Дэвид Ллеуэллин. Обретённая память. Глава 16

[owen-harper]

Дэвид Ллеуэллин
Обретённая память


Глава шестнадцатая

Евгений прошёл три лестничных пролёта, неся на плече труп, и совсем запыхался. Он позвал двоих мужчин, Павлова и Михаила, и приказал им помочь ему отнести Джека в крематорий, расположенный в задней части склада. Оба кивнули и, взяв Джека за ноги, потащили тело по тёмному и мрачному коридору в крематорий. Там они бросили труп на металлический стол в дальнем конце помещения, и все трое начали забрасывать лопатами уголь в чрево печи.
— Убедитесь, что печь растоплена жарко, — сказал Евгений. — Татьяна сказала, что она хочет, чтобы ничего не осталось.
В печи в рёвом ожило пламя, и Евгений начал поддувать внутрь воздух с помощью маленьких ручных мехов.
— Ненавижу это, — сказал Павлов.
— Что? — спросил Михаил.
— Сжигать тела, — ответил Павлов. — Запах… Он впитывается в одежду, в волосы, забивается в нос. Его можно ощущать целыми днями. Даже неделями.
— Тебе нужно попробовать поработать на рыбном рынке, — сказал Михаил.
— Когда я был маленьким, я шесть дней в неделю работал на рыбном рынке в Бердянске. Я всё время чувствовал запах рыбы и пах рыбой, каждый день. Даже по воскресеньям.
— Почему мы не можем просто закопать его? — спросил Павлов у Евгения.
— Приказ начальства, — ответил тот. — Она хочет, чтобы его сожгли. Она сказала, что должен остаться только пепел.
— Приказ начальства… — саркастически повторил Михаил. — Вечно эти приказы начальства. Я буду очень рад, когда смогу уйти отсюда и поехать домой. Погода тут вообще никакая. Никогда не бывает снега, никогда не бывает жарко. Только дождь идёт всё время.
— Эй! — воскликнул чей-то голос, по-английски.
Трое мужчин бросили работу и обернулись, чтобы увидеть, что мужчина, лежавший мёртвым на столе, теперь стоит в центре комнаты.
Джек Харкнесс.
— Bozhye moy (1)… — сказал Михаил, перекрестившись за долю секунды до того, как Джек ударил его по голове гаечным ключом.
Евгений бросил меха и сунул руку под куртку, чтобы достать пистолет, но было слишком поздно – гаечный ключ ударил его прямо по лицу, отбросив к стенке печи. Когда Евгений упал на пол, Павлов тоже потянулся за пистолетом и вытащил его, но тут же уронил с единственным выстрелом, который сломал ему несколько пальцев. Он свалился на пол, в мучениях сжав свою руку. Последний удар гаечным ключом – и Павлов остался лежать без сознания рядом со своими товарищами.
— Ужасно грубо было начинать вечеринку без меня, — сказал Джек. — Где ваши манеры?

* * *

Теперь Валентин и Татьяна ругались по-русски, оба кричали. Спор начал Валентин, в тот момент, когда Татьяна вошла в комнату и сказала им, что Джек умер. Майкл перестал слушать.
Значит, вот и всё. Единственного человека, который мог бы спасти его, больше нет. Всё пропало. На короткое мгновение Майкл почувствовал себя менее одиноким и менее испуганным. Он почувствовал себя в безопасности, даже в этом ужасном месте, зная, что Джек рядом.
Корабль должен был прибыть меньше чем через час, корабль, который привезёт его в Германию, откуда его переправят в Москву. Конечно, он мечтал покинуть Кардифф, уплыть в далёкие страны, но не так.
Он смотрел на зловещие тёмные пятна на голом полу, когда услышал громкий стук распахнувшейся двери, а затем – один-единственный выстрел. Когда он поднял взгляд, Валентин лежал на полу, и под ним расползалась лужа крови, а в дверном проёме с винтовкой в руках стоял Джек.
— Харкнесс! — воскликнула Татьяна. — Ты был мёртвым… Я видела, как ты умер…
— Не верь всему, что видишь, — огрызнулся Джек.
Татьяна подняла свою винтовку и выстрелила, но курок ударил по пустому патроннику. Она выругалась, бросила винтовку на пол и попятилась; тон её голоса резко изменился.
— Послушай, Джек, это не должно быть так. Я уверена, что мы сможем прийти к… соглашению?
Джек взмахнул винтовкой, ударив Татьяну по лицу, и та упала на землю.
Он повернулся к Майклу.
— В чём дело? У тебя такой вид, как будто ты привидение увидел.
Майкл вскочил со стола и побежал по комнате, размахивая руками.
— Эй, полегче, — сказал Джек. — Любой бы подумал, что ты рад меня видеть.
Майкл посмотрел на Джека, его сердце чуть ли не выскакивало из груди, на глазах закипали слёзы.
— Я думал, ты умер, — сказал он. — Они сказали мне, что ты умер.
— А, — ответил Джек. — Что они знают?
Они поцеловались, и Майкл держался за Джека так, словно не мог без него дышать. На этот раз всё было иначе. На этот раз его не беспокоило то, что происходит за пределами этой комнаты. Всё, что имело значение – то, что Джек был жив. Он был бы не против, если бы это мгновение длилось несколько часов или даже дней, но оно вскоре было прервано воем сирены.
— Они знают, что ты сбежал? — спросил Майкл.
Джек пожал плечами, а потом они с Майклом услышали выстрел, донёсшийся из комнаты наверху.
— Это не для нас, — сказал Джек. — Иначе мы бы уже были убиты.
Они выбежали из камеры в коридор и увидели двух русских, стоящих в дальнем конце, оба – с винтовками.
— Ustanovka! (2) — закричал один из мужчин:
Стоять!
Когда русские подняли винтовки к плечам и прицелились, в коридоре начали моргать длинные флуоресцентные лампы.
Железная дверь у них за спинами с грохотом согнулась, а потом начала дрожать под воздействием какой-то невидимой силы.
— Что это? — спросил Майкл. — Что происходит?
Но Джек не ответил. Он обернулся и смотрел в конец коридора, на то, то находилось по другую сторону двери. Майкл проследил за его взглядом и увидел их, мужчин в шляпах-котелках – точно так же они приходили за ним в столь многих других местах, в столь многих других временах. Их было двое, и они шли в сторону двух вооружённых русских, безумно улыбаясь. Русские прицелились и выстрелили в этих существ, но пули словно прошли сквозь них.
— Nam nada bezhat! (3) — закричал второй русский, и оба мужчины побежали к Джеку и Майклу. Однако никому из них не удалось добраться достаточно далеко. Вондраксы вошли в коридор, и послышался шум, похожий на визг усилителя, громкость которого всё нарастала, пока одна из флуоресцентных ламп не лопнула, и оба русских свалились на пол, зажимая руками уши, корчась от боли.
— Что с ними? — спросил Майкл.
— Не знаю, — ответил Джек. — Но нам нужно уходить отсюда.
Они уже собирались убегать, когда головы русских взорвались, подняв фонтан крови, забрызгавшей обе стороны коридора. Их безжизненные, обезглавленные тела упали на землю.
— Путешественник… — в унисон прошипели вондраксы, переступая через трупы.
— Давай! — воскликнул Джек и схватил Майкла за руку. — Бежим!
— Не с тобой, — сказал Майкл. — Я не могу пойти с тобой.
Джек с чувством посмотрел на него.
— Ты должен, — сказал он.
Майкл повернулся и побежал по коридору, пока не добрался до другой двери, которая вела на спиральную металлическую лестницу. Он всего лишь раз обернулся, чтобы посмотреть на Джека, прежде чем броситься вверх по ступенькам.

* * *

Джек остался в коридоре один на один с вондраксами. Они всё приближались и приближались, звук их дыхания напоминал предсмертные хрипы. Издали они казались вполне похожими на людей, но при ближайшем рассмотрении они выглядели совершенно иначе. Всё в них казалось больным, начиная от землистой, сухой кожи и заканчивая омерзительными зубами хищников. Почему, задумался Джек, они выбрали именно такую внешность?
Когда они подошли ещё ближе, их рты растянулись в ухмылках, и его пронзил взгляд их чёрных глаз за чёрными линзами, он понял. Это был страх. Им нравилось бояться.
— Этот не такой, как другие, — сказал один из вондраксов, хотя их невозможно было отличить друг от друга. — Этот боится, но не умирает.
— Убей его, — велел второй вондракс.
Первое существо сняло свои круглые чёрные очки. Теперь оно было всего в двух футах от Джека, и он мог посмотреть прямо ему в глаза, похожие на полированные эбеновые шарики во впалых глазницах. Его охватило странное чувство, как будто каждый нерв в его теле рвался на куски. Это было так, как будто он умирал, или, скорее, как ни парадоксально, как будто он вновь переживал каждую свою смерть.
— Он чувствует боль, — сказал первый вондракс. — Но не умирает.
А потом произошло нечто странное. Из горла первого вондракса донёсся такой звук, словно его душили. Он отступил от Джека, согнувшись пополам, его когтистые пальцы сжались в белые костлявые кулаки. Из его открытого рта и носа начала сочиться чёрная жидкость, которая шипела, словно кислота, капая на твёрдый бетонный пол.
Второй вондракс рванулся вперёд, бросив свои тёмные очки на пол, и схватил Джека за горло. Снова, как и первый, этот вондракс посмотрел ему в глаза.
— Не может умереть? — произнёс он и добавил, словно изучая Джека: — Любопытное сочетание. Почему он не может умереть?
На его лице внезапно появилось выражение, которого Джек не ожидал увидеть. Вондракс выглядел испуганным.
— Темнота… — прошипел он. — Он видит темноту…
Вондракс бросил Джека и тоже начал задыхаться, а потом – истекать такой же чёрной жидкостью, как и первый. Теперь оба согнулись пополам, их тела сжимались внутри их костюмов, становясь ещё более костлявыми, кости ломались, а кожа рассеивалась, словно пыль.
Джек выбежал из коридора и бросился вверх по металлической лестнице. Майкл ждал его у двери двумя этажами выше, держа её лишь чуть-чуть приоткрытой.
— Что это? — спросил Джек. — Что происходит?
— Они повсюду, — ответил Майкл, приглашая его заглянуть в узкую щель между дверью и дверной рамой. — Они повсюду.
Выглянув в щёлку, Джек увидел, что помещение превратилось в бойню. Растерянные солдаты бежали в разные стороны, стреляя по дюжинам вондраксов, которые были неуязвимы для их пуль. Один за другим охранники падали; некоторые из них внезапно загорались, некоторых разрывало на части, словно невидимой машиной. Запах крови и горящей плоти был удушающим.
— Так мы никогда отсюда не выберемся, — сказал Джек. — Нам нужно попасть на крышу.
Они помчались по гремящей металлической лестнице к верхним уровням склада, чем-то напоминавшим церковь. Снизу по-прежнему доносились звуки взрывов и крики, и от каждого взрыва всё здание сотрясалось, а бетон крошился и вился вокруг них, как серая метель.
— Такое уже было однажды, — сказал Майкл, — в будущем. Я знал, что они снова за мной придут, я знал это.
Наконец они достигли вершины здания и запертой двери, ведущей на крышу.
— Не подходи, — велел Джек, и, когда Майкл отвернулся и закрыл глаза руками, Джек изрешетил замок и дверь дюжиной пуль. Замок взорвался, и дверь вынесло взрывной волной.
— Вперёд! — сказал Джек, выскакивая на крышу склада. Майкл последовал за ним.
— Что теперь? — спросил Майкл. — Куда мы можем пойти?
— На самом деле, мои мысли так далеко не заходили, — признался Джек.
Он подбежал к краю крыши и посмотрел вниз, на пустырь и дорогу между складами. Русские толпой выбегали из здания, вопя и крича друг на друга. Их преследовали вондраксы, убивая одного за другим. Из разбитых окон на нижних этажах вырывались языки пламени, и откуда-то из глубины здания доносился страшный грохот очередного взрыва.
— Мы в ловушке? — спросил Майкл.
Джек перебежал к другому краю и, выглянув, увидел крутой каменистый обрыв и море. Они находились слишком высоко, чтобы спрыгнуть и остаться в живых, а вода должна была быть холодной.
Майкл тоже подошёл к краю и посмотрел вниз.
— Мы в ловушке, — сказал он.
— Да, — послышался голос с противоположного конца крыши, и Джек с Майклом обернулись, чтобы увидеть стоящую в дверях Татьяну с винтовкой. — Вы оба вроде как в ловушке.
— Всё кончено, Татьяна, — сказал Джек. — Твои люди умирают. Эти существа уничтожают всё.
— Но не тебя… — ответила Татьяна. — Они не могут уничтожить тебя. Я видела, что ты сделал с другими. Ты не такой, как все, Джек. И всё, что мне нужно сделать – убить мальчишку, и эти существа уйдут…
Джек встал перед Майклом, заслоняя его собой.
— Я не позволю тебе сделать это, — сказал он. — Татьяна… Взгляни правде в глаза. Всё кончено.
Татьяна подняла винтовку, прицеливаясь, и улыбнулась, но прежде, чем она успела нажать на спусковой крючок, послышался жуткий влажный звук, и её разорвало пополам на уровне талии. Когда две половины её тела разлетелись в разные стороны, Джек увидел трёх вондраксов, чьи губы кривились в усмешках, а зубы-иглы яростно щёлкали.
Майкл отвернулся и, выглянув за край крыши, увидел отражение луны на морской глади.
— Они не любят зеркала, — сказал он. — Что-то такое говорил Кромвель… в будущем. Он сказал, что им не нравятся зеркала.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Джек.
— Вода… — сказал Майкл, показывая на море.
— Нет… — Джек покачал головой. — Если ты спрыгнешь отсюда, то умрёшь.
Майкл кивнул.
— Я знаю.
Джек снова покачал головой.
— Нет… нет… Ты не можешь этого сделать.
— Всё это закончится, только когда я умру, — сказал Майкл. — Кромвель сказал мне об этом. И Валентин. Если я умру, это… эта штука, которая им нужна… она исчезнет. Всё будет кончено.
На другой стороне крыши вондраксы по-паучьи двигались вперёд, их фигуры трансформировались из гуманоидов в костюмах в что-то странное и гротескное; на их коже появилась чешуя, как у рептилий, а из торсов полезли скрученные усики.
— Я должен, — сказал Майкл. — Я уже устал от этого. Я хочу, чтобы это закончилось.
Джек прижал его к себе, так крепко, как только мог. В этот момент ему казалось, что часть его знала Майкла всегда, как будто их жизни были каким-то образом навеки переплетены. Он хотел, чтобы слова Кромвеля и Валентина оказались ложью, просто словами, но в глубине души он знал, что это не так.
Майкл отстранился от Джека и кивнул. Это было единственным способом. Он вскарабкался на стену и посмотрел вниз, на обрыв, от одного вида которого кружилась голова, а потом – на море и огни далёких кораблей.
— Страна Хорайзан, — с мягкой улыбкой произнёс он.
— Что это? — спросил Джек.
— Это что-то, о чём меня спрашивала та маленькая девочка, — ответил Майкл. — Она спросила у меня, не приехал ли я из Страны Хорайзан. Я думал, что она имеет в виду «горизонт», но теперь я не так уверен в этом. Джек… Каково это – умирать?
Джек влез на стену рядом с ним и взял Майкла за руку.
— Хотел бы я это знать, — сказал он.
Вместе они упали с девятого этажа – этот момент растянулся для Майкла на целую вечность, момент, во время которого он всё время падал, когда вся его жизнь была лишь немного более чем спуском. В объятиях они прорезали поверхность воды и погрузились в глубину чёрного моря, опускаясь всё глубже и глубже, пока света, достигающего сверху, оказалось едва ли достаточно для того, чтобы посмотреть друг другу в глаза. Майкл коротко улыбнулся, а потом сделал выдох, свой последний выдох, взметнувшийся вверх в вулканическом потоке пузырей. Джек сделал то же самое, и несколько мгновений спустя они умерли друг у друга в руках.

* * *

Чёрный «Ленд-Ровер» остановился перед горящими руинами склада «Сахара Гамильтона», синий сигнальный маячок по-прежнему мигал на его крыше. Когда Кромвель вышел из машины, он увидел, что эта территория уже окружена армией, и это его отнюдь не порадовало, но тогда у них не было никакого плана относительно этого места. Сегодняшний вечер всех их захватил врасплох.
По правде говоря, его смущало то, что подстанция КВИ работала всего в полутора милях от Торчвуда, и они об этом не знали. Сколько времени это место эксплуатировалось?
Нескольких выживших русских уже забрали, наземная команда увезла их в бронированных машинах, пока пожарные пытались потушить горящие развалины. Кромвель предположил, что всё это место станет одним большим пустырём всего за несколько часов, а все доказательства событий, происходивших этой ночью, будут изъяты для анализа или выброшены в море. Происшествие в «Сахаре Гамильтона» не случилось бы. Во всяком случае, официально.
Приостановившись, чтобы зажечь сигарету, осматривая разрушения, Кромвель повернулся к женщине, которая вела «Ленд-Ровер» – высокой брюнетке в мини-юбке и кожаной куртке. Она уже проводила исследования, ходя среди груд мусора и луж крови в тех местах, где лежали тела, и притворяясь, что не замечает похотливых взглядов некоторых солдат.
— Люси? — сказал Кромвель. — Есть что-нибудь?
— Ничего, — ответила Люси. — Они ушли.
— Все?
Она кивнула.
Кромвель затянулся сигаретой и покачал головой.
— Столько смертей, — сказал он.
Он шёл к краю пристани, когда к нему приблизились двое солдата, которые тащили на носилках прикрытое тело.
— Сэр, капитан Тёрнер сказал, что вы, возможно, захотите увидеть это, — сказал первый, указывая на тело.
Кромвель кивнул, сделал ещё одну затяжку и приподнял простыню. Несмотря на то, что лицо было покрыто кровью и пеплом, а одна его сторона была повреждена падающими камнями, шрам помог Кромвелю опознать труп. Валентин был мёртв.
— Вот как, — сказал Кромвель. — Прощайте, мистер Валентин. Унесите его, мальчики. Сделайте с ним то, что нужно.
Кромвель сел, немного неуклюже, на один из столбиков на краю причала. Он чувствовал, что возраст уже начинает сказываться на нём. Были времена, казалось, не так уж давно, когда он мог бы быть одним из тех, кто бегает вокруг развалин, отмечая каждую мелочь, записывая показания. Он бы не обращал внимания или, по крайней мере, старался не обращать внимания на наиболее ужасные детали – такие, как лужи крови или легко узнаваемые фрагменты тканей и костей. Теперь те дни уходили в прошлое. Сколько ещё ему осталось? Пять лет? Десять?
Его недолгая задумчивость была прервана всплеском воды. Он резко обернулся и, взглянув на море, увидел появляющуюся на поверхности фигуру. Это был мужчина, мужчина, обеими руками хватающийся за ржавеющую лестницу и подтягивающийся вверх, к причалу, тяжело дыша, как от боли. Мгновение он лежал там, на боку, кашляя, выплёвывая воду и просто глядя в пространство прямо перед собой, как будто его мысли были в миллионах миль отсюда.
— Харкнесс… — сказал Кромвель, но мужчина не узнал его. Вместо этого он встал на ноги и ушёл, мимо руин склада, мимо Люси, оставляя за собой цепочку влажных следов.
— Джек? — позвал Кромвель, но было слишком поздно.
Джек Харкнесс ушёл.

__________________
(1) - Так в оригинале.
(2) - Так в оригинале.
(3) - Так в оригинале.