Дэн Абнетт
Принцы Пограничья
Глава шестнадцатая
Принцы Пограничья
Глава шестнадцатая
Джек наблюдал, как восходит солнце, стоя на крыше отеля Святого Дэвида. Среда. Пусть день будет спокойным. Обычный день, наполенный обычными заботами, когда любая тревога оказывается ложной. Они заслужили этого.
читать дальшеОчертания Кардиффа на горизонте сиял и блестел в первых лучах утреннего солнца, словно какой-то небесный город, как Иерусалим в стихотворении Блейка (1). Прекрасный город. Прекрасный день. Пусть этот день будет прекрасным.
— Это замечательно.
— Я так и думал, — сказал Джек.
— Очень красиво. Просто замечательное начало дня. — Тошико улыбнулась ему. — Мы можем делать это каждый день?
— Наверно, нет. Я думал, что приберегу это для тех дней, когда мне нужно будет пообщаться с друзьями.
Солнечный свет лился сквозь огромные стеклянные окна кафе. К их столику принесли кофе и бриоши.
— Так что, раз уж мы заговорили об этом, ты в порядке? — спросил Джек.
Тошико кивнула.
— Всё прекрасно. Я и не думала, что так будет. Прошлой ночью я была совершенно разбитой, измотанной и всё такое. Я действительно думала, что не оправлюсь в ближайшие несколько дней или даже недель.
— Но ты в порядке?
— Ну, мне, конечно, приятно, что ты так добр ко мне, но вообще да. Честно. У меня ясная голова. Я спокойна. Я хорошо спала. Мне кажется, что мы не понимали, насколько прочно та штука застряла в наших головах, пока она не исчезла.
Джек попросил у проходившей мимо официантки стакан воды.
— А ты как? — спросила Тошико.
— Превосходно, — ответил Джек. — Полон сил и здоровья.
Тошико намазала маслом кусочек булочки.
— Можешь сделать мне одолжение?
— Конечно.
— Не начинай извиняться. Это не похоже на тебя, и меня это пугает. То, что случилось вчера, уже случилось. Я в полном порядке. Просто будь легкомысленным, самоуверенным и немного безрассудным. Ладно?
— Конечно. Ладно.
— Это тот Джек, которого я знаю.
— Хорошо. Между прочим, за завтрак платишь ты.
Она улыбнулась.
— Так-то лучше. Ты понимаешь, о чём я.
— Правда, я хотел ещё кое-что у тебя спросить, — сказал Джек. — Всего один вопрос, и с сантиментами будет покончено, обещаю.
— Спрашивай.
— Сколько времени, по-твоему, я могу удерживать людей?
— Удерживать людей?
— В Торчвуде. Есть множество вещей, которые могут заставить наши ряды поредеть, но я никогда не думал об изнеможении.
— О том, что ты доводишь нас до изнеможения?
Джек провёл рукой по лицу.
— О том, что эта работа доводит нас до изнеможения. Всех нас, Тош. Были времена, когда у нас появлялось новое дело каждую неделю, а то и каждые две недели, не считая ложных вызовов. Потом у нас стало по два-три дела в неделю. И посмотри на нас сейчас. Посмотри на одну эту неделю. Я стараюсь удерживать команду на плаву и думаю: «Ого, да нам не хватает сотрудников». И ещё я думаю: «Господи, да это доведёт нас до нервного срыва». Уже двадцать семь, и всё становится не лучше, а только хуже.
— Нам нужно просто принимать это как данность, — сказала Тошико.
— Я никогда не думал, — сказал Джек, махнув ей ножом для масла, — что при мне люди могут уйти или, не знаю, умереть от давления. Нервный коллапс. Взрыв мозга.
Тошико пригубила кофе.
— Если бы ты спросил меня об этом вчера, я бы разделила твоё волнение, потому что вчерашний день был ужасным. Но сегодня всё в порядке и хуже не станет.
— Ты уверена?
— Я учёный. У меня есть графики со стрелками.
— Угу.
— По закону средних чисел нам предстоит несколько спокойных дней. Несколько Бартоков.
Джек кивнул. Потом нахмурился.
— Почему мы так их называем? — спросил он.
* * *
Он изучил свои покрытые синяками рёбра в зеркале в ванной комнате и согнул руку. Не так уж плохо.
Гвен что-то крикнула ему из другой комнаты, но он не расслышал из-за музыки «Torn Curtain», доносившейся из стереомагнитофона.
— Что? — крикнул он в ответ, ополаскивая бритву под краном, прежде чем нанести на щёки бальзам после бритья.
Гвен вошла в ванную и бросила кучу одежды в корзину для белья. Она уже была почти одета, чтобы пойти на работу.
— Я спрашиваю, куда мы сунули коробку от дисков про Энди? И ещё, ты что, до сих пор не готов? Мы опоздаем.
— Я здесь, — сказал он.
— Ты в порядке?
Джеймс улыбнулся.
— Прошлой ночью мне снились странные сны.
— О чём?
— Понятия не имею. Я только помню, что они были странными. — Он действительно их не помнил. В его сознании осталось отчётливое послевкусие, но как он ни старался, ему никак не удавалось вспомнить, о чём были эти сны. — Ты такая весёлая, — заметил он.
— Я чувствую себя прекрасно. — Гвен снова вышла, а потом крикнула что-то из соседней комнаты.
— Что? Если ты сделаешь музыку потише, я тебя услышу.
Громкость «Torn Curtain» снизилась на несколько десятков децибел.
— Я сказала «Энди». Коробка для дисков про Энди.
— В субботу она была здесь.
— Я знаю. А теперь её здесь нет.
— Что ты делаешь?
— Ничего. Это всё от чувства вины.
Он собирался спросить, что она имеет в виду под этим, но у него вдруг защекотало в носу. Джеймс осторожно ощупал его. Слабое кровотечение, из той же ноздри, что и вчера. Джеймс оторвал немного туалетной бумаги и промокнул кровь. Всего лишь крошечное пятнышко. Он уставился на своё лицо в зеркале, двигая челюстью и широко распахнув глаза.
— Не ищи, я уже нашла, — крикнула Гвен.
Джеймс моргнул, не слыша её. Он продолжал смотреть на своё отражение.
— Гвен?
— Я сказала, что нашла коробку.
— Гвен!
Она заглянула в ванную.
— Она была под фикусом.
— Я не об этом. Посмотри на мои глаза.
— Твои глаза?
Он отвернулся от зеркала и посмотрел на неё. Она подошла ближе.
— Посмотри мне в глаза, — повторил он.
— Это что, какая-то уловка, чтобы я подошла поближе, потому что у нас нет времени?
— Гвен...
Она внимательно изучила его глаза.
— Они красивые. Чего ты хочешь?
— Они нормальные?
— Да. А что?
— На секунду мне показалось, что они...
— Какие?
— Разноцветные.
— Твои глаза? — спросила Гвен.
— Да.
— Дай я ещё раз посмотрю. — На этот раз она присмотрелась внимательнее. — Два красивых карих глаза, сам взгляни.
— А мне показалось, что правый был голубым.
— Тебе показалось. А теперь собирайся, нам пора идти.
Она вышла из ванной. Джеймс в последний раз взглянул на себя в зеркало. Его глаза были карими.
— Мне только нужно рубашку найти, — крикнул он.
— Я погладила тебе одну, — ответила Гвен.
— Что?
Гвен снова появилась в дверях ванной комнаты и протянула ему чистую, отглаженную белую рубашку.
— Тебе не стоило гладить для меня рубашку, — сказал он.
Гвен на мгновение задумалась.
— Чёрт возьми, а я и не гладила, правда? — произнесла она с неподдельным удивлением. — Прости. Должно быть, это из-за чувства вины.
— Да, и что ты говорила о чувстве вины? — спросил он, следуя за Гвен в гостиную и на ходу надевая рубашку.
— Я не пробыла здесь и недели, а твоя квартира начала выглядеть так, как будто кто-то произвёл контролируемые взрывы из твоих книг, одежды и посуды.
Джеймс застегнул рубашку и огляделся по сторонам.
— Чтоб мне провалиться, — сказал он. — Здесь всё как будто...
— Как будто что?
— Как будто... как будто здесь была горничная.
Гвен широко улыбнулась.
— Вот как? Может, нам попробовать? Я в маленьком платьишке французской горничной и с метёлкой из перьев?
— Тебе не нужно убираться или гладить мне рубашки.
— Я чувствовала себя виноватой, — ответила она, беря свой телефон и ключи от машины. — Я ночую здесь уже шесть дней...
— Живёшь. Я думал, ты здесь живёшь?
— Что бы я тут ни делала, я делаю это уже шесть дней, и это становится заметно. Я никогда не считала себя неряхой, но твоя квартира всегда была такой чистой и опрятной.
— Что ты хочешь сказать? Что я зануда?
— Нет. Я хочу сказать, что вела себя слишком раскованно в твоём доме. Сегодня утром я проснулась и заметила это. Винные бокалы на столе. Тарелки под столом. Восемнадцать – восемнадцать! – кружек вон там на полке. Диски валяются повсюду. Все диски про Энди валяются без коробочек, а мы смотрели их в субботу. И я не скажу тебе, что нашла за диваном.
— Что ты нашла за диваном?
— Не скажу.
— Это были трусики?
— Да, трусики.
— Гвен, тебе не нужно убираться в квартире.
Она посмотрела на него.
— Я не хочу, чтобы ты выгнал меня из-за того, что я неряшливая сучка.
— Я не собираюсь тебя выгонять, — сказал он.
— Обещаешь?
Вместо ответа он поцеловал её.
Они спускались по лестнице к машине, когда зазвонил телефон Гвен.
— Это, наверно, Йанто, — сказала она, доставая трубку. — Алло? О, привет, Рис.
Гвен посмотрела на Джеймса и беспомощно пожала плечами.
— Нет, я уже ухожу на работу. Хорошо, хорошо, а ты?
Джеймс как можно тише открыл входную дверь и взял почту. Гвен мимо него вышла на дорожку, продолжая говорить.
— Вчера? Нет, нет, вчера мне пришлось очень много разговаривать по телефону. Должно быть, всё из-за этого. Извини. Мне пришлось ответить на множество очень важных звонков.
Джеймс запер входную дверь и вышел вслед за Гвен со двора на улицу. Стояло ясное, спокойное утро, и небо отливало золотом.
— Нет, ладно. Может быть, в конце недели. Или в начале следующей. Посмотрим, как будут идти дела. Хорошо. Хорошо, Рис. Мне пора идти. Хорошо. Да. Пока. Пока.
Она повесила трубку.
— Всё в порядке? — спросил Джеймс.
— О, он просто хочет со мной встретиться. Выпить, поговорить кое о чём.
— Ты готова к этому?
— Мне придётся сделать это, правда?
Они сели в машину.
— Как ты думаешь, нам нужно поговорить с тобой, прежде чем я поговорю с Рисом? — спросила Гвен.
— О чём? — спросил Джеймс. — Зачем?
— О... нас. — Гвен посмотрела на него. — Порвать с Рисом – непростое решение. Для меня. Для Риса тоже. Я не хочу принимать такие решения, не посоветовавшись с тобой.
— Ладно, — сказал он.
* * *
— Продолжим, — сказал Джек, просматривая бумаги, лежавшие на столе перед ним. — Огни, которые видели над Роатом?
— Барток, — сказал Оуэн.
— Правда?
— Детишки играли с коробкой фейерверков.
— Хорошо. Отчёт о колебаниях и «странном, непрерывном гудении» в Сент-Фейганс (2)? Надеюсь, это не окажется одним из тех гармонических тессерактов (3).
— Нет, — улыбнулся Оуэн. — Барток. Это оказалась группа дорожных ремонтников, которые использовали плохо настроенный генератор. Естественная акустика дополнила картину.
Джек кивнул.
— Отлично. Итак, пункт шестой... «нечто человекообразное», о чём доложили жители Сэндхилл-уэй?
— Долгоносик, — сказал Оуэн. — У нас есть доказательства – запись с камер видеонаблюдения, которую мы одолжили в полиции.
— «Одолжили»?.. — переспросила Гвен.
— Ну да, украли, — ответил Оуэн. — В любом случае, это был долгоносик. Он уже ушёл под землю. Мы наблюдаем за ним и примем меры, когда он опять покажется.
Джек перевернул страницу.
— Исчезновения животных в Катайс?
— Пока прекратились, — сказал Джеймс.
— Возможно, это тоже Барток, — сказал Оуэн.
— Давайте всё равно последим за этим, — сказал Джек и перевернул ещё одну страницу. — Вот вчерашнее. Взрослый мужчина в обеденное время бегал по Сити-роуд. Это событие отметили потому, что, по словам свидетелей, этот парень остановил машину, которая сбила его и наехала на его ногу.
— Об этом случае больше ничего неизвестно, — сказал Джеймс.
— Свидетели также сообщают, что мужчина вёл себя странно и до ДТП, — сказала Гвен. — Все показания сходятся на том, что он находился под воздействием каких-то препаратов класса «А».
— Возможно, потом его всё-таки забрали в больницу, — сказал Оуэн. — Я видел такое. У людей бывает такой шок, что они могут ходить со сломанной ногой и не замечать этого, пока не пройдёт возбуждение.
— Хорошо, — сказал Джек. — Отнесём это к нерешённым вопросам. Ладно... металлический объект, найденный на стройке на Туидсмюир-роуд?
— Хорошо, что мы не отправились туда сразу же, — сказала Тошико.
— Да, — согласился Оуэн. — Мы бы выглядели совершенно по-дурацки, если бы ворвались туда вооружёнными до зубов.
— Почему? — спросил Джек.
— Потому что это Барток, — ответил Оуэн.
— Почему? — повторил Джек.
— Потому что... потому что мы так называем ложные вызовы, да? — ответил Оуэн, глядя на остальных в поисках поддержки.
— Нет, — сказал Джек. — Я имею в виду, почему это Барток?
— Потому что... хм... — ответил Оуэн, снова запнувшись, как будто это был очень сложный вопрос. — Третий из любимых сериалов Джеймса – «Истоки вечности», и между третьим и четвёртым сезонами его создатели заменили актрису, которая играла злобного главного пилота Лорен Барток, и новая актриса оказалась таким разочарованием, что фанаты подняли настоящий бунт, и к пятому сезону продюсерам пришлось вернуть первую актрису...
— Оуэн, — сказал Джек.
— ...с тех пор «Барток» означает разочарование, а в определённых случаях – «ложная тревога»...
— Оуэн, — повторил Джек.
— ...Что?
— Я знаю, почему мы называем это Бартоком, — спокойно произнёс Джек. — Я имел в виду, почему это Барток?
— О-о,— сказал Оуэн.—Извини. Ну, потому что это оказалось блоком цилиндров от «Хёндэ».
— «Хёндэ»?
— Или «Субару». Но это точно блок цилиндров.
— Ты сегодня такой счастливый, — сказал Джек Оуэну.
— Да. Я действительно счастлив, — Оуэн улыбнулся. — Я прекрасно себя чувствую.
Джек посмотрел на остальных.
— Хорошо. Тогда подведём итоги – все чувствуют себя прекрасно, солнце светит, работы для нас нет, если не считать ложных вызовов, сейчас наилучшее время, чтобы жить, и Оуэн нас всех развеселил. Что-нибудь ещё?
* * *
— Смета, — сказала Гвен полчаса спустя, кладя на стол Джека стопку папок. — Как ты и просил.
Он поднял взгляд.
— Спасибо. А отчёты и оценки жизнеспособности?
— Я только что взялась за это, — тяжело вздохнула она.
— Что-нибудь ещё?
— Нет.
Джек снова посмотрел на неё.
— Похоже, тебе скучно.
— Ты очень проницателен.
— С тем же успехом ты могла бы надеть футболку с надписью «Председатель клуба скучающих людей», — сказал Джек. — Ну же, у нас была такая неделя, а ты жалуешься на спокойный день?
— Нет, это просто эта чёртова бумажная работа. Я думала...
Джек скорчил драматичную гримасу и обхватил края стола обеими руками.
— Хорошо, — сказал он. — Я приготовился. Продолжай.
— Ты такой смешной. Я думала о той штуке, которую ты нам показал.
— Фокус со скрепками?
— Нет, та штука... та штука у тебя в кармане.
— Я такой, каким создал меня Бог, Гвен.
— О, хватит придуриваться! Та плитка. Светящаяся штучка. Тайна, которой ты решил поделиться с нами.
— И что с ней? — поинтересовался Джек.
— Ну, тебя определённо беспокоит то, что мы ничего о ней не знаем, по крайне мере, ничего конкретного. Я думала, не пойти ли мне в этот Косли Холл и не посмотреть ли, вдруг я там что-нибудь узнаю.
— Это никак не связано с бумажной работой, правда? — спросил Джек.
— Нет. Да. Но это повод для раздумий, разве нет? Ты беспокоишься из-за этого и хочешь знать, что это такое.
— Хочу, — сказал Джек. Он встал и вытащил из кармана шинели мерцающую чёрную плитку. — Но я бывал в Холле уже десятки раз, прочёсывал всю местность от и до. Не знаю, что ты можешь там найти из того, что не нашёл я.
Она пожала плечами.
— Я тоже не знаю, и не узнаю, пока не смотрю. Свежий взгляд и всё такое?
— Торчвуд изучал это место с самого начала, — сказал Джек, глядя на маленькую чёрную плитку. — Спасибо за предложение, но, думаю, сегодня ты можешь сделать много куда более полезных вещей.
Гвен вздохнула.
* * *
— Эй! — крикнула Тошико со своего рабочего места внизу. — Кажется, я нашла для нас работёнку.
Все быстро собрались вокруг её стола.
— Я наблюдала это в течение последних двух недель, — сказала она, нажатием одной из клавиш на своей клавиатуре вызвав на экран таблицу. — Область Лландаф/Понтканна. В полицию и Торгово-промышленную палату поступали жалобы на парня, который ходил по домам и продавал стеклопакеты и утеплители для стен.
— О Господи, это бесчеловечно! — сказал Оуэн.
— Слушайте, — продолжала Тошико, не обращая на него внимания. — Восемнадцать жалоб, и сегодня поступило ещё шесть. Тот человек очень милым и вежливым и казался заслуживающим доверия. Любезно беседовал, ему предлагали чашку чаю, а потом хозяин дома внезапно отдавал ему деньги. Наличные.
— Сколько? — спросил Джеймс.
— Всё, что у него было. Иногда тот мужчина отвозил хозяев домов в ближайший банк или к банкомату, чтобы те сняли деньги со своих счетов и отдали ему. И никаких чеков. Он делал на этом бешеные деньги.
Джек покачал головой.
— Послушайте, я понимаю, что вам хочется найти себе занятие, что угодно, только чтобы уйти отсюда в этот солнечный день, но это всего лишь мошенник. Дельце для общества защиты прав потребителей. Такое постоянно случается.
— Есть одно исключение, — сказала Тошико.
— Исключение?
— Полиция ничего не может сделать, потому что они не могут заполучить даже частичного описания этого мужчины. Он проводит целые часы в компании своих жертв, а они после этого не могут сказать даже какого цвета у него волосы. Абсолютная пустота. И он наведывается не только к бедным слоям населения, пенсионерам и так далее, но и в богатые дома, к людям, которые должны знать, что не стоит раздавать наличные деньги направо и налево. К людям, у которых уже есть стеклопакеты и утеплённые стены.
— Правда? — спросил Джек.
— Правда. Этот парень получает деньги от людей, которым даже не нужно то, что он продаёт. От людей, которые впоследствии говорили полиции, что не понимают, почему сделали то, что сделали. Вообще не имеют ни малейшего понятия.
— Тогда, может быть, это действительно дельце для нас, — заметил Джек. — Распечатай мне всю информацию, которая у тебя есть.
— Я поеду и осмотрю местность, — вызвалась Гвен. — У меня же только бумажная работа.
— Нет, спасибо, — сказал Джек.
— Почему?
— Потому что у тебя есть бумажная работа. Я сам поеду.
— Почему? — спросила Гвен.
— Потому что у меня нет бумажной работы.
* * *
Внедорожник въехал по Катедрал-роуд в Понтканну. День был свежим и пасмурным, истинно осенним. Дворники сгребали в кучи опавшие листья, ковром устилавшие землю. Автомобиль Торчвуда обогнал звякающий фургончик с мороженым.
— Итак, о чём ты думаешь? Гипнотическое воздействие? — спросил Джеймс.
— Должно быть, что-то в этом роде, — сказал сидевший за рулём Джек. — Внушение или перцептивные техники. Возможно, какой-то найденный кем-то прибор.
— Ты имеешь в виду, кто-то использует то, что не должен использовать? — спросил Джеймс.
— Как всегда в этом городе, — ответил Джек.
Джеймс посмотрел на жилые улицы, мелькавшие за окном.
— У тебя есть какие-нибудь предположения насчёт того, как мы будем искать человека без описания?
— Ну, — ответил Джек, — я думаю, что он будет выглядеть точно так же, как те люди, одним из которых он притворяется. Коммивояжёр. Опрятный, ухоженный, в костюме, ходит из одного дома в другой.
— Потому что?..
— Потому что ему нужно выглядеть адекватно в первую очередь для того, чтобы заходить в дома. И даже для того, чтобы просто ходить по улицам. Что бы в нём ни было особенного, оно проявляется только после того, как он попадает внутрь дома. Это своего рода магия. Если бы то, что он использует, было более мощным, мы бы наверняка уже поймали его. Нет, держу пари, он выглядит в точности как коммивояжёр.
Джеймс кивнул.
— И если кто-нибудь, например, полиция, остановит его на улице, он сыграет свой фокус с ними и уйдёт?
— Именно. Если посмотришь распечатки Тош, увидишь, что он уверен в себе. Он не боится приходить на одну и ту же улицу несколько раз, даже в один и тот же день, если ему захочется. Он не боится, если к нему кто-то подойдёт.
— А что помешает ему сделать то же самое с нами? — спросил Джеймс.
— Мы – Торчвуд, — сказал Джек.
— Точно.
Они поехали дальше.
— Почему ты попросил меня поехать с тобой? — поинтересовался Джеймс. — Гвен так хотела найти повод сбежать из Хаба.
— Нет никакой особенной причины, — ответил Джек. — Разве что... я хотел кое-что у тебя спросить.
— Что?
— Сегодня у всех приподнятое настроение. После вчерашнего я немного боялся, но все оправились от потрясения. Кроме тебя.
— Меня? — переспросил Джеймс. — У меня всё прекрасно.
— Ты выглядишь не так хорошо, как остальные. У тебя голова не болит? Не тошнит?
— Господи, нет, — ответил Джеймс. — Я свеж, как огурчик. Как сказали Тош и Оуэн, как только Амок перестал с нами играть, все почувствовали себя намного лучше. Мы не осознавали, сколько вреда он нам причинял. И ты тоже, правда?
— Конечно.
— У меня немного болят рёбра, — сказал Джеймс. — И прошлой ночью мне снились какие-то странные сны. Но, думаю, это всё.
— Странные сны? О чём?
— Понятия не имею. Никак не могу их вспомнить. Но это были всего лишь странные сны, вот и всё. Никакого инопланетного воздействия на разум.
— Хорошо, если это всё.
— Да. Я рассказывал об этом Гвен, когда мы...
Джеймс запнулся.
— Что?
— Я рассказывал об этом Гвен, чуть раньше.
Джек улыбнулся и вывел внедорожник на обочину.
— Ты ведь знаешь, что я знаю, да?
— О. Да.
— Это круто, — сказал Джек.
— Почему мы остановились? — спросил Джеймс. — Мы же не собираемся начать серьёзный разговор, а?
— Оглянись, — сказал Джек. Он указывал на улицу. — И посмотри, что я вижу.
____________________
(1) - Уильям Блейк (1757 – 1827) – английский поэт и художник.
(2) - Национальный исторический музей, посвящённый истории, архитектуре и культуре Уэльса.
(3) - Четырёхмерный гиперкуб, аналог куба в четырёхмерном пространстве.