мужчин.
Они никогда не бежали. Возможно, именно это больше всего беспокоило в них Джека. Казалось, им просто никогда не нужно было бежать. Как будто они знали, что всё равно в конце концов доберутся до тебя.
Один из вондраксов подошёл ближе и теперь был всего в нескольких футах от Джека и Майкла. Он смотрел на Джека со странным любопытством, словно оценивая его, а потом очень медленно снял свои тёмные очки. Джек и Майкл по-прежнему медленно двигались в сторону водяной башни, и Джек вытащил свой пистолет, хотя и знал, что это бесполезно.
— Дай нам Путешественника… — с улыбкой прошипел вондракс.
Джек улыбнулся, заставив вондракса сначала скорчить рожу, а потом нахмуриться, как будто он мог попробовать насмешку на вкус. Он приблизился ещё на шаг, теперь глядя на Джека своими чёрными глазами, и Джек ощутил знакомую волну боли, льющейся из одного конца тела к другому, каждый нерв снова сжимало и крутило, но он не собирался уступать.
Вондракс издал самодовольный булькающий горловой звук, который резко оборвался, когда на лице пришельца отразился ужас.
Чёрная жидкость, похожая на расплавленную смолу, начала сочиться из его глаз, потом из носа, и его кожа начала трескаться и рваться, и из трещин показывалось ещё больше тёмной слизи.
— Темнота! — прошипел он. — Темнота!
Когда его тело изогнулось и упало на землю, Джек повернулся к Майклу.
— Закрой глаза, — сказал он. — Не смотри на них… и беги за мной!
Джек схватил Майкла за руку, и они вместе побежали по площади, пока растущее кольцо вондраксов продолжало сужаться. Он тащил Майкла к водяной башне с её зеркальной металлической поверхностью, и они встали рядом, повернувшись к ней спинами.
Увидев свои отражения на поверхности башни, вондраксы зашипели, закрывая глаза, но не стали подходить ближе.
— Ха! — воскликнул Джек. — Как тебе это нравится, а? А ещё говорят, что современное искусство бессмысленно. Я знал, что однажды это пригодится.
— Что происходит? — спросил Майкл. — Почему они останавливаются?
— Потому что, — сказал Джек, почти задыхаясь, но улыбаясь, — они не любят зеркала. Это как-то связано с волнами, которые они используют, чтобы убивать, но и не только. Они так долго были здесь, что не могут смотреть на себя в зеркало. Хотя это лишь моя теория.
— И что будем делать сейчас? — поинтересовался Майкл.
Улыбка Джека увяла.
— Хороший вопрос. Это очень хороший вопрос.
— И?..
Джек засмеялся.
— Извини, Майкл. У меня сейчас нет никаких идей. Но, по крайней мере, они не могут пойти дальше.
Он ненавидел это. Он ненавидел беспомощность. Ему хотелось защитить Майкла, всего один раз, но они снова оказались беспомощными в безнадёжной ситуации. Сколько времени они ещё могли простоять здесь, прислонившись спинами к водяной башне? Они не могли спуститься в Хаб; вондраксы пошли бы за ними.
— Всё в порядке, Джек, — сказал Майкл. — Я думаю, всё будет хорошо.
Джек повернулся к нему. Что он имеет в виду?
— Я думаю, это опять начинается, — с улыбкой пояснил Майкл. — Я чувствую. Я опять ухожу.
— Нет, — сказал Джек. — Нет. Останься. В этот раз – останься.
Майкл покачал головой.
— Я не могу. Я не могу это контролировать.
— Попробуй, — сказал Джек. — Только в этот раз, попробуй. Пожалуйста.
Майкл застенчиво рассмеялся.
— Ты забавный, — сказал он, качая головой. — Кто бы мог подумать, что ты будешь по мне скучать.
— Нет, — возразил Джек. — Я не…
Но было уже слишком поздно. Джек моргнул и, за ту долю секунды, пока его глаза были закрыты, Майкл исчез. Секунду спустя воздух вокруг вондраксов начал колебаться, как будто они сами просачивались сквозь дыры в пространстве, и Джек остался в одиночестве – с одной-единственной мыслью.
Что с остальными?

* * *

— Ладно, — сказал Оуэн. — Значит, мы узнали, что они не любят зеркала. И что теперь?
Они вчетвером столпились вокруг основания водяной башни, стоя лицом к Хабу, окружённые вондраксами. Существа царапали когтями воздух, шипели и рычали, но не могли приблизиться.
— Не знаю, — ответила Тошико. — Это всё, что сказал Джек. Они не любят зеркала.
— И сколько именно мы можем тут проторчать? — продолжал Оуэн. — Часы? Дни? Видишь ли, я в самом деле мог бы пописать прямо сейчас…
— Оуэн, — сказала Гвен. — Ты не помогаешь.
— А у тебя что, есть идеи? — поинтересовался Оуэн.
Гвен бросила на него сердитый взгляд и снова стала смотреть на вондраксов. Теперь они изучали водяную башню и осматривали Хаб, как будто пытались найти способ уничтожить вещь, которая не давала им двигаться вперёд. Сколько ещё времени у них осталось?
— Эй! — послышался голос с другого конца Хаба. Знакомый голос.
Один из вондраксов повернулся и оказался лицом к лицу с Джеком Харкнессом.
— Это частная собственность, — сказал Джек. — Я вынужден попросить вас уйти, джентльмены.
Он протянул руку и схватил вондракса за горло, его пальцы впивались в плоть, маслянистая кровь вондракса потекла по его рукам. Существо начало корчиться в агонии, из его рта донёсся визг, его конечности трескались, когда он крутил ими. Другие вондраксы отвернулись от водяной башни и бросились в атаку, но тоже забились в агонии, их тела разваливались на куски прямо у Джека на глазах. Когда крики вондракса достигли почти оглушительной высоты, Хаб сотрясся от жутких звуков, похожих на гром, и из распадающихся тел вондраксов стали вылетать сверкающие молнии энергии, рассеивая каждого из них.
Джек стоял в центре Хаба. Он посмотрел на свои руки и вздохнул. Всё было кончено.
— Джек, — сказала Гвен. — Что это было? Что произошло?
Джек молча пересёк Хаб.
— Так где он? — спросил Оуэн. — Я имею в виду, Майкл?
Оуэн был зол; он представлял собой ходячее воплощение гнева, но у Джека не было на это времени.
— Он ушёл, — ответил Джек.
— Ушёл? Куда ушёл?
— Он ушёл.
— А что, если эти существа вернутся? Потому что мне вдруг пришло в голову, что это дерьмово, когда мы не можем ничего делать, кроме как стоять спиной к этой штуке. — Он указал на водяную башню.
— Ты прав, — сказал Джек. — Это всё, что вы могли делать. Они не любят зеркала. Я рад, что Тош воспользовалась подсказкой.
— Значит, нет никакого плана Б, никакого запасного выхода… Мы застряли здесь, в заднице, и не знали, что нам делать.
— Вам повезло, — сказал Джек.
— Повезло? — переспросил Оуэн. — Попробуй сказать это Тош. Она не чувствует себя очень счастливой.
Джек остановился и повернулся к Оуэну, глядя на него сверху вниз.
— Вам повезло, — повторил он. — Обычно после них не остаётся выживших.
— Это очень утешает, — саркастически заметил Оуэн. — И что, если они вернутся?
— Они не вернутся, — сказал Джек. — Они пришли сюда за Майклом, а Майкл ушёл.
— О, правда? — протянул Оуэн. — А ты не думал, что видел его возращение в последний раз? Сколько ещё твоих тайных друзей нам предстоит встретить? Сколько ещё скелетов у тебя в шкафу?
Джек, уже стоя в своём кабинете, повернулся, чтобы в последний раз посмотреть на Оуэна, и с грохотом захлопнул за собой дверь.
________________________
(1) Такая планета упоминается Джеком в книге Энди Лейна «Медленное угасание» (“Slow Decay”).

@темы: книги, перевод, Torchwood, David Llewellyn, Trace Memory, Дэвид Ллеуэллин, Обретённая память, Торчвуд

Comments

[Ярослав(а)]

Моя любимая фраза. Хех. ,)
Обалдеть, и как все обязаны были езучать?

[Dr Owen Harper]

Чувствую, моя теперь тоже.
Я не знаю насчёт обязаны/не обязаны, возможно, языки естественным путём усваивались, т.к. были смешанные браки и много евреев (почему и идиш, собственно). Польский заставляли учить в школах, потом то же самое с русским было, а на белорусском все в деревнях разговаривали и в мелких городках тоже.
Моя собственная бабушка 1930 года рождения утверждает, что в детстве знала идиш, потому что играла с соседскими детьми-евреями, уж не знаю, насколько это правда, но в целом возможно.

[Ярослав(а)]

Обалдеть. о_О А ты только два, ну то есть три знаешь. Ты белорусский и русский с детства знаешь? Билингв?

[Dr Owen Harper]

На самом деле, четыре - если считать два родных и два иностранных

Угу, билингв. Хотя первый, наверно, был русский, в семье все на нём говорят, белорусский осваивался скорее не по разговорной речи, а по книгам/радио/телевизору, но говорю свободно на обоих языках.

[Ярослав(а)]

Ваааау, круто. *_____________*

[Dr Owen Harper]

Наверно, мне повезло Оно как-то само так получилось. Определённая цель у меня только одна была - английский.

[Ярослав(а)]

А я знаю только три, русский, эльфский и матерный. Причем только последний в совершенстве.

[Dr Owen Harper]

Я этим похвастаться точно не могу. Материться вообще не умею. У меня бедный словарный запас.
И эльфийский, да, мне кажется, это архисложно.

[Ярослав(а)]

И хорошо, не надо оно.
Не, не сложно.

[Dr Owen Harper]

Иногда всё-таки надо. Надо же как-то изливать свои не очень добрые чувства, в конце концов.
И, кстати, я очень восхищаюсь переводчиками, которые не стесняются переводить мат. Потому что я всегда теряюсь в бесконечных "fuck", "fuckin'" и "bloody", это тяжко-тяжко, чтобы было с одной стороны прилично, а с другой не повторялось одно и то же слово 100500 раз.
А мне всегда казалось, что сложно, но я не пробовала его учить никогда, если честно )

[Ярослав(а)]

Вах, знаешь, переводить мат как мат и не совсем обязательно ведь.

[Dr Owen Harper]

Я тоже так считаю, опять же, хотя бы потому, что не умею материться и стесняюсь делать это в художественных переводах. Просто кое-кто из университетских преподов считал, что в переводе нужно придерживаться оригинала строже, т.е. если в оригинале маты, то пусть они и в переводе будут.

[Ярослав(а)]

Ну, я думаю это очень зависит от контекста. То есть ведь фак можно перевести и как блин, а это уже нормально.

[Dr Owen Harper]

В некоторых случаях - да, запросто. А ещё shit - дерьмо - в фильмах постоянно переводят как "чёрт", тоже вполне допустимо. Но меня напрягает обилие слов "чёрт" и "чёртов" в моих переводах, потому и говорю, что мне фантазии не хватает)

[Ярослав(а)]

Мне в этом отношении нравится перевод СПН с его фразами "очешуенно" и "твою дивизию". И Наруто доставляет, но там перевод вообще швах, сегодня вообще долго радовался услышав "чтоб эту джигурду в тебя". Восторг. Хотя сегодня там вообще вынос мозга был в виде страуса-ниндзя, сбегающего с песней "я свободен, словно ветер в небесах". *фейспалм*

[Dr Owen Harper]

страуса-ниндзя, сбегающего с песней "я свободен, словно ветер в небесах"

прелесть
Всё-таки в этом что-то есть, когда в перевод привносят элементы культуры той страны, на чей язык переводят.
Я из такого могу припомнить только в "Южном парке" песенку "маленькие часики смеются тик-так, ни о чём не жалей и мочи просто так" (с)

[Ярослав(а)]

Да, наиболее яркий показатель, Алиса в... Наш читатель вообще не врубился бы в английскую игру слов, а то, что в ней сделали русскую, это великолепно, на мой взгляд.
Ну да, я люблю переводчика, как я на той неделе говорил, Джеронимо из уст Наруто это нечто.

[priest_sat]

гм
мои дети больше любят Футураму в украинской озвучке - говорят, что так смешнее.
Хотя там частенько балуются тем, что вводят наши реалии.

[Ярослав(а)]

О, я как-то смотрел "Утиные истории" на казахском. Это было нечто.

[priest_sat]

гы...
раньше бывало, что детские каналы "гнали" мульты в румынском переводе)))

[Dr Owen Harper]

Ярослав(а), о, да, я давно хочу "Алису" в оригинале почитать, но всё руки не доходят. Но реально, конечно, только очень хороший переводчик может адекватно это перевести.
А переводчик Наруто крут, я это вроде уже даже говорила

priest_sat, у нас в начале 90-х вроде японские какие-то мультики на белорусский дублировали, но я очень смутно всё это помню.
Вот на польском мульты хорошо помню, у нас было когда-то два польских канала, было очень ржачно слушать))

[anti.dote]

снова влезу. на тему отношения Оуэна к Янто. в вышеописанном есть резон, но это слишком гротескно получается. в конце концов, Оуэн - не бессердечный и вполне может представить, что ощущает Янто из-за всей этой ситуации с Лизой, так что едва ли задался бы вопросом, почему его потом оставили в команде. и насчёт офисного мальчика - Оуэн должен представлять и трезво оценивать спектр обязанностей Янто, что, конечно, сильно уважения не прибавляет, но и к длинноногим девочкам, спящим с начальством, его не приравнивает. и очень, очень вряд ли именно презрение там. до ситуации с Лизой Янто для Оуэна просто нет. так, бледная тень ходит где-то и приносит кофе.
Янто - не столько холодная вежливость, сколько сдержанность. а Оуэн - не столько взрывная экспрессивная агрессия, сколько нервозность и язвительность. для Янто внутренний мир Оуэна настолько же непостижим, насколько для Оуэна - внутренний мир Янто. там есть определённое уважение, естественно, и нет конкуренции, поскольку их интересы и сферы деятельности практически не пересекаются, но нет и понимания, из-за чего возникает естественная дистанция. они слишком разные по сути и по поведению, им не за что зацепиться в плане друг друга, им не на что опереться, они ничем не могут друг другу помочь. и поэтому остаётся некоторое внутреннее раздражение, примерно как у Тош и Гвен.

[Ярослав(а)]

Возможно. Я утритую по большей части. Тем более меня сегодня не хватает на размышления любого характера. .)

[anti.dote]

мне просто хотелось это сформулировать и озвучить)

[Ярослав(а)]

Мне нравится, как ты формулируешь. Обидно только, что всё равно не врублюсь сейчас, мозг не работает.

[anti.dote]

когда заработает, врубишься и возразишь)

[Ярослав(а)]

Было бы чему возражать. *пожал плечами* Я обычно смотрю достаточно поверхностно, в отличие от тебя.

[anti.dote]

ты поднимаешь огромный пласт вопросов, на самом деле. и я смотрю не глубже, просто с другого ракурса, поэтому делаю другие выводы.

[Ярослав(а)]

ты поднимаешь огромный пласт вопросов

Это как?
Кстати, как думаешь, кто такой этот мужик, который о Джеке много знал, ну, к которому Джек с Майклом ходили?
Я тоже хочу с другого ракурса, ибо чувствую себя зацикленным.

[anti.dote]

это так, что я обычно не анализирую, почему Оуэн к Янто относится так, а не иначе, и как Янто относится к Оуэну. как Джек взаимодействует с мужчинами и как - с женщинами. и так далее.
просто мужик) Хьюго - проходная личность, в силу специфики отношения к жизни насобиравшая множество информации и не знающая, как её правильно употребить. а вот кто такой Сэм - это загадка. ясновидящий какой-нибудь, вроде той девочки с картами. мало ли у Джека удивительных знакомых.
я открываю тебе этот ракурс. *патетично*