Дэн Абнетт
Принцы Пограничья
Глава четырнадцатая
Принцы Пограничья
Глава четырнадцатая
Мистер Дайн соскользнул с полированной крыши центра «Миллениум» и одним прыжком приземлился на сухие доски набережной внизу.
Он мягко приземлился на корточки и медленно выпрямился. Готовый к битве, быстрый, как стрела, в походной форме, он изучил территорию. Оценка окружающей среды, внушительная сенсорная обработка, весь процесс, начиная с первоначального ввода данных и заканчивая тактической оценкой, занял меньше наносекунды. Сияющий палец водяной башни показался ему с его обострившимися чувствами особенно горячим. Мистер Дайн бросился к нему.
читать дальшеГости и туристы бродили по Роальд Даль Пласс в бледном солнечном свете, переговариваясь и фотографируя. Никто из них не видел мистера Дайна, даже когда он проходил мимо. Никому не удалось запечатлеть его на фотографии, хотя он много раз оказывался в кадре.
Это происходило потому, что он просто-напросто двигался слишком быстро. Гиперакселерация заставляла его зигзагами перемещаться между людьми и автомобилями, как будто он занимал какую-то отдельную временную схему. Люди вокруг него двигались словно в замедленной съёмке, покачивающиеся, неуклюжие, громоздкие. Отчасти это было ещё и потому, что он был предназначен для войны, и матово-серый рукав его полевой формы поглощал свет и цвет, словно дым.
На последней стадии мистер Дайн перешёл в автономный режим. Загрузка была явно ненадёжной, непозволительно рискованной, поэтому мистер Дайн приглушил поток загружаемых данных. Ему не нужна была путаница. Он знал, что ради Властелина ему нужно действовать логично и принимать те решения, которых требуют от всех верных телохранителей Первого Старейшины, когда дело доходит до критической точки.
А это была критическая точка. Выбрав его, именно его из всех благородных Первых Старейшин, для этой миссии, Повелитель Пограничья проявил к мистеру Дайну огромное доверие, и мистер Дайн не собирался обманывать это доверие. Защитить Властелина. Защитить Властелина. Все остальные проблемы – второстепенны. Именно поэтому его внедрили на Землю.
Он жужжал, его тело пело от огромного груза возложенной на него ответственности. Это было его целью, в его самой чистой, самой фатальной форме, в этих кратких, чудесных мгновениях активности. Это была мимолётная радость от того, кем он являлся, от того, кем он вызвался быть. Для этого он был создан, таким он был.
Самоотверженный, преданный долгу солдат. Безжалостная сила. Орудие войны. На этот раз ничто на Земле не могло противостоять ему. Во всяком случае, ничто земное.
Однако было множество вещей из множества других мест, которые могли бы стать причиной для беспокойства.
В мгновение ока он очутился у подножия водяной башни. Чистые ручейки воды лились по стальным бокам наивного человеческого монумента. Туристы смеялись и отступали назад, когда до них долетали брызги воды из залива. Никто из них не видел мистера Дайна.
Никто, кроме трёхлетнего мальчика, который потянул свою мать за руку, когда семья позировала перед цифровой фотокамерой «Кодак» его отца. По опыту мистера Дайна, очень маленькие человеческие дети иногда обладали тонкой интуицией, которую теряли, становясь взрослыми. Мальчик смотрел прямо на него, округлив глаза.
— Мама, кто этот серый человек?
— Смотри на папу, Кайл. Посмотри на папу и скажи «сыр».
Мистер Дайн поднёс к губам палец, похожий на серый шип, и подмигнул мальчику. Глаза мальчика расширились ещё больше, и он улыбнулся.
Мистер Дайн отвернулся и сделал глубокий вдох. Он ощущал запах технологий, погребённых глубоко под бетонными плитами. Они издавали неприятный, горячий и резкий запах, словно готовящиеся феромоны. Внизу, глубоко под заливом, экзотические технологии кричали, словно новорождённый младенец.
Автономная работа. Ответственное решение. Оценка возможностей. Ещё одна наносекунда глубокого осмысления ситуации. У него не было нормальной связи с Властелином, поэтому пришлось работать с имеющимися данными. Если он не может найти самого Властелина, он может найти и нейтрализовать то, что ему угрожает.
Водяная башня. Его системы оживились, ощутив голод.
Здесь. Здесь.
Под одной из плиток тротуара находился подъёмный механизм, скрытый фильтром восприятия. Интересно. Неожиданно. Он кивнул. Простейшее мозговое соединение с системами лифта переписали все меры безопасности.
Мистер Дайн встал на плитку и начал спускаться.
Он спустился во влажное, сумрачное помещение, что-то вроде берлоги. Темнота, бетон, старая кирпичная кладка, запах сырости. Блестящие бока водяной башни спускались вниз, в помещение, и у её основания на нижнем этаже располагался бассейн. Мистер Дайн ощутил жар от сетей высокоуровневых человеческих вычислительных систем и электроники: работающие компьютеры, оптоволоконные кабели. Очень впечатляющие, по меркам местных технических стандартов. И примитивные для него.
Он мог ощущать и другие вещи. Мёртвые, спящие, дремлющие вещи, вещи, спрятанные в коробки, под замок, вдали от посторонних глаз. Сокровищница нечеловеческих артефактов, в которых не было никакого смысла, пока они находились здесь и сейчас. Он одобрил то, как старательно их скрывали.
Однако скрыто оказалось не всё. Что-то находилось на свободе, было живым, настороженным и хищным. Лифту оставалось спускаться ещё около пяти метров, но мистер Дайн сошёл с него. Он с негромким лязгом приземлился на решётчатый настил, пересёк мостик над бассейном и вышел на бетонную платформу, где мерцали и гудели компьютеры.
На полу, скрючившись и дёргаясь, без сознания лежали два человека. Оказавшаяся на свободе вещь, экзотический прибор, оказалась крошечным предметом, вращавшимся в ореоле голубого света. Он чувствовал мистера Дайна, читал его, словно открытую книгу, и начал проникать в его разум.
Системы мистера Дайна были достаточно прочными, чтобы противостоять этому первоначальному воздействию. Вокруг него выросли защитные экраны. Он оценил объект. Никаких совпадений. Технология, незнакомая архиву данных Первого Старейшины. Он сохранил найденную информацию, чтобы исследовать её в дальнейшем. Продукт неизвестной расы, данные о происхождении/производстве также неизвестны. Уровень технологий – шестьдесят с лишним. Мощные поля внушения. Оценка опасности (тип 2): протоколы убеждения/манипуляций включены на уровне квазичувствительности. Агрессивность.
Мистер Дайн сделал ещё несколько шагов в его сторону. Крошечный предмет начал вращаться быстрее. К удивлению мистера Дайна, его защитные экраны внезапно заколебались и рассыпались. Внутренние щиты устояли. Он использовал резервные средства и создал ещё один, ручной, барьер, чтобы усилить защиту.
— Что ты есть? — спросил он.
Предмет ответил грохочущим всплеском цветов, света и образов. Абстрактные числа. Это было быстро и жестоко, словно пулемётная очередь. Абстрактные числа. Два движущихся синих огня.
Мистер Дайн вздрогнул. Его внутренние щиты без всякого предупреждения взорвались. Инстинктивно он установил второй ручной барьер позади первого.
— Так что, ты хочешь поиграть, да? — спросил он.
* * *
Гвен обнаружила себя сидящей в своём «Саабе» и пытающейся завести двигатель. Мотор чихал и хрипел. Она залила его.
Сколько времени она здесь просидела? Сколько времени она пыталась...
Гвен вышла из машины. Она чувствовала себя зомби, едва – лишь едва – осознающим, что он зомби. Пошатываясь, она направилась обратно к ближайшему складу.
Джеймс, скрючившись, лежал на земле. Он казался мёртвым, что изрядно напугало Гвен. Установленные кольцом сканеры жужжали. Она вспомнила о своих намерениях. Она пыталась вернуться в Хаб. В Хаб, куда её звал Амок.
— О Боже мой, — пробормотала она. Голова болела, словно её зажали в тиски. Она с трудом могла идти прямо. В ушах звенело.
Телефон. Её чёртов телефон.
Она вытащила его из кармана, вверх ногами открыла крышку, перевернула трубку.
— Да?
— Гвен? Ради Бога, помоги нам! Мы не можем найти...
— Джек?
Она слышала приглушённые встревоженные голоса, какие-то посторонние шумы. Затем она неожиданно чётко вновь услышала шаги.
— Джек?
Крик. Кричала Тошико. Гвен похолодела. Из телефонной трубки донеслось несколько громовых выстрелов револьвера.
Смех. Демонический, сумасшедший смех.
Гвен взвизгнула и отшвырнула телефон в сторону. Тот упал на землю и разбился.
— Гвен?
Она обернулась.
Джек стоял в центре кольца сенсоров. Одной рукой он прижимал к себе Тошико. Та цеплялась за него, всхлипывая. Лицо Джека выглядело напряжённым и осунувшимся. Он дрожал. Его волосы были влажными от пота. В дрожащей правой руке он сжимал «Уэбли», длинный ствол которого дымился.
— О Господи, Гвен, — заикаясь, выдавил Джек. Он сел на землю, и Тошико рухнула рядом с ним.
Один за другим установленные на штативах сканеры взорвались, подняв фонтаны искр. Два штатива опрокинулись. Пульт управления начал дымиться, а затем загорелся.
Гвен показалось, что и её мозг вот-вот взорвётся. Она попыталась что-то сказать, но у неё ничего не получилось.
* * *
Амок закружился ещё яростнее, а затем остановился.
— Да, — сказал мистер Дайн. — Умно. Но, кажется, выиграл я.
Амок дважды повернулся влево, затем трижды вправо.
— Нет, я больше не хочу играть, — сказал мистер Дайн.
Амок начал раздражённо пульсировать фиолетовым светом.
Мистер Дайн потянулся и взял его в руки. Он поморщился, когда Амок обжёг его ладонь.
— Всё ещё воюешь? — спросил он.
Это было правдой. Мистер Дайн закричал, когда боль прокатилась по его руке прямо в голову. Последний из его созданных вручную барьеров пал.
— Ты упорный, но я из Первых Старейшин. Меня не впечатляет твоя злоба. Я сделал тебе справедливое предупреждение. Смирись с последствиями.
Мистер Дайн сжал руку. Амок вздрогнул и рассыпался. Мистер Дайн отшатнулся и с размаху плюхнулся на пол. Этот предмет был сильным. Удивительно сильным. Это было почти совпадением.
Он стряхнул с руки осколки Амока и начал пытаться исправить полученные от него серьёзные повреждения.
* * *
Оуэн проснулся. Он огляделся по сторонам, осознав, что лежит на полу, а на нём развалился Йанто.
— Эй! — крикнул он. — Привет?
Что-то сидело на полу рядом с ним. По размерам и форме оно напоминало человека, но было матово-серым, из его тела росли странные серые шипы, и оно было покрыто какими-то сегментированными слоями, которые перекрывали друг друга. Чудовище.
За время работы Оуэн повидал множество монстров. Взять хотя бы долгоносиков. Но это существо было куда более кошмарным. Такое гладкое, напоминающее машину, столь искусно обработанное.
Он чувствовал себя странно. Он был словно одурманенным. Больным. Возможно, у него были галлюцинации. Возможно, там и не было никакого чудовища.
Монстр повернул свою широкую, обтекаемой формы, изогнутую голову и увидел его.
На его отдалённо напоминающем человеческое лице было выражение боли и мучения. Чудовище ткнуло в Оуэна своим длинным, похожим на шип пальцем.
— Ты меня не вспомнишь, — сказало оно; его голос напоминал голос говорящих часов.
— Справедливо, — согласился Оуэн и снова потерял сознание.