Гэри Рассел
Сумеречные улицы
Глава тринадцатая
Сумеречные улицы
Глава тринадцатая
— Джек, — позвала Гвен, когда он вышел из подвала, — после 1941 года ничего нет. — Она махнула рукой в сторону своего монитора. — Всё те же газетные заметки о танцзале, а потом ничего. Билис Менджер просто исчез.
читать дальше— А что насчёт того гнусного магазинчика, который у него был?
— Он тоже исчез, — крикнул Йанто из-за стола Тошико. — Никаких записей в Городском совете, его никогда не было. С 1998 года это был магазин одежды, счёт оформлен на имя Джулии Мартин, которая выглядит образцовым гражданином Уэльса, если не учитывать несколько штрафов за превышение скорости и солидного превышения кредита.
Джек нахмурился и передал Гвен лист прозрачного пластика.
— Просканируй это, здесь отпечаток руки Билиса. Тупой идиот положил руку на дверь камеры. Я хочу, чтобы были проверены все системы в мире, Скотленд-Ярд, Интерпол, ФБР, ЦРУ, Моссад, всё. Кто-то должен был столкнуться с ним, у кого-то должна быть информация.
— UNIT?
— Я там был, пытался проверить, попросил друга оказать мне услугу. Ничего.
Гвен положила лист пластика в сканер, и он передал изображение отпечатка руки на её монитор. Крошечные линии заморгали на кончиках пальцев и на ладони, отображая уникальные подписи, а в появившемся рядом окне начали появляться серии изображений второй руки и отпечатков пальцев, когда системы Хаба стали выискивать идентичные записи по всему миру.
Нетерпение Джека было почти осязаемым, и спустя минуту Гвен сказала:
— На это нужно время. Иди выпей кофе. Йанто, сделай человеку кофе.
Йанто кивнул и встал, чтобы уйти, но Джек жестом велел ему сесть на место.
— Никакого кофе. Никакого чая, апельсинового сока, водки, пока мы не получим ответы.
— У меня есть совпадение, — вскоре сказал Йанто.
— Где?
— Подожди...
— Где!
— Здесь. Вроде того. — Йанто нахмурился. — Это бессмыслица.
— Позволь мне судить, — сказал Джек. — Давай, в чём дело?
Йанто обернулся к ожидающим Джеку и Гвен.
— Он в базе данных Торчвуда.
— Но это должно означать...
Йанто кивнул Гвен.
— Да, он сотрудник. Но, — быстро добавил он, предупреждая их вопросы, — это невозможно. Его нет нигде в записях, никаких фотографий, никаких документов. Даже у Джека есть документы. Его имя нигде не фигурирует, но у этого отпечатка ладони высшая степень доступа здесь, в Кардиффе, в Кенари-Уорф, в Глазго и в Торчвуде-4. Но никаких имён, никаких фотографий, вообще никаких записей нет.
Джек направился в свой кабинет.
— Я поговорю с Арчи в Глазго. Поскольку он сам странный старичок, может быть, он хорошо разбирается в ещё более странных старичках. — Он захлопнул за собой дверь офиса.
— Ты когда-нибудь встречался с Арчи? — спросила Гвен у Йанто.
Йанто покачал головой.
— Оуэн? — крикнула она в сторону прозекторской.
— Что ещё?
— Ты когда-нибудь встречался с Арчи?
— С кем?
— С Арчи из Глазго, — добавил Йанто.
— О. Старый шотландский горец Арчи. — Он показался на вершине лестницы. — Нет. Мы однажды обменялись несколькими странными электронными письмами.
— Странными?
— Ага. Не уверен, что он вообще умеет пользоваться компьютером. Некоторые слова, которые он использовал, были... интересными, и они не всегда употреблялись в правильном контексте. И он часто говорил о себе в третьем лице, так что я решил, что он немного эксцентричный. Или это, или утренний виски был действительно хорошим.
— Думаю, нам нужно выбраться в Глазго как-нибудь в выходной. Пригласим Арчи выпить.
— Я арендую микроавтобус, — сказал Йанто. — Мы легко сможем перекрасить его в чёрный цвет.
— Можно на этот раз обойтись без синих фонариков. Иногда, когда мы едем на внедорожнике, я чувствую себя как в пещере Санты.
Оуэн вновь вернулся к работе.
— А мне нравятся синие фонарики, — сказала Гвен. — Что с ними не так?
Йанто пожал плечами.
— Я думаю, они выглядят утончённо. Может быть, Оуэна радуют только красные фонари.
Гвен засмеялась.
Джек вышел из офиса.
— Синие фонарики, Джек? — спросила Гвен. — Или красные?
Джек уставился на них с Йанто.
— Иногда я не уверен, что этот офис не ведёт в какое-нибудь параллельное измерение и каждый Хаб, в который я выхожу, немного отличается от того, из которого я уходил.
— Я думаю, Джек из тех, кому нравятся синие огни, — сказал Йанто. — Посмотри на его шинель. И на эти рубашки в тон.
— О, рубашки, да, это неоспоримый факт, — согласилась Гвен.
— Оуэн? — крикнул Джек. — Ты опять экспериментировал с какими-то странными газами?
— Нет, — заорал в ответ Оуэн. — Они просто странные, эти двое. Я уже привык, почему бы и тебе не привыкнуть? О, и Йанто, я предпочитаю зелёные фонари, а не красные.
Гвен бросила на Йанто взгляд в стиле «ой, нас подловили», и засмеялась.
Йанто подмигнул ей и окликнул Джека:
— Узнал что-нибудь от Арчи?
— Нет. Не смог до него дозвониться. Может быть, ему нужен Йанто, который смог бы отвечать на его звонки.
Йанто притворился, что задумался над этим.
— Кардифф или Глазго? Красивый город, с хорошей базой Торчвуда рядом с перестроенным районом на побережье, с хорошими магазинами и загадочным начальником, которого никогда нет рядом, если он нужен. Или Кардифф? Что мне делать, Гвен?
— Зато, держу пари, у Арчи нет внедорожника.
— О, ценное наблюдение. И я хорошо разбираюсь в кофе, но не вижу разницы между виски и виски.
— О, это игра слов, — сказал Джек ему в левое ухо. — Очень хорошо. Теперь, если ты сможешь применить часть своего ума для поисков Тош или Билиса, я приглашу тебя на свидание сегодня вечером и покажу класс. — Йанто повернулся, чтобы что-то сказать, но Джек опередил его. — Да, я знаю, никаких крыш.
Йанто попытался ещё раз.
— Фото?
Джек приподнял бровь.
— Мы могли бы отправить фотографию Билиса в Глазго, — сказал Йанто.
Джек фыркнул.
— Ты когда-нибудь пробовал отправить Арчи фотографию по электронной почте? Письмо или возвращается обратно, или он нажимает не на ту кнопку, и фотография оказывается на первой полосе «Вестника Глазго».
— О, так вот откуда пошла та история о Лох-Несском чудовище. Я думал, они были в чём-то близки к правде, — сказал Йанто.
— Лох-Несское чудовище? Хотела бы я знать?
— По-видимому, какая-то разновидность динозавра, — сказал Оуэн, направляясь к ним с карманным компьютером в руках. — Лично я никогда в это не верил. Динозавры, Господи, что дальше?
— У нас есть птеродактиль! — заметила Гвен, указывая вверх.
— На самом деле, это птеранодон, — поправил Йанто. — Но «птеродактиль» звучит сексуальнее.
Гвен вздохнула.
— Иногда мне кажется, что я схожу с ума.
Джек хлопнул в ладоши.
— Расслабляющие беседы окончены, ребята. У нас есть серьёзная работа. Мне нужен Билис Менджер. И, что ещё важнее, мне нужна Тош, целая и невредимая. И я вроде как знаю, что вам она тоже нужна, так что давайте больше не будем разговаривать на эту тему. Йанто, спасибо за исследование, теперь я собираюсь узнать об этом больше. Вы с Гвен поедете в Третарри и посмотрите, не там ли Тош. — Он внимательно посмотрел на них и мягко добавил: — И да, я читал тот отчёт о случае с призраками. И да, я думаю, что как-то связано с нашим делом, поэтому начните поиск с дома номер 6 по Кобург-стрит, ладно? Оуэн, что у тебя есть для меня? Я хочу получить возможность добираться в Третарри как можно скорее.
* * *
— Ты веришь в привидения? — спросил Йанто у Гвен, когда они добирались до Третарри на внедорожнике.
Она пожала плечами.
— Ну, мы вроде как знаем, что большинство привидений – это скорее отголоски времени, чем всякие «Я преследую тебя, Эбенезер Скрудж», так что нет, я не верю в призраков как таковых. — Она задумалась. — Лучше сказать, я не верю во вредоносных призраков.
— Я тоже. Так что почему меня так ужасает перспектива пойти в Третарри?
Гвен посмотрела на него, сидящего за рулём.
— Господи, ты и правда боишься.
Йанто сильно потел, а его лицо приобрело явный зеленоватый оттенок.
— Я не знаю, почему, — простонал он. — Я понимаю, что это совершенно неразумно, я всё время повторяю себе, что это совершенно неразумно, но мне всё равно дико страшно. — Он бросил на неё быстрый взгляд. — Извини.
Она подняла руку.
— Никаких проблем. Хочешь, чтобы я повела машину?
— Нет мы уже почти приехали. — Он указал вперёд. — Много лет назад этот район планировали снести и построить железнодорожную станцию «Торговый центр “Кардифф Бэй”».
— И что случилось?
— Вместо этого отменили планы. Сколько денег ты готова поставить на то, что, если мы найдём документ об отклонении этих планов, там внизу будет подпись Билиса?
— О, думаю, ты бы выиграл этот спор честно и безоговорочно.
Йанто остановил машину рядом с торговым центром и предложил пройти остаток пути пешком. Они прошли мимо газохранилища, и Гвен заметила огромный мебельный магазин, где Рис хотел купить тот ужасный кремовый кожаный диван. Он определённо всегда любил шведов – хотя, когда они учились в университете, Гвен была рада узнать, что он не слишком большой поклонник группы «ABBA», потому что все парни из университета, любившие «ABBA», не обращали внимания на Гвен. И на женщин вообще.
— Тебе нравится «ABBA»? — неожиданно для самой себя спросила она у Йанто. Это был бы хороший вопрос, если бы он не вызывал разные нелогичные мысли.
Йанто посмотрел на неё.
— Это должно перейти в разговор о Джеке?
— Нет.
— Отлично. Тогда я восхищаюсь совместной работой Андерссона и Ульвеуса как художников и композиторов-песенников. Думаю, «One Of Us» может быть лучшей в мире песней о конце отношений, и я определённо испытываю слабость к сочетанию остроумной лирики и попсовой танцевальности в «Voulez-Vous», но позволь мне внести ясность: я ненавижу «Dancing Queen». Всё ясно?
Гвен остановилась и уставилась на него.
— Что? — спросил он.
— Ты уже разговаривал об этом раньше, да?
— Может быть.
— С Джеком?
— Ты и правда считаешь, что Джек знает что-либо о музыке, написанной после 1948 года?
— Тогда с кем?
— Не важно.
— С кем? — Она продолжила идти. — Давай. Я могу умереть сегодня вечером, так и не узнав.
— С мамой.
— О-о. Когда она узнала про Джека?
— Когда мне было четырнадцать.
Гвен снова остановилась.
— Не знаю, что пугает меня больше – то, что мама раскусила тебя на десять лет раньше тебя самого, или то, что четырнадцатилетний Йанто Джонс использовал фразу «попсовая танцевальность», и его за это не побили.
Йанто внезапно запнулся.
— Она не раскусила меня, Гвен. Никому это не удалось. И если что, я дам тебе знать.
Гвен улыбнулась, подтолкнув его локтем.
— О, да ладно тебе, улыбнись. Лиза, Джек... Бисексуальность вряд ли можно назвать преступлением. Это лучший из обоих миров, разве нет?
Но Йанто оттолкнул её.
— Нет, Гвен. Чёрт возьми, это не так. Это худшее, что можно себе представить, потому что ты не принадлежишь ни к одному из этих миров, потому что ты никогда не уверен ни в себе, ни в окружающих. Ты не можешь доверять никому, не можешь доверять их мотивам и намерениям. И поэтому в мире, любящем свои милые блестящие ярлыки, у тебя нет индивидуальности. Для «маленькой мисс Чувствительность» всея Торчвуда ты слишком часто говоришь всякие гадости. Так что сделай одолжение и заткнись, ладно?
Они не разговаривали до тех пор, пока не добрались до Третарри.
Гвен планировала сразу отправиться на Кобург-стрит, но теперь она задумалась, не лучше ли будет хоть раз уступить инициативу Йанто. Его ответ её уязвил, но в то же время и немного встревожил. Йанто, наименее нервный из всей команды, похоже, был уже готов сорваться. Она надеялась, что это связано с эффектом Третарри и не является симптомом чего-то более глубокого.
— Откуда начнём? — вдруг спросил он.
Гвен показала в сторону Кобург-стрит.
— Готов к охоте за привидениями?
— Нет, но всё равно пойдём. Я хочу найти Тош.
Они прошли по тёмным улицам, держась настороженно и напряжённо. Йанто опустился на колени на тротуаре.
— Свежая кирпичная кладка, и эти фонари тоже новые.
— Они будут выглядеть мило, когда их зажгут, — сказала Гвен.
— Но почему здесь? Я имею в виду, в Кардиффе есть места, которые нуждаются в обновлении куда больше, чем этот старый район. Места, где настоящие люди живут настоящей жизнью. — Йанто выпрямился и увидел объявление на фонарном столбе. — Большая уличная вечеринка, завтра в полдень. — Он остановился и огляделся по сторонам. — Гвен, это странно.
— Почему?
— Я был здесь вчера. С Джеком. Ничего из этого не было сделано, кругом царила разруха. Как можно отреставрировать целый район вроде этого всего за один день?
— С умением, опытом и определённой долей ноу-хау.
Они вытащили и нацелили свои пистолеты на Билиса Менджера ещё до того, как он закончил говорить.
— О Боже, — сказал он. — Похоже, вам всегда хочется целиться в меня из пистолетов. А я не вижу в этом никакой нужды.
— Где Тошико Сато? — спросила Гвен.
— В безопасности.
— Ага, потому что мне действительно очень хотелось бы в это верить.
Билис пошёл к ней, и Гвен поняла, что не может отвести от него взгляда, не может выстрелить, не может двигаться.
Она скосила глаза. С Йанто происходило то же самое – он был статуей, смотрящей вперёд, даже теперь, когда Билис стоял параллельно ему, рядом с ней.
— Позвольте мне показать вам, в какой она безопасности, — промурлыкал он и щёлкнул пальцами.
Чуть дальше по улице дверь дома номер 6 открылась, и Гвен увидела фигуру, спускающуюся по ступенькам, почти как в трансе.
Это была Тошико. Гвен узнала её силуэт и лёгкую, скользящую походку. И она судорожно вздохнула, когда Тошико повернулась к ним лицом.
Половина её лица, правая, была выкрашена в белый цвет, вокруг глаз были нарисованы багровые полосы с золотыми контурами, три были направлены вверх, три – вниз, и напоминали огонь или кровь. Губы тоже были белыми. И что-то было в том, как она стояла…
Гвен хотела окликнуть её, но её губы не шевелились. И теперь она не могла даже моргнуть.
— Перед тобой ловушка, — прошептал Билис ей на ухо. — Ловушка для человека, которого вы называете капитаном Джеком Харкнессом, но я знаю его как… Впрочем, нет, это между нами. А ты, Гвен Элизабет Купер, ты – приманка.
Он протянул руку, взял из её руки пистолет и поднял его в воздух. Пистолет исчез точно так же, как раньше исчезал Билис – Гвен видела это. Затем Билис сделал шаг и очутился в поле её зрения, заслонив собой Йанто и Тош.
Его глаза исчезли, их заменил яркий белый свет, который казался таким сильным, что мог бы прожечь череп насквозь.
— Война между Тьмой и Светом бесконечна, Гвен. И я могу лишь извиниться – если бы была какая-то возможность избежать этого, я бы постарался найти её. Но я не могу. Здесь я такая же жертва, как и ты.
Он взял её руки в свои. И наклонился прямо к её лицу, его белые глаза гудели от скрывавшейся в них энергии.
— Мне жаль. Мне и в самом деле очень жаль.